Бронхиальная астма как нейрогенное воспалительное пароксизмальное заболевание с двухкомпонентным патогенетическим механизмом.
Научное обоснование высокой эффективности антиконвульсантов при лечении бронхиальной астмы.
Мы предполагаем, что бронхиальная астма является нейрогенным пароксизмальным воспалительным заболеванием с двухкомпонентным патогенетическим механизмом, имеющим в определенной степени сходные патогенетические механизмы с эпилепсией и другими пароксизмальными неэпилептическими заболеваниями — как воспалительными, так и невоспалительными: тригеминальной невралгией, мигренью, аффективно-респираторными пароксизмами. Существует множество факторов, прямо или косвенно подтверждающих это. Исходя из этого, мы с большой эффективностью (75-80%) применили антиконвульсанты как монотерапевтическое средство для лечения бронхиальной астмы (Lomia et al, 2004; 2005).
Основной текст.
Согласно совместному определению Всемирной Организации Здравоохранения и Национального Института Сердца, Крови и Легких США, «бронхиальная астма – хроническое воспалительное заболевание дыхательных путей, в котором играют роль множество клеток, в частности – тучные клетки, эозинофилы и Т-лимфоциты. У восприимчивых лиц это воспаление вызывает повторяющиеся эпизоды хрипов, одышки, стеснения в груди, и кашля, особенно ночью и/или рано утром. Эти симптомы обычно связаны с широко распространенным, но изменчивым сужением дыхательных путей, которое по крайней мере частично обратимо, самопроизвольно или с лечением. Воспаление также вызывает сопутствующий рост реактивности дыхательных путей на различные стимулы». (Global Initiative for Asthma, 1995).
Некоторые известные авторы даже полагают, что причина астмы большей частью неизвестна, и неясно даже, является ли астма болезнью с одной причиной, или она представляет собой комплекс симптомов со многими причинами (Reed, 1985).
Мы полагаем, что бронхиальная астма – это заболевание, имеющее схожие патогенетические механизмы с эпилепсией и другими нейрогенными пароксизмальными и/или воспалительными заболеваниями: невралгией тройничного нерва, мигренью, аффективно-респираторными пароксизмами. Это подтверждается следующими соображениями:
1) Как бронхиальная астма, так и эпилепсия являются болезнями гиперреактивности с пароксизмальным характером клинических проявлений. Обе болезно относятся к группе болезней с наследственной предрасположенностью, при которых реализация конституционной аномалии во многом зависит от воздействия дополнительных факторов.
2) Согласно непрямой теории патогенеза астматического бронхоспазма (Leff, 1982), в развитии и реализации синдрома повышенной реактивности дыхательных путей (бронхов) важное место принадлежит центральной нервной системе (Gold et al., 1972; Nadel, 1973; Empey et al., 1976; Leff, 1982). Так, существуют модели получения экспираторного бронхоспазма путём раздражения некоторых церебральных структур, а также показана возможность фармакологической коррекции такого бронхоспазма нейротропными веществами (Хаунина, 1961; Пеккер, Жаугашева, 1973; Пеккер, Жаугашева, Балханова, 1975; Жаугашева, 1975, 1976).
3) У одних и тех же взрослых больных бронхиальная астма очень редко сочетается с одновременно текущей шизофренией или шизофренией в анамнезе (Ehrentheil, 1957; Dobrzanski, 1970), что сходно с хорошо известным клиническим антагонизмом эпилептических припадков и шизофренических психозов (Meduna, 1937). В случае сочетания бронхиальной астмы и шизофрении обострение шизофрении сопровождается нивелированием симптомов бронхиальной астмы и наоборот (Funkenstein, 1950; Lemke, 1992).
4) У детей, больных бронхиальной астмой, эпилепсия или судорожные синдромы наблюдаются или наблюдались ранее в анамнезе в 2 – 6,5 раз чаще, чем среди всей детской популяции (Иванова, 1987; 1989). Существуют определённые корреляты изменения концентрации нейроактивного метаболита триптофана кинуренина в биологических жидкостях у детей с эпилепсией и бронхиальной астмой (Иванова и др., 1988). В то же время, у детей с сочетанием бронхиальной астмы и эпилепсии применение антиконвульсантов ведёт к значительному уменьшению симптомов как эпилепсии, так и астмы (Будзин, Иванова, 1987; Иванова, 1987). Иванова с соавторами (1988) полагает, что бронхообструктивный и судорожный синдром могут иметь единый патогенетический механизм.
5) Одним из наиболее характерных и обязательных клинических признаков бронхиальной астмы является бронхоспазм и одышка с преимущественным затруднением выдоха. Вдох при этом гораздо менее затронут или не затронут совсем (Guyton, 1991). Этот признак настолько характерен для бронхиальной астмы, что его используют для дифференциальной диагностики бронхиальной астмы со многими другими патологическими состояниями дыхательных путей (Mathow, 1981; Виноградов, 1987). В то же время, существуют и другие патологические состояния дыхательных путей – синие и бледные у детей, при которых одним из ведущих симптомов является пароксизмальная задержка дыхания на вдохе, точнее – временная невозможность именно выдоха. Высокий тонус блуждающего нерва и высокий уровень вагусных рефлексов являются причиной этих состояний (Коровин, 1984; Huttenlocher, 1987). Но считается, что эти патологические состояния дыхательных путей имеют патогенетические взаимосвязи с эпилепсией и судорожными состояниями (Шанько, 1993), и наилучшим лечением этой патологии считается применение атропина и антиконвульсантов. При этом у 3,6% детей с аффективно-респираторными пароксизмами в дальнейшем развивается эпилепсия, что в 7,2 раза больше частоты эпилепсии среди остальной популяции (Ehle, Homan, 1980; Zielinski, 1988 ; Шанько, 1993). По данным некоторых авторов, у детей с аффективно-респираторными приступами эпилепсия развивается в 12% случаев (Ратнер, 1995). По другим данным, среди 700 больных эпилепсией аффективно-респираторные пароксизмы (приступы, припадки) наблюдались в анамнезе у 49 пациентов (Харитонов, 1990).
По нашим наблюдениям, примерно у 25% детей с астмой были в анамнезе аффективно-респираторные пароксизмы, что примерно в 4-6 раза больше показателей по детской популяции в целом (Шанько, 1993б). Исходя из этих данных, можно предположить, что бронхиальная астма, эпилепсия и аффективно-респираторные пароксизмы (приступы, припадки) имеют определённую патогенетическую общность.
6) Как при бронхиальной астме (Global Initiative for asthma, 1995), так и при эпилепсии (Карлов, 1990), гипервентиляция часто провоцирует возникновение астматических приступов или судорожных проявлений соответственно. Некоторые другие факторы – такие, как эмоции, резкие запахи, метеорологические факторы, эндокринные факторы – с той или иной частотой могут провоцировать приступы как эпилепсии (Биниауришвили, 1985), так и бронхиальной астмы (Федосеев, Хлопотова, 1988; Global Initiative for Asthma, 1995).
7) В большинстве случаев эпилепсия начинается в возрасте до 16-24-х лет ?(Fry, 1974; Brain, Walton, 1977; Сараджишвили и др., 1986; Goldensohn et al., 1989; Карлов, 1990). Следующий, менее выраженный пик заболеваемости отмечается в возрасте выше 40-50-ти лет (Fry, 1974; Brain, Walton, 1977; Карлов, 1990). Это очень напоминает возрастную эпидемиологическую картину при бронхиальной астме: более чем в половине случаев бронхиальная астма начинается в детском возрасте (Fry, 1974; Чучалин, 1985, de Marco et al., 2002, Sears et al, 2003), следующий, менее выраженный пик болезни приходится на возраст после 35-40-ка лет (Fry, 1974; Федосеев, Хлопотова, 1988; de Marco et al., 2002, Sears et al, 2003). Как судорожная готовность (Биниауришвили и др., 1985; Бадалян, Голубева, 1985), так и гиперреактивность бронхов (O’Connor et al., 1986) значительно уменьшаются после 16-летнего возраста.
Исходя из этих соображений, бронхиальную астму можно рассматривать как патологическое состояние с пароксизмальными клиническими проявлениями; приступ бронхиальной астмы можно рассматривать как состояние, частично и условно подобное (по определённой и весьма условной аналогии с Clinical and electroencephalographical classification of epileptic seizures (Commission, 1981)) простому парциальному припадку с вегето-висцеральным проявлением в виде тонической судороги гладкой мускулатуры бронхов преимущественно на выдохе, вызываемой преимущественно рефлекторно (аллергия дыхательных путей, полипы носовой полости, дыхание холодным и сухим воздухом, запахи и т.д.) или психогенно (эмоциогенно).
Можно считать, что рефлексы с поверхности бронхов, а в некоторых случаях и из других мест, или психогенные факторы вследствие пониженного порога возбудимости соответствующих отделов центральной нервной системы вызывают центрально индуцированный нейрогенный (вагусный и не только вагусный) пароксизмальный бронхоспазм, т.е. особую специфическую парциальную висцеральную, рефлекторно или психогенно индуцированную тоническую судорогу бронхов с характерным затруднением преимущественно выдоха. Очень часто этому спазму сопутствует нейрогенное воспаление воздухоносных путей. Этот спазм (рефлекторный или психогенный) может быть вызван действием аллергена и вызванным им воспалением, резким запахом, холодным воздухом, эмоциональным фактором, физической нагрузкой, сигналами с интерорецепторов других органов и т.д. Данная судорога бронхов, как правило, носит парциальный характер, т.е. за редчайшим исключениями никогда не происходит распространение судорог на другие группы мышц, не наблюдается их генерализация и нарушение сознания, что, вероятно, предотвращается аномально повышенным тонусом блуждающего нерва при астме. Подобно эпилептическому статусу, может развиться и астматический статус.
Исходя из вышеприведённых соображений, мы полагаем, что, согласно нашему концептуальному определению:
Бронхиальная астма – это болезнь с двухкомпонентным патогенетическим механизмом: 1) множественным триггерным, и 2) генераторным – центральным пароксизмальным нейрогенным механизмом бронхоспазма и соопутствующего воспаления.
Под воздействием триггерных факторов запускается центральный нейрогенный генераторный пароксизмальный воспалительный механизм, и патологический процесс проявляется: 1) возникновением периодического спазма бронхиальной гладкомышечной мускулатуры, индуцированого центральными структурами вегетативной парасимпатической и другими отделами нервной системы, и 2) сопутствующим нейрогенным воспалением.
Действие генераторного компонента приводит к поддержанию и стабилизации триггерных факторов. Это проявляется в дополнительном нейрогенном индуцировании и поддержании хронического воспаления бронхов, а также в повышении реактивности генераторных пароксизмальных механизмов, что ведёт к появлению новых, вторичных триггерных факторов, могущих вызвать приступ или обострение течения астмы – так называемой “астматизации” патологического состояния (Fuchs, 1981), Этот процесс в определённой степени сходен с появлением новых вторичных фокусов эпилептической активности при длительном течении эпилепсии.
Таким образом, налицо существование порочного круга: триггерные факторы индуцируют активность генераторного фактора, и наоборот. Именно это является механизмом существования бронхиальной астмы как хронической патологии. Генерализации пароксизмальной активности при бронхиальной астме препятствует повышенный тонус блуждающего нерва.
Конституциональное предрасположение к развитию нейрогенного генераторного механизма необходимо для развития бронхиальной астмы. Излечить астму можно, лишь блокировав действие нейрогенного пароксизмального генераторного механизма.
Наличие синдрома гиперреактивности бронхов, скрытого бронхоспазма, отёка и хронического воспаления дыхательных путей можно рассматривать как индуцированную с участием центрального нейрогенного генераторного механизма повышенную астматическую готовность, являющуюся определённым аналогом повышенной судорожной готовности при эпилепсии, а астматический статус можно рассматривать в качестве определённого аналога эпилептического статуса. Ослабление действия как триггерного, так и генераторного центрального нейрогенного пароксизмального компонента ведёт к нивелированию клинической картины болезни. Часто точно определить сущность триггерных факторов в конкретных случаях бывает практически невозможно, особенно при их многообразии, что затрудняет воздействие на них медикаментозным или иным путём, поэтому более оправдано терапевтическое воздействие на генераторный пароксизмальный фактор – путём применения некоторых антиконвульсантов, что и было с успехом применено нами.
Примерный список возможных триггерных факторов и механизмов: аллергия и аллергическое воспаление в дыхательных путях, инфекции дыхательных путей, патологические изменения в верхних дыхательных путях (преимущественно в носоглотке: аденоиды, хроническое воспаление и др.) и придаточных пазух носа, физическая нагрузка, гипервентиляция, дыхание сухим или холодным воздухом, психогенные факторы, резкие запахи, вдыхание раздражающих веществ, метеорологические факторы, аллергические процессы вне дыхательных путей, ирритация рецепторов внутренних органов, эндокринные сдвиги, введение в организм нестероидных антивоспалительных веществ и др.
Если не все, но всё-таки многие триггерные факторы достаточно хорошо известны, то точная локализация структур, участвующих в генерации центральных нейрогенных генераторных механизмов при астме нам неизвестна: это, несомненно, система блуждающего нерва, и весьма вероятно участие в процессе центральных надсегментарных структур автономной парасимпатической нервной системы, лимбической системы, некоторых структур гипоталамуса, а также некоторых других отделов центральной нервной системы, связанных с ними.
Тот факт, что при бронхиальной астме практически никогда не происходит генерализации пароксизмальной активности, можно объяснить аномально повышенным тонусом блуждающего нерва при этой болезни, что скорее всего и препятствует распространению пароксизмальной активности на другие отделы центральной нервной системы: известно, что стимуляция блуждающего нерва в последние годы успешно применяется для лечения случаев эпилепсии, плохо поддающейся фармакотерапии (Schachter, Saper, 1998).
Всё это, по нашему мнению, объясняет высокую эффективность применения некоторых антиконвульсантов для лечения бронхиальной астмы, при котором не только предотвращается появление эпизодов клинической манифестации болезни – приступов экспираторной одышки и кашля, но при достаточной длительности лечения происходит уменьшение выраженности скрытого бронхоспазма и хронического воспаления дыхательных путей вплоть до полного их исчезновения. При прерывании лечения происходит возвращение к состоянию, наблюдаемому до лечения. Полное излечение возможно только при многолетнем приёме антиконвульсантов: вероятно, что сроки приёма антиконвульсантов до полного излечения индивидуальны, как и при эпилепсии.
Возможно, эффективность антиконвульсантов при бронхиальной астме обусловлена не только действием на центральном, но и на местном уровне: возможным уменьшением под их воздействием чувствительности местных нервных окончаний, местным антивоспалительным действием – в том числе и угнетением аксон-рефлексов, которые некоторые авторы считают одним из механизмов нейрогенного воспаления (Riboux, 1993); ингибирующим воздействием антиконвульсантов на выделение нейропептидов из аксональных окончаний в бронхиальных стенках, ослаблением нейро-мышечной передачи на периферии, непосредственным расслабляющим действием некоторых антиконвульсантов на гладкую мускулатуру и их способностью ингибировать посттетаническую деполяризацию. Надо учитывать ещё один немаловажный фактор: антиконвульсанты могут уменьшать концентрацию различных иммуноглобулинов в крови и снижать активность иммунокомпетентных клеток, посредством чего может оказываться прямое воздействие на интимные иммунологические механизмы бронхиальной астмы (Basaran et al., 1994; Callenbach et al, 2003).
До сих пор у больных бронхиальной астмой лечение проводилось по двум главным направлениям: 1) воздействие на факторы, вызывающие аллергическую реакцию и на различные звенья патогенеза аллергической реакции и 2) воздействие на периферические рецепторы, расположенные в просвете бронхов. Оба эти направления в сущности предусматривали воздействие на триггерные факторы.
Мы предлагаем 3-е направление в лечении бронхиальной астмы: воздействие на активность генераторного нейрогенного пароксизмального механизма астматических приступов с помощью некоторых антиконвульсантов, что ведёт к предотвращению приступов болезни и что открывает новые горизонты в лечении бронхиальной астмы.
Бронхиальная астма не является единственной болезнью, имеющей патогенетические механизмы, определённым образом сходные с патогенетическими механизмами эпилепсии. Как болезнь гиперреактивности с пароксизмальным характером клинических проявлений, определённое патогенетическое сходство с эпилепсией имеет также невралгия тройничного нерва (Карлов и др., 1983; Крыжановский и др., 1992; Pagni, 1993). Считается, что пароксизмальные приступы боли при тригеминальной невралгии возникают из-за наличия в стволовом ядре тройничного нерва пейсмекерного механизма, подобного эпилептическому (Pagni, 1993), который запускается слабой тактильной стимуляцией триггерных зон, сенсорными факторами (звуковое, световое, тактильное, термическое или холодовое воздействие), психоэмоциональными факторами и т.д. Часто больные отмечают наличие своеобразной парестетической ауры, предшествующей приступу (Гречко и др., 1985). Кроме ядра тройничного нерва, в генерации болевых пароксизмов предполагается участие и других вышележащих отделов ЦНС (Крыжановский, 1980).
По мнению ряда авторов, в основе высокой эффективности противосудорожных препаратов при невралгии тройничного нерва лежит общность некоторых патогенетических механизмов тригеминальной невралгии и эпилепсии (Карлов, Савицкая, 1976; Крыжановский, 1980). Как и в случае бронхиальной астмы, имеет место нейрогенное воспаление, в котором участвуют нейропептиды (Strittmatter et al, 1997).
Аналогичное сходство с эпилепсией имеет и мигрень. Мигрень также является болезнью гиперреактивности с пароксизмальным характером клинических проявлений. Общность некоторых патогенетических механизмов мигрени и эпилепсии признаётся многими авторами (Donnet, Bartolomei, 1997; Terwindt et al., 1998). При мигрени часто наблюдается аура, может развиться мигренозный статус. В генезе пароксизмов мигрени участвуют центральные структуры нервной системы (Шток, 1987). Приступ мигрени может усиливаться звуковыми, световыми раздражителями, запахами, психоэмоциональными факторами и т.д. Как в случаях бронхиальной астмы и тригеминальной невралгии, большую роль в патогенезе мигрени играет нейрогенное воспаление, в механизме которого важную роль играют нейропептиды (Hardebo, 1992). Кроме того, известно, что у больных астмой мигрень встречается чаще, чем среди остального контингента и наоборот (Chen, Leviton, 1990), а у больных мигренью эпилепсия встречается чаще, чем среди других людей и наоборот (Alberca, 1998).
Интересно, что целый ряд нейроактивных медиаторов и биологически активных соединений одинаково действуют в направлении провоцирования, или наоборот, ингибирования приступов астмы, эпилепсии, мигрени и невралгии тройничного нерва.
Так, например, ГАМК и её агонисты препятствуют развитию астматических атак (Dicpinigaitis, 1999), эпилептических припадков (Snodgrass, 1992; Karceski et al, 2005), мигрени (Spina, Perigi, 2004) и тригеминальной невралгии (Spina, Perigi, 2004).
Глицин препятствуeт развитию астматических атак (Fogarty et al, 2004), эпилептических припадков (Liu et al, 1990), и тригеминальной невралгии (Megdiatov et al, 1991).
Таурин препятствуeт развитию астматических атак (Cortijo et al, 2001), эпилептических припадков (Birdsall, 1998), и мигрени (Martinez, 1993).
Дофамин препятствуeт развитию астматических атак (Cabezas, 2003) и эпилептических припадков (Starr, 1996).
Циклический аденозин-монофосфат (цАМФ) препятствуeт развитию астматических атак (Hidi , 2000) и эпилептических припадков (Ferrendelli, 1983).
Кинуренины способствуют развитию астматических атак (Иванова и др., 1988), эпилептических припадков (Лапин, 2004), мигрени (Velling et al, 2003) и тригеминальной невралгии (Knyihar-Csillik 2004).
Глутаматы способствуют развитию астматических атак (Allen et Al, 1987, Mazzone, Canning, 2002, GINA 2004), эпилептических припадков (Meldrum, 1994; Chapman, 1998), мигрени (Peres et al, 2004).
Цитокины способствуют развитию астматических атак (GINA, 2004), эпилептических припадков (Vezzani et al, 2004), мигрени (Reuter et al, 2001; GINA, 2004)
Субстанция P способствует развитию астматических атак (Tomaki et al, 1995), эпилептических припадков (Liu et al, 1999), мигрени (De Vane, 2001) и тригеминальной невралгии (De Vane, 2001).
Лейкотриены способствуют развитию астматических атак (GINA, 2004), эпилептических припадков (Bhaduri et al, 1995) и мигрени (Al-Waili, 2000).
Простагландины способствуют развитию астматических атак (GINA, 2004), эпилептических припадков (Bhardu et al, 1995), и мигрени (Bic et al, 1998).
Ацетилхолин способствует развитию астматических атак (Popa, 1986) эпилептических приступов (Сергиенко и др., 1979) и тригеминальной невралгии (Lundblad et al, 1983).
Конечно, есть и различия в действии некоторых биологически активных веществ при бронхиальной астме, эпилепсии, мигрени и невралгии тройничного нерва. Но это и неудивительно: все эти болезни являются хоть и в определённой степени родственными, но всё-же различными патологическими состояниями. К тому же, различий в действии биологически активных веществ при этих болезнях значительно меньше, чем сходств.
По нашему мнению, бронхиальную астму, мигрень и невралгию тройничного нерва можно выделить в особую группу пароксизмальных нейрогенных воспалительных заболеваний, имеющих определённые сходные патогенетические механизмы с эпилепсией. Воздействовать на эти патологические состояния с целью их излечения можно как на местном триггерном периферическом или гуморальном уровне в некоторых случаях специфически эффективными для данных патологий самыми различными препаратами (например, нестероидные антивоспалительные препараты при мигрени или невралгии тройничного нерва могут уменьшить интенсивность приступа, но при бронхиальной астме они – наоборот, способны спровоцировать его; бета-адреномиметики способны купировать приступ астмы, но бета-адреноблокаторы способны купировать приступ мигрени), так и на уровне их центральных нейрогенных пароксизмальных механизмов: при бронхиальной астме, мигрени (Wauquier, 1986; Ziegler, 1987; Shelton, Connelly, 1996) и тригеминальной невралгии (Dalessio, 1987) предварительный приём антиконвульсантов значительно уменьшает частоту и выраженность приступов всех этих заболеваний вплоть до полного исчезновения.
Бадалян Л.О, Голубева Е.Л. Судороги. В кн.: «Большая медицинская энциклопедия», том 24, стр. 348 – 352. Москва, изд. «Советская Энциклопедия», 1985.
Биниауришвили Р.Г., Вейн А.М., Гафуров Б.Г., Рахимджанов А.Р. Эпилепсия и функциональное состояние мозга. Ташкент, “Медицина” УзССР, 1985, 240 с.
Будзин В.В, Иванова Н.А. Клинико-энцефалографические проявления и лечение эпилепсии у детей, страдающих бронхиальной астмой. В кн.: Современные принципы лечения детей, больных рецидивирующими и хроническими бронхолёгочными заболеваниями. Л., 1987, С. 92-95.
Виноградов А.В. Дифференциальная диагностика внутренних болезней. Москва, “Медицина”, 1987, 592 с.
Гречко В.Е., Васин Н.Я., Минакова Е.И., Михайлов С.С. Тройничный нерв. В кн.: “Большая медицинская энциклопедия”
Жаугашева С.К. Фармакология экспериментального бронхоспазма. Здравоохранение Казахстана, 1975, № 3, с. 64-66.
Жаугашева С.К. О влиянии галидора на экспериментальный бронхоспазм. Фармакология и токсикология, 1976, № 1, с. 50-53.
Иванова Н.А. Эпилепсия в структуре сопутствующих заболеваний бронхиальной астмы у детей и вопросы комплексной терапии. В кн.: Современные принципы лечения детей, больных рецидивирующими и хроническими бронхолёгочными заболеваниями. Л., 1987, С. 89-91.
Иванова Н.А. Психоневрологические нарушения у детей, больных бронхиальной астмой. Вопросы охраны материнства и детства, 1989, № 5, С. 57-60.
Иванова Н.А, Рыжов И.В., Будзин В.В., Никитина З.С. Повышение концентрации кинуренина в сыворотке крови у детей, больных эпилепсией и бронхиальной астмой. Журн. невропатол. и психиатр. им. Корсакова, 1988, № 6, с. 21-24.
Карлов В.А. Эпилепсия. М., “Медицина”, 1990, 336 с.
Карлов В.А., Савицкая О.Н.. Невралгия тройничного нерва. Журн. невропатол. и психиатр., 1976, № 6, С. 822-826.
Карлов В.А., Полянцев В.А., Петренко С.Е., Вилков В.Г. Зрительные вызванные потенциалы у больных невралгией тройничного нерва. Журн. невропатол. и психиатр. им. Корсакова, 1983, т.83, с. 692-696.
Коровин А.М. Судорожные состояния у детей. М., “Медицина”, 1984, 224 с.
Крыжановский Г.Д. Детерминантные структуры в патологии нервной системы. Москва, “Медицина”, 1980, 360 с.
Крыжановский Г.Н., Решетняк В.К., Игонькина С.И., Зинкевич В.А. Эпилептиформная активность в соматосенсорной области коры у крыс с тригеминальной невралгией. Бюлл. экспер. биол. и мед., 1992, т. 114, № 8, с. 126-128.
Лапин И.П. Стресс. Тревога, Депрессия. Алкоголизм. Эпилепсия (Нейрокинурениновые механизмы и новые подходы к лечению). ДЕАН, 2004.
Пеккер И.Л., Жаугашева С.К. Новые экспериментальные данные о влиянии мезоксифлурана на бронхиальныю проходимость у кошек. В кн.: Патология органов дыхания. Л., 1973, с. 55-56.
Пеккер И.Л., Жаугашева С.К., Балханова С.А. Влияние некоторых лекарственных препаратов на бронхиальную проходимость в эксперименте и клинике. В кн.: Патология органов дыхания. Л., 1975, с. 41-44.
Ратнер А.Ю. Родовые повреждения нервной системы. Изд. Казанского Университета, 1985.
Сараджишвили П.М., Бибилеишвили Ш.И., Габашвили В.М, Алексеева Г.В, Земская А.Г., Моргунов В.А., Тиганов А.С, Шумский Н.Г, Скворцов И.А. Эпилепсия. В кн.: “Большая медицинская энциклопедия”, том 28, стр. 291-305. Москва, изд. “Советская Энциклопедия”, 1996.
Сергиенко НГ, Гонсалес-Кеведо А, Гонсалес Н, Симон-и-Канон Л, Марин Г. Роль системы ацетилхолин-холинэстеразы в развитии эпилепсии. Журн. невропатол. и психиатр. им. Корсакова, 1979; 79(6): 698-704.
Сокольский Г.И. Ученое о грудных болезнях. М., 1838.
Федосеев Г.Б., Хлопотова Г.П. Бронхиальная астма. Л., “Медицина”, 1988, 272 с.
Харитонов Р.А., Рябинин М.В., Кельин Л.Л. Аффективно-респираторные приступы (клиника, патогенез и реабилитация). Журн. невропатол. и психиатр. им. Корсакова, 1990, № 6, с. 5-10.
Хаунина Р.А. Влиание некоторых веществ на бронхоспазм центрального происхождения. В кн.: Исследования по фармакологии ретикулярной формации и синаптической передачи. Л., 1961, с. 205-210.
Чучалин А.Г. Бронхиальная астма. Москва, “Медицина”, 1985, 160 с.
Шанько Г.Г. Респираторные аффективные пароксизмы. В кн.: Энциклопедия детского невролога. Минск, “Беларуская Энцыклапедыя”, 1993а, с. 405-406.
Шанько Г.Г. Эпилепсия. В кн.: Энциклопедия детского невролога. Минск, “Беларуская Энцыклапедыя”, 1993б, с. 538-546.
Alberca R. Epilepsy and migraine. [Review] [Spanish] Revista de Neurologia. (150):251-5, 1998 Feb.
Allen DH, Delohery J, Baker G. Monosodium L-glutamate-induced asthma. J. Allergy Clin. Immunol. 1987: 80: 530–537.
Al-Waili NS..Treatment of menstrual migraine with prostaglandin synthesis inhibitor mefenamic acid: double-blind study with placebo. Eur J Med Res. 2000 Apr 19;5(4):176-182
Basaran N, Hincal F, Kansu E, Ciger A. Humoral and cellular immune parameters in untreated and phenytoin-or carbamazepine-treated epileptic patients. Int J Immunopharmacol. 1994 Dec;16(12):1071-1077.
Besedovsky H.O., Sorkin E. Immunologic — neuroendocrine circuits: physiological approaches. In: Psychoneuroimmunology. Ed.: R. Ader. Academic Press. New York, London, Toronto, Sydney, San Francisco, 1981.
Besredka A., Steinhardt E. Du mechanisne de l’antianaphylaxie. [French]. Ann.Inst. Pasteur, 1907, 21, 384.
Bhaduri J, Hota D, Acharya SB. Role of prostaglandin synthesis inhibitors on chemically induced seizures. Indian J Exp Biol. 1995 Sep;33(9):677-81.
Bic Z, Blix GG, Hopp HP, Leslie FM. In search of the ideal treatment for migraine headache.
Med Hypotheses. 1998 Jan;50(1):1-7.
Brain, W.R., Walton J.H. Brain’s diseases of nervous system. Oxford University Press. Oxford, New York, Toronto, 1977.
Birdsall TC. Therapeutic applications of taurine. Altern Med Rev. 1998 Apr; 3(2): 128-36
Cabezas GA, Israili ZH, Velasco M. The Actions of Dopamine on the Airways. American Journal of Therapeutics. 10(6):477-486, November/December 2003.
Callenbach PM, Jol-Van Der Zijde CM, Geerts AT, Arts WF, Van Donselaar CA, Peters AC, Stroink H, Brouwer OF, Van Tol MJ. Immunoglobulins in children with epilepsy: the Dutch Study of Epilepsy in Childhood. Clin Exp Immunol. 2003 Apr;132(1):144-151.
Chapman AG. Glutamate receptors in epilepsy. Prog Brain Res.116:371-83; 1998.
Chen T.C, Leviton A. Asthma and eczema in children born to women with migraine. Archives of Neurology. 47(11):1227-30, 1990 Nov.
Chutorian A.M. Paroxysmal disorders of childhood. In: Rudolph’s Pediatrics, 19th edition. Ed. by A.M. Rudolph, J.I.M. Hoffman, C.D. Rudolph, P. Sagan. Appleton & Lange, Norwalk, Connecticut/San Mateo, California, 1991.
Comission on Clasification and Terminology of the International League against Epilepsy, 1981. Proposal for revised clinical and electroencephalographic classification of epileptic seizures. Epilepsia, 1981, 22, pp.489-501.
Cortijo J, Blesa S, Martinez-Losa M, Mata M, Seda E, Santangelo F, Morcillo EJ. Effects of taurine on pulmonary responses to antigen in sensitized Brown-Norway rats. Eur J Pharmacol. 2001 Nov 9;431(1):111-7
Dalessio D.J. The major neuralgias, postinfection neuritis, and atypical facial pain. In: Wolff’s Headache and Other Head Pain, pp. 266-288. Ed.: D.J. Dalessio. Oxford University Press. NY, Oxford, 1987.
de Marco R, Locatelli F, Cerveri I, Bugiani M, Marinoni A, Giammanco G. Incidence and remission of asthma: A retrospective study of the natural history of asthma in Italy. J Allergy Clin Immunol 2002; 110: 228-235.
DeVane CL. Substance P: a new era, a new role. Pharmacotherapy 2001, 21(9):1061-1069.
Dicpinigaitis PV. Effect of the GABA-agonist baclofen on bronchial responsiveness in asthmatics. Pulm Pharmacol Ther. 12(4):257-60, 1999.
Dobrzanski, T. [Problems of internal pathology in patients with psychic disorders.]. [Polish]. Warszawa, Panstwowy Zaklad Wydawniciw Lekarskich, 1970.
Donnet A. Bartolomei F. Migraine with visual aura and photosensitive epileptic seizures. Epilepsia. 38(9):1032-4, 1997 Sep.
Ehle A., Homan R. The epilepsies. In: Neurology. Ed.: R.N. Rosenberg. Grune & Stratton. New York, London, Toronto, Sydney, San Francisco, 1980.
Ehrentheil O.F. Common medical disorders rarely found in psychotic patients. Arch. Neurol. Psychiat., 1957; 77(2): 178-86.
Empey DW, Latinin L.A., Jacobs L., Gold W.M., Nadel J.A. Mechanisms of bronchial hyperreactivity in normal subjects after upper respiratory tract infection. Am. Rev. Respir. Dis., 1976; 113: 131-39.
Ferrendelli JA. Role of cyclic nucleotides in pathophysiologic mechanisms of seizures. In: Epilepsy. Eds A.Ward, S. Penry, D. Purpura. New York, 1983, p. 131-139.
Filipp G., Szentivanyi A., Mess B. Anaphylaxis and the nervous system. Acta Med. Acad. Sci. Hung., 1952, no. 3, p. 163.
Filipp G., Szentivanyi A. Die Wirkung von Hypothalamusasienes auf den anaphylaktischen Schock. [German]. Allergie und asthma, 1ps, 1957, No. 3, Bd. 23.
Fogarty A, Broadfield E, Lewis S, Lawson N, Britton J. Amino acids and asthma: a case-control study. Eur Respir J. 2004 Apr;23(4):565-8
Fromm GH, Terrence CF, Maroon JC. Trigeminal neuralgia. Current concepts regarding etiology and pathogenesis. Arch Neurol, 41:1204-1207, 1984.
Fry J. Common diseases: their nature, incidence and care. Medical and Technical Publishing Co., Ltd. Lancaster, 1974.
Fuchs E. Bronchial asthma. — Berne: Sandoz, 1981, 63 p.?
Funkenstein, D. H. Psychophysiologic relationship of asthma and urticaria to mental illness. Psychosom. Med., 1950, 12: 377-85.
Global Initiative for Asthma. National Institutes of Health. Publication no. 95-3659, 1995. Global strategy for asthma management and prevention. NHLBI/WHO workshop report.
Gold W.M., Kessler G.F., Yu DYC. Role of vagus nerves in experimental asthma in allergic dogs. J. Appl. Physiol., 1972; 33: 719-25.
Goldensohn E.S., Glaser G.H., Goldberg M.A. Epilepsy. In: Merritt’s textbook of neurology. Ed.: L.P. Rowland. Lea & Febiger. Philadelphia, 1989.
Guyton A.C. Textbook of medical physiology. W.B. Saunders Company, Harcourt Brace Jovanovich, Inc. Philadelphia, London, Toronto, Montreal, Sydney, Tokyo, 1991.
Hall R.N., Goldstein A.L. Neurotransmitters and the immune system. In: Psychoneuroimmunology. Ed.: R. Ader. Academic Press. New York, London, Toronto, Sydney, San Francisco, 1981.
Hardebo J.E. A cortical excitatory wave may cause both the aura and the headache of migraine. [Review] Cephalalgia. 12(2):75-80, 1992 Apr.
Hidi R, Timmermans S, Liu E, Schudt C, Dent G, Holgate ST, Djukanovic R. Phosphodiesterase and cyclic adenosine monophosphate-dependent inhibition of T-lymphocyte chemotaxis. Eur Respir J 2000; 15: 342-349
Huttenlocher P.R. The nervous system. In: Nelson textbooc of pediatrics. Ed.: R. Behrman, V.C. Vaughan. W.B. Saunders Company, Harcourt Brace Jovanovich, Inc. Philadelphia, London, Toronto, Montreal, Sydney, Tokyo, 1987.
Karceski S, Morrell MJ, Carpenter D. Treatment of epilepsy in adults: expert opinion, 2005. Epilepsy Behav. 2005 Sep;7 Suppl 1:1-64.
Knyihar-Csillik E, Chadaide Z, Okuno E, Krisztin-Peva B, Toldi J, Varga C, Molnar A, Csillik B, Vecsei L. Kynurenine aminotransferase in the supratentorial dura mater of the rat: effect of stimulation of the trigeminal ganglion. Exp Neurol, April 1, 2004; 186(2): 242-7.
Leff A. Pathophysiology of asthmatic bronchoconstriction. Chest, 1982, no. 1 (Suppl.), p. 135-215.
Lemke M.R. [Anti-cyclic manifestation of asthma bronchiale and schizophrenic psychosis] [German]. Fortschritte der Neurologie-Psychiatrie. 1992, 60(12): 477-80. 1992
Liu Z, Seiler N, Marescaux C, Depaulis A, Vergnes M. Potentiation of gamma-vinyl GABA (vigabatrin) effects by glycine. Eur J Pharmacol, Jun 1990; 182(1): 109-15.
Lomia M., Pruidze M., Chapichadze Z. Bronchial asthma as neurogenic paroxysmal disease — high effectiveness of carbamazepine in asthma monotherapy. Eur. Respir. J., 2004, vol. 24, suppl. 48, p. 221s.
Lomia M., Pruidze M., Chapichadze Z. Bronchial asthma as neurogenic paroxysmal inflammatory disease — high efficacy of antiepileptic drug oxcarbazepine in asthma monotherapy. Eur. Respir. J., 2005, vol. 26, suppl. 49, p. 466s.
Lundblad L, Anggard A, Lundberg JM. Effects of antidromic trigeminal nerve stimulation in relation to parasympathetic vasodilation in cat nasal mucosa. Acta Physiol Scand, September 1, 1983; 119(1): 7-13.
Maclean D., Reichlin S. Neuroendocrinology and the immune process. In: Psychoneuroimmunology. Ed.: R. Ader. Academic Press. New York, London, Toronto, Sydney, San Francisco, 1981.
Martinez F, Castillo J, Leira R, Prieto JM, Lema M, and Noya M. Taurine levels in plasma and cerebrospinal fluid in migraine patients. Headache, June 1, 1993; 33(6): 324-7.
Mathow E. New classification of bronchial asthma. Allergol. Immunopath., 1981, 9(3):241-256.
Mazzone SB, Canning BJ. Central nervous system control of the airways: pharmacological implications. Curr Opin Pharmacol. 2(3):220-8, 2002 Jun
Meduna K. Die Konvulsionstherapie der Schizophrenia. Halle, 1937.
Megdiatov RS, Karlov VA, Savchenko IuN, Khokhlov AP. [Glycine in the treatment of trigeminal neuralgia]. Zh Nevropatol Psikhiatr Im S S Korsakova, Jan 1991; 91(4): 105-6.
Meldrum BS. The role of glutamate in epilepsy and other CNS disorders. Neurology, Nov 1994; 44: 14 — 23.
Morikawa M. Sekizawa K. Sasaki H. Inhibitory actions of cyclic AMP on neurogenic plasma extravasation in rat airways. European Journal of Pharmacology. 241(1):83-7, 1993.
Nadel J.A. Neurophysiologic aspects of asthma. In: Asthma. Physiology, immunopharmacology, and treatment. Ed. by Austen F., Lichtenstein L. N.Y, San Francisco, London. Academic Press, 1973.
O’Connor G.T., Weiss S.T., Speizer F.E. The epidemiology of asthma. In: Bronchial asthma. Ed. by Gershwin M.E. Grune aud Stratton, N.Y., 1986.
Pagni CA. The origin of tic douloureux: a unified view. Journal of Neurosurgical Sciences. 37(4):185-94, 1993 Dec.
Peres MF, Zukerman E, Senne Soares CA, Alonso EO, Santos BF, Faulhaber MH. Cerebrospinal fluid glutamate levels in chronic migraine. Cephalalgia, Sep 2004; 24(9): 735-9.
Popa V. The relationship between acetylcholine- and histamine-induced constriction of large airways in normal subjects and subjects with asthma: a possible role for postreceptor mechanisms. J Allergy Clin Immunol, Oct 1986; 78(4 Pt 1): 601-13.
Reed C.E. Allergy and asthma. In: Sodeman’s pathologic physiology. Mechanisms of disease. Ed.: W.A.Sodeman, T.A.Sodeman. W.B. Saunders Company. Philadelphia, London, Toronto, Mexico City, Rio de Janeiro, Sydney, Tokyo, Hong Kong, 1985.
Reuter U, Bolay H, Jansen-Olesen I, Chiarugi A, Del Rio MS, Letourneau R, Theoharides T, Waeber C, Moskowitz M. Delaued inflammation in rat meninges: implications for migraine pathophysiology. Brain 2001: 124, 2490-2502.
Rihoux J-P. The allergic reaction. UCB Pharmaceutical Sector — Braine-l’Alleud, Brussels, 1993.
Schachter SC. Saper CB. Vagus nerve stimulation. [Review].Epilepsia. 39(7):677-86, 1998 Jul.
Sears MR, Greene JM, Willan AR. A longitudinal, population-based, cohort study of childhood asthma followed to adulthood. N Eng J Med. 349: 1414-1422, 1999.
Shelton CE., Connelly JF. Valproic acid: a migraine prophylaxis alternative. [Review]. Annals of Pharmacotherapy. 30(7-8):865-6, 1996 Jul-Aug.
Snodgrass SR. GABA and epilepsy: their complex relationship and the evolution of our understanding. J Child Neurol. 7(1): 77-86; 1992.
Spector N.H., Korneva E.A. Neurophysiology, Immunophysiology, and neuroimmunomodulation. In: Psychoneuroimmunology. Ed.: R. Ader. Academic Press. New York, London, Toronto, Sydney, San Francisco, 1981.
Spiegel E.A., Kubo K. [Anaphylaxis and nervous system.] [German]. Zkrft.Exp. Med., 1923, 38, 458.
Spina E, Perugi G. Antiepileptic drugs: indications other than epilepsy. Epileptic Disord. 2004 Jun;6(2):57-75.
Starr MS. The role of dopamine in epilepsy. Synapse, February 1, 1996; 22(2): 159-94.
Strittmatter M., Grauer M., Isenberg E., Hamann G., Fischer C., Hoffmann KH., Blaes F., Schimrigk K. Cerebrospinal fluid neuropeptides and monoaminergic transmitters in patients with trigeminal neuralgia. Headache. 37(4):211-6, 1997 Apr.
Terwindt G.M., Ophoff R.A., Haan J., Sandkuijl L.A., Frants R.R, Ferrari M.D. Migraine, ataxia and epilepsy: a challenging spectrum of genetically determined calcium channelopathies. Dutch Migraine Genetics Research Group. [Review]. European Journal of Human Genetics. 6(4):297-307, 1998 Jul-Aug.
Tomaki M, Ichinose M, Miura M, Hirayama Y, Yamauchi H, Nakajima N, Shirato K. Elevated substance P content in induced sputum from patients with asthma and patients with chronic bronchitis. Am J Respir Crit Care Med, 1995, 151, (3), 613-617.
Velling DA, Dodick DW, Muir JJ. Sustained-release niacin for prevention of migraine headache. Mayo Clin Proc, June 1, 2003; 78(6): 770-1.
Vezzani A, Moneta D, Richichi C, Perego C, De Simoni MG. Functional role of proinflammatory and anti-inflammatory cytokines in seizures. Adv Exp Med Biol. 2004;548:123-33.
Wauquier A. Is there a common pharmacological link between migraine and epilepsy? [Review]. Functional Neurology. 1(4):515-20, 1986 Oct-Dec.
Williamson HA Jr. Schultz P. An association between acute bronchitis and asthma. Journal of Family Practice. 24(1):35-8, 1987 Jan.
источник
Учась еще в институте обратил внимание на сходство состояний эпилептического приступа и БА. Никто толком на кафедрах педиатрии не мог адекватно ответить на мои вопросы. Связь нервной системы и БА вообще практически в последнее время не рассматривается, ограничиваясь упоминанием, что вообщем то какая то связь сущетсвует, но всеже первичные механизмы — только иммунологические.
На мои же замечания, что гиперактивность бронхов более вероятна связана с формиррованием патологического очага активности в ЦНС ответов не было.
Тогда мой интерес ограничился только поиском информации в медлайне и библиотеке.
например интерсная ссылка:
кстати было бы интересно почитать полный текст этой статьи — есть у кого?)
В монографии Федосеева, Хлопотова Бронхиальная астма (Медицина, 1988 г) на стр. 110 есть небольшое упоминание, что «приступы БА могут быть эпилептоидными по своей природе и запускаться эпилептическим фокусом в мозгу (Mericka, Faber, 1984)»
, со временем затянули другие темы и вот недавно наткнулся на интересный сайт группы нейроастма:
НЕЙРОАСТМА
вот ссылка в pubmed на их статью:
Действительно интересная тема, ведь иммунологические проявления, могут быть лишь вторичными, а могут быть лишь первичным фактором, ведущем к формированию стационарного патологического очага, следовательно следует глобально пересмотреть концепции лечения данного заболевания.
астма и эпилепсия: астма как нейрогенное пароксизмальное воспалительное заболевание
Большое спасибо за поддержку и внимание к нашему сайту www.asthma.ge !
Вероятно, иммунологические факторы – триггер, провоцирующий активность стационарного патологического очага в ЦНС, который, скорее всего, формируется в перинатальном периоде. Известно, что младенцы с малым весом в дальнейшем достоверно чаще заболевают астмой.
Хотя, могут быть и другие, более сложные причинно-следственные взаимоотношения, о которых пока можно лишь догадываться.
Ваша ситуация с вопросами в институте и с ответами на них мне более чем знакома: слишком сильно мнение, безусловно причисляющее астму к исключительно иммунным заболеваниям. Но вот в чем дело: лечение астмы противоаллергическими препаратами претерпело полный конфуз, и сегодня чаще всего используют бета-агонисты и гормоны. Без особого, впрочем, успеха. Правда, в последние годы астму, согласно консенсусу GINA, считают хроническим воспалительным заболеванием, и в определении нет ни слова об иммунных механизмах, которые более чем в половине случаев идентифицировать не удается.
Кстати, работу Mericka, Faber, 1984 из Федосеева много лет пытался безуспешно раздобыть.
«Респираторной эпилепсии» в виде астмы – быть, скорее всего, не может. Разве что в детском возрасте. Астма и эпилепсия находятся друг с другом в довольно-таки странных взаимоотношениях: хоть они и похожи по механизмам, их одновременное развитие едва ли возможно. Как правило, во время приступа астмы и часто даже вне его тонус парасимпатической нервной системы значительно повышен. А повышенный парасимпатический тонус настолько успешно предотвращает генерализацию эпилептической активности в ЦНС, что это даже применяют в лечении эпилепсии: вагус раздражают с помощью имплантированного электрода, и этот метод довольно-таки действенен в случае фармакологически резистентных припадков. Да и наличие парасимпатических висцеральных эпи-приступов считается казуистикой, в то же время симпатические висцеральные приступы встречаются не так уж и редко. К тому же мы провели ЭЭГ-картирование у многих пациентов с астмой, взрослых и детей, и оказалось, что повышенная судорожная готовность у них бывает в общем-то не чаще, чем у здоровых.
У детей грудного и младшего возраста, пожалуй, переходным состоянием между астмой и эпилепсией могут считаться аффективно-респираторные пароксизмы (breath-holding spells). Повышен тонус вагуса, дыхание на секунды останавливается из-за затрудненности выдоха, индуцируется отрицательными эмоциями и плачем, а скорее — гипервентиляцией при нем (как часто бывает и при астме), но это все может перерасти в эпи-припадок. У нас АРП лечат антиконвульсантами, а на Западе — препаратами атропина, и все чаще в последнее время — психотерапией.
А некоторые антиконвульсанты – тот же самый карбамазепин – справляются с астмой так, что трудно себе даже представить, если сам это не видишь. Наблюдаю это уже много лет, и все не могу привыкнуть. Правда, процентов 20-25 такому лечению не поддаются.
К сожалению, тут дело не только в науке, но еще и в том, что рынок антиастматических препаратов – безумно выгодная вещь для крупных фармкомпаний. Примерно 7-10% населения западных стран вынуждены годами покупать по 3-4 довольно-таки дорогих лекарства. Антиэпилептические препараты в массе своей намного дешевле, а карбамазепин или фенитоин – вообще копейки стоят. Если их начнут использовать для лечения астмы повсеместно – рынок сильно потеряет в финансовом весе. Раз в 8-10, а то и больше. Правда, медицинские страховые компании и экономика в целом значительно выиграют от этого, но фармкомпаниям от этого не легче. И еще: антиконвульсанты и антиастматические средства производят в основном одни и те же фирмы. Так что, сопротивление будет нешуточным. Надо учитывать еще и то, что многие ведущие ученые-астмологи и научные центры с журналами существуют на нешуточные субсидии фармфирм.
Re: бронхиальная астма и эпилепсия
большое спасибо за ответ.
хотел бы еще добавить, что с целью лечения ба проводят стимуляцию звездчатого узла.
жаль, что не наткнулся на ваш сайт раньше, может сейчас занимался бы сходной проблемой )
очень интересны ваши данные по лечению астмы карбамазепином и вальпроатами. знакомым педиатрам и неврологам это все кажется невероятно и.. пугающе ))
Re: астма и эпилепсия: астма как нейрогенное пароксизмальное воспалительное заболева
Re: бронхиальная астма и эпилепсия
Извиняюсь, но я все-таки уважаемый, а не уважаемая. Если Вас ввел в заблуждение аватар, то это – изображение пещерного человека, а они, как известно, ходили косматыми и в травяных юбочках
Что касается удивления asd по поводу применения финлепсина, он как раз не удивляется. Насколько я понял, у asd схожий со мной ход мыслей, а удивляются и пугаются его знакомые педиатры и неврологи. Удивление – понятно (сам часто удивляюсь, как все вышло), а вот испуг — не думаю, чтобы он был в данном случае продуктивным. Должны быть объективные причины для испуга, как то: исследования, проведенные с грубыми нарушениями научной и медицинской этики, грубые методические ошибки в исследованиях, ухудшение состояния больных в результате лечения и т.д. А если таких причин нет, то чувство испуга в таком случае понять трудно.
Скорее всего, врачами движет не испуг, а обычный врачебный консерватизм. Чувство в общем-то здоровое и давно известное. Должно пройти некоторое время, чтобы новые идеи усвоились и «переварились».
А к психоиммунологии отношусь довольно-таки неплохо, хотя к экспертам в этой области себя отнести не могу. Интересная область, и за ней большое будущее, хотя, наверное, мало кто работает в этом направлении на постсоветском пространстве. Пожалуй, многие психоиммунологические эффекты можно объяснить в свете концепции поисковой активности Вадима Ротенберга: http://rjews.net/v_rotenberg/index.htm ; помню, была еще его книга «Поисковая активность и адаптация», изд. «Наука», 1984 г.
Что касается того, что Вас многое удивляет в наших исследованиях: не могли бы Вы уточнить, что конкретно Вас удивляет? Буду рад ответить на Ваши вопросы.
Re: бронхиальная астма и эпилепсия
уважаемые господа! может, все гораздо проще? работая на «скорой помощи», я встречаюсь с астматиками, которые довольно талантливо имитируют приступ, чтобы получить свой «законный» эуфиллин («чтобы торкнуло»). симуляцию же подтверждает тот факт, что иногда, напряженно следя за манипуляциями фельдшера, они забывают о своем приступе и дышут нормально. аналогичный «психогенный фактор» может действовать и у больных эпилепсией. кстати, все это может быть и неосознанно в обоих случаях.
Re: бронхиальная астма и эпилепсия
Такие случаи есть, конечно. Встречается еще и психогенная одышка, имитирующая астму, и для ее диагностики и отсеивания существует шкала Nijmegen-a. Но как быть со значительно сниженной скоростью форсированного выдоха, да и с пониженным FEV1, которая регистрировалась у наших пациентов в течение многих лет? Вряд ли возможна многолетняя симуляция в данном случае, да еще у большинства больных. И как в данном случае рассматривать пациентов с астмой физической нагрузки? Особенно детей, у которых при небольшой нагрузке (игры, беготня по двору в компании сверстников и т.д.) уже начинается астматическая одышка. И на которых карбамазепин тоже оказывает хорошее действие. В таком случае симуляция тоже маловероятна. Да и карбамазепин и прочие антиконвульсанты, к счастью, не «торкают», и начинают действовать обычно через неделю-две после начала лечения. Острый приступ астмы внутривенным введением антиконвульсанта мы никогда не пытались снимать.
Re: бронхиальная астма и эпилепсия
с этим согласна. я просто (может, несколько неуклюже) пытаюсь обратить внимание на огромную (гораздо большую, чем принято считать) роль психики в формировании и течении болезни. и вот тут антидепрессанты, возможно, особенно показаны.
Ps а что говорить о гипертониках, которым «не помогают» несколько таблеток клофелина, а инъекция магнезии в\м действует «на игле!» (хотя должна бы минут через 30)
Re: бронхиальная астма и эпилепсия
Re: бронхиальная астма и эпилепсия
Есть данные, что антидепрессанты действуют при астме хорошо: уменьшают потребность в бета-агонистах, улучшают, согласно специальным опросникам, качество жизни, и т.д. – смотрите, например: http://www.ncbi.nlm.nih.gov/entrez/. l=pubmed_docsum . Но достоверного действия на параметры внешнего дыхания и радикального улучшающего действия на болезнь антидепрессанты не оказывают. Кстати, сам карбамазепин является в определенной степени антидепрессантом.
На мысль об антиконвульсантах при астме навело лечение аффективно-респираторных пароксизмов (АРП) антиконвульсантами. Тут, как и при астме, повышен тонус блуждающего нерва, плач и гипервентиляция тоже провоцируют приступ астмы, оба состояния – пароксизмальные, и, что самое интересное, при АРП так же, как и при астме, проблемы с выдохом. Правда, при АРП – кратковременная невозможность выдоха, а при астме – лишь затруднение выдоха.
Схожие с Вашим пациентом случаи – мне знакомы. У нас был один интересный пациент, обратился к нам, думал, что у него астма. У него несколько последних лет после перенесенной простуды в зимние месяцы надолго оставался сухой кашель, но лишь в случае эмоциональной нагрузки! Как положительно окрашенной, так и отрицательной. Кашель начинался зимой, и длился до поздней весны, хотя единичные эпизоды бывали и в другие времена года. Он – увлеченный футбольный болельщик, так вот, во время просмотра матчей кашель чаще всего и проявлялся, и очень усиливался в напряженные моменты игры. Учитывая, что он смотрел матчи европейских национальных чемпионатов практически каждый день, кашель у него тоже был ежедневно. Параметры внешнего дыхания были в норме, то есть, это был бы психогенный кашель в чистом виде, если не мнение довольно-таки опытного оториноларинголога о хроническом фаринготрахеите. Лечил он его местно, намазывая глотку люголем с глицерином, а также бактериофагами – тоже местно, и ингаляциями. Параллельно – иммуностимуляторами. Точнее, адаптогенами. И помогло. Мы за него не взялись, т.к. астмы не было. Собирались попробовать назначение транквилизатора, если лечение не принесло бы эффекта, но оториноларинголог справился и без нас. Пожалуй, состояние могло перерасти в астму без лечения. Это явно была повышенная реактивность дыхательных путей.
И еще: некоторые больные астмой как бы упиваются (боюсь, не совсем точное слово) своей болезнью. Ищут, как бы пожаловаться кому на свое состояние, и на улучшение клинических показателей реагируют очень сдержанно. Иногда даже кажется, что они и не особенно рады улучшению. Стараются как бы «остаться в болезни». У нас даже были случаи определенного игнорирования лечения. Таких приходилось исключать из клинических исследований. Их было немного, но они были. Наверное, психотерапевтическое воздействие в таких случаях может быть уместно, но у нас такие пациенты очень болезненно воспринимали любой намек на визит к психотерапевту. Пожалуй, Ваш случай этим схож с нашими. С транквилизаторами тут надо быть осторожными, если дело имеешь с астмой: они могут в определенной степени угнетать дыхательный центр. Хотя, при чисто психогенном кашле без астмы они могут быть уместны, равно как и психотерапевтическое воздействие. Мы ничего подобного не встречали, но такие данные о транквилизаторах и барбитуратах есть в старых советских публикациях 60-70-х годов (к сожалению, источники точно назвать не могу). Если мы встречали седацию как побочное действие антиконвульсантов, мы немедленно снижали дозу, а то и отменяли препарат ненадолго или вообще заменяли другим.
Насчет того, что форум немедицинский – Вы правы, конечно. Но мнение специалистов смежных наук – много значит. Я работал много лет в Институте Физиологии им. Бериташвили, и очень много приобрел от общения с нейрофизиологами и специалистами по церебральному кровообращению. Конечно, можно читать и статьи, но непосредственное общение явно имеет свои плюсы. Так что, надеюсь, «смежники» на нас не обидятся
источник
Хронический бронхит часто сопровождается тревогой и депрессией. В настоящее время все более широко внедряются программы реабилитации для пациентов с заболеваниями органов дыхания, предусматривающие физическую тренировку и применение методов поведенческой терапии (Make B. G., 1986 г.). Бронхиальная астма — заболевание дыхательных путей, которое характеризуется повышенной готовностью реагирования трахеобронхиальной системы на целый ряд стимулов. Патофизиологически речь идет о значительном сужении дыхательных путей, которое устраняется спонтанно или под влиянием лечения. Клиническая картина определяется отеком слизистых оболочек, бронхоспазмом и нарушением секреции. С этиологических позиций бронхиальная астма — гетерогенное заболевание, которое может вызываться разными воздействиями. Влияние различных факторов при этом можно частично или полностью интерпретировать с психосоматической точки зрения.
Классификация бронхиальной астмы
На основе клинической практики бронхиальную астму принято делить на «внешнюю» (аллергическую) и «внутреннюю». Аллергическая астма часто ассоциируется с наличием в личном или семейном анамнезе аллергических заболеваний, таких, как ринит, крапивница и экзема. Положительные кожные и провокационные тесты, как и повышенный уровень иммуноглобулинов класса E (IgE) в сыворотке крови, указывают на наличие типичной реакции на специфический антиген.
Если больные не обнаруживают этих реакций, то патология определяется как «внутренняя» астма. Вызывается она чаще инфекцией. Повышенная реактивная готовность (гиперсенсибилизация) дыхательных путей при бронхиальной астме может быть обусловлена многими факторами. Однако лежащие в ее основе механизмы остаются неизвестными. При воздействии инициирующего фактора (контакт с антигеном, инфекция, стресс, психические перегрузки, прием лекарств, влияние среды) активируются тучные клетки и макрофаги. Это способствует высвобождению медиаторов (гистамин, брадикинин и др.), которые воздействуют непосредственно на мускулатуру дыхательных путей и проницаемость капилляров, вызывая интенсивную локальную реакцию, которая и приводит к астматическому приступу.
Во время приступа больной испытывает острую тяжелую нехватку воздуха. При этом в первую очередь затрудняется и пролонгируется выдох, который становится громким, отчетливо слышимым. Переживания больных во время приступа и при подострых состояниях легкой нехватки воздуха ограничиваются исключительно актом дыхания. Больной поглощен состоянием своего дыхания. В его поведении примечательно то, что во время приступа он недоступен, держится отчужденно, с ним трудно установить контакт. Это отличает астматиков от других больных с легочными заболеваниями, сопровождающимися одышкой. При хронической астме бросается в глаза все более нарастающая тенденция больных к самоизоляции. Бронхиальная астма может возникать в любом возрасте, но чаще всего она развивается в первые 10 лет жизни. Преобладают мальчики, которые заболевают в 2—3 раза чаще, чем девочки. В половине случаев астма излечивается в пубертатном периоде. В более старших возрастных группах преобладают женщины.
Патологические компоненты бронхиальной астмы
Источники соматических и психических влияний в многофакторных астматических процессах многообразны. В целом болезненный процесс сводится к триаде: бронхоспазм, отек слизистой оболочки и нарушение мукозной секреции. Вегетативно обусловленное спастическое состояние мускулатуры бронхов и бронхиол приводит к повышению бронхиальной ригидности, которая затем нарастает за счет набухания и секреции слизистой оболочки. Определенную роль при этом играет также судорожное состояние произвольно иннервируемой дыхательной мускулатуры, особенно диафрагмы.
Три функциональных компонента, которые образуют «субстрат» астмы, — бронхоспазм, секреторная и воспалительная дискриния и судорога диафрагмы — нельзя понимать просто как сумму изолированно нарушенных функций. Скорее, это единый взаимосвязанный процесс, который можно рассматривать как координирующий шаблон в плане защитной функции организма.
При попадании в нос даже малых доз раздражающих веществ повышается интенсивность дыхания, усиливается и пролонгируется экспираторное дыхание, затормаживается деятельность диафрагмы и мускулатуры грудной клетки. При возрастающей концентрации газа может развиться преходящее апноэ, а затем дыхание становится преимущественно экспираторным и остается повышенно интенсивным. В это время присоединяются спазм бронхов и повышенная секреция слизи, которая частично обусловлена непосредственным раздражением дыхательных путей. Парциальные функции (спазм бронхиол, перестройка дыхательной моторики, гиперсекреция) при этом расстройстве выступают как функциональное единство. Цель этого функционального шаблона — действие, направленное во внешнюю среду для защиты от чужеродных веществ. Однако биологическая функция приобретает у человека еще и новый субъективный элемент: индивидуум отвечает не только на объективное раздражение, но и на то значение, которое заключается в ситуации раздражения.
В формировании бронхиальной астмы как аллергической реакции принимают участие многие иммунные, нейроэндокринные и клеточные системы. Таким образом, бронхиальная астма — не локальный процесс, а сложный вид взаимодействия всех систем организма. При этом характерны собственная динамика развития и возможность ее обособления при нарастании поливалентности повышенной чувствительности в отношении других многочисленных раздражителей. Эта поливалентность касается также существенно значимых ситуаций и процессов.
Бронхиальная астма в плане дыхательного поведения объясняется как заученные ошибочные условные рефлексы. Наблюдения показывают, что типичные астматические приступы могут провоцироваться произвольно или непроизвольно, под влиянием настроения больного, которое он сам вызывает. Экспериментально воспроизводимые приступы обусловлены, прежде всего, неправильной дыхательной моторикой и так называемой бронхиальной гиперактивностью.
Факторы риска бронхиальной астмы
Этиологически важными факторами в ситуации развития заболевания могут служить воспалительные, аллергические или психологические факторы. Становится очевидным, что в болезненный процесс вовлекается не только дыхание, но и функциональные системы всего организма.
Психосоматические факторы также участвуют в патогенезе аллергической бронхиальной астмы. Так, среди факторов, имеющих значение в ее развитии, лишь 30% относятся к эмоциям, 40% — к инфекциям и 30% — к аллергии. Бронхиальная астма является классическим примером многофакторной обусловленности болезни, при которой взаимодействуют многочисленные соматические и психические факторы. Согласно H. Weiner (1977 г.), эмоциональные факторы вряд ли сами по себе могут создать достаточные условия для развития болезни, но у биологически предрасположенного к ней человека они могут привести в действие астматический процесс. Характерными ситуациями, способствующими заболеванию, являются те, которые имеют характер требования в направлении враждебно-агрессивного или нежного и преданного выражения чувств. Такому проявлению чувств противостоит, однако, защита в форме актуальных ситуационных мотиваций или в виде характерной хронической невротической реакции. Сильные и часто амбивалентные переживания презрения и нежности лежат в основе защиты и вытеснения. Типично также сближение с чувством особого ожидания (так называемая астма первой брачной ночи).
Влияние стрессовых ситуаций на возникновение заболевания
Конечно, все ситуации заболевания невозможно привести к общему знаменателю. И все же с относительным единодушием говорят о наличии специфичности как характера требований, предъявляемых этими ситуациями, так и особенностей поведения. Ряд авторов интерпретируют появление астматических состояний в соответствии с теорией условных рефлексов, или теорией обучения, как условно-рефлекторный ответ на определенные психические и соматические раздражители: стресс, ярость, страхи, расстройства настроения, переживание разлуки или переохлаждение, запахи, определенный аллерген и т. д. Упомянутая дифференцировка ситуации заболевания с неспецифическими соматическими и психическими факторами соответствует понятию генерализации возбуждения. Это предполагает и исходную аллергическую реакцию в виде бронхиальной гиперактивности.
Основной конфликт у пациентов с бронхиальной астмой сосредоточен вокруг внутренних импульсов, которые угрожают привязанности к матери или замещающему ее человеку. Некоторые матери реагируют на первые признаки нежности или даже сексуальных побуждений ребенка отчуждением или отверганием. Сексуальные побуждения ребенка при этом несут опасность потерять благосклонность матери. Впоследствии намерение вступить в брак у этих пациентов порой становится исходной ситуацией для появления астматических приступов.
Особенно типичен для астматиков конфликт в связи с детской превербальной формой выражения в виде плача: плач как первая возможность позвать мать будет подавляться ребенком, потому что он боится материнских упреков и ее отказа. Матери астматиков часто проявляют амбивалентное поведение, которое одновременно выражает стремление к обладанию и руководству и в то же время отказ от этого. Поскольку близость к матери уже в раннем детстве сопряжена со страхом, то позже нарушаются доверительные отношения с матерью или лицом, ее замещающим. Больные находятся в состоянии конфликта между их желанием завоевать доверие и страхом перед этим. Отсюда, согласно F. Alexander (1951 г.), возникают нарушения функции дыхания: астматические припадки занимают место нарушенных в раннем детстве форм превербального общения.
Особенности личности астматиков
Не существует единой всеобъемлющей структуры личности, характерной для всех астматиков. При исследовании методом MMPI (многофункциональный психологический тест) наиболее значительными оказываются такие показатели, как депрессия, истерия, ипохондрия. Характерны также низкая самооценка, снижение уровня социальных контактов, эмоциональные трудности, включающие проблемы энергии и самоуверенности. В поведении и чертах личности больных часто обнаруживаются реакции с защитой эмоциональных, прежде всего агрессивных, побуждений, а также скрытое желание нежности и близости. За агрессивным поведением может скрываться сильная потребность в любви и поддержке. Субъективные симптомы составили 5 групп: паника-страх, раздражительность (возбудимость), гипервентиляция-гиперкапния, бронхиальная обструкция, утомляемость (астения).
Психические расстройства при бронхиальной астме
Неврозоподобные расстройства
Психические расстройства при бронхиальной астме наблюдаются часто и выступают в виде реактивных личностных образований в связи с переживанием болезни, неврозоподобных расстройств, обусловленных соматическими факторами, аномального (психопатического) развития личности. Неврозоподобные расстройства при бронхиальной астме проявляются в форме реакций пациента на приступ либо в особенностях субъективного переживания болезни. По своей структуре они близки ситуационным, адекватным реакциям личности на возникшее заболевание. Однако ни в одном случае они не служат основанием для постановки диагноза невроза. Эти реакции усложняют клиническую картину, привнося в нее черты ипохондричности, болезненной тревоги и опасений, вызывая негативистические установки по отношению к лечению и порождая недоверие к врачу.
Астенодепрессивные расстройства
Такие реакции на болезнь особенно частыми бывают в начальном периоде астмы. Астенодепрессивные расстройства (пониженное настроение с мыслями о безысходности существования, неизлечимости болезни) обнаруживаются у половины всех больных.
Пациенты при этом бывают молчаливыми, задумчивыми, жалуются на однообразные мысли об «утраченном здоровье», неопределенном, безрадостном будущем. Такие мысли особенно беспокоят их перед засыпанием. Больные продолжают выполнять повседневные обязанности, но без прежней активности. У некоторых больных отмечаются ипохондрические проявления, они полагают, что «легкие раздуты», «не дышат», беспокоятся, что на самом деле у них не астма, а рак легких или туберкулез; прислушиваясь к себе, находят все новые, меняющиеся ощущения, преувеличивают тяжесть болезни. При фобической структуре реакции больные испытывают неотвязный страх, тревогу, беспокойство. Такое состояние, как правило, в последующем полностью редуцировалось и сменялось ровным настроением с установкой на выздоровление. В случаях ухудшения оно могло смениться затяжным астенодепрессивным синдромом.
Лица без психопатических черт в преморбиде реже обнаруживают реакции на болезнь, для них более типичен астенодепрессивный вариант переживания болезни в начальном периоде астмы, отличающийся большой яркостью и динамичностью. По мере развития болезни эти явления протекали все более стерто, в виде астенодепрессивных, реже ипохондрических с депрессивной окраской расстройств настроения, иногда с истерическими симптомами.
Психические нарушения при разных степенях тяжести заболевания
При легкой форме астмы неврозоподобные расстройства являются обычно стертыми, выступают, как правило, в виде легкой физической астении.
При астме средней тяжести возникают реактивные состояния с неврозоподобными расстройствами, которые отличаются многообразием и глубиной. На высоте физической астении появляются одышка, гипервентиляция. При легкой нагрузке возникают ощущения слабости, разбитости, недомогания. При прогрессировании болезни возникает смешанное состояние (тревожное ожидание несчастья, беспокойство). Могут появляться циркулярные расстройства настроения, сверхценные ипохондрические опасения, невротическое ожидание повторных приступов.
При тяжелом течении астмы реактивные образования, как правило, являются вторичными, ведущими же оказываются неврозоподобные расстройства с массивными явлениями физической и психической астении, вегетативно-сосудистыми нарушениями. При улучшении соматического состояния вначале исчезают симптомы психической, затем физической астении. При хроническом течении бронхиальной астмы заметно меняется и личностная структура.
Психотерапия
На ранних этапах болезни преобладают психогенные реакции, которые, как правило, бывают кратковременными и проходят самостоятельно. Все же для многих пациентов весьма полезна рациональная психотерапия с фиксацией на важности фактора эмоционального равновесия, уверенности в обратимости приступа. Для этого используются психодинамические бихевиоральные подходы (релаксация, функциональная разрядка, десенсибилизация и биообратная связь), гипноз, групповая психотерапия, семейная психотерапия, долгосрочная индивидуальная психотерапия. Однако эффект психотерапевтических вмешательств тем выше, чем раньше (до появления необратимых патофизиологических изменений) начато лечение.
Медикаментозная терапия
В ряде случаев, когда этого недостаточно, показана фитотерапия (настойка валерианы), хороший эффект может дать применение новопассита по 1—2 ч. л. после приступа и далее курсом в 2—3 недели (по 1 ч. л. 3 раза в день перед едой). Г. К. Ушаков считает, что применение бензодиазепинов также не имеет противопоказаний при лечении бронхиальной астмы (реланиум, элениум). При возникновении фобических расстройств показаны фризиум (по 5—10 мг в сутки), фенибут (по 0,25 г 3 раза в день). Астенодепрессивные проявления на более поздних этапах заболевания купируются назначением мягких антидепрессантов — леривон (по 25 мг 2—3 раза в день), коаксил (15—30 мг в сутки в первой половине дня). Препаратом, показанным для терапии на всех этапах лечения астмы, можно считать терален, который используется в соматической практике одновременно как антиаллергический препарат. В особенности он показан при астеноипохондрических проявлениях на более поздних этапах развития бронхиальной астмы, а также при психогенных проявлениях и патологическом развитии личности.
Используют 4%-ный раствор в каплях (1 капля = 1 мг) по 3—5 капель 2—3 раза в день в зависимости от индивидуальной чувствительности или в таблетках по 5 мг (2—3 раза в день по состоянию на курс лечения). Психотерапия должна использоваться на всех этапах течения бронхиальной астмы, в том числе и на фоне медикаментозной терапии.
Хорошо себя зарекомендовал эглонил (сульпирид) в суточной дозе до 200—300 мг. При этом снижается частота и тяжесть протекания приступов удушья, а также выраженность депрессивных реакций, сопровождающих приступы. Это в некоторых случаях позволяет снизить дозу или прекратить вообще прием глюкокортикоидов. Предполагается, что эффект эглонила при бронхиальной астме связан с тем, что препарат улучшает функции общения и экспрессии у данной категории больных, вмешиваясь в алекситимическое звено патогенеза, что способствует разрыву системы порочного круга при этом заболевании.
В связи с нарастающей частотой заболеваемости туберкулезом остановимся подробнее на психических нарушениях при этом заболевании. Здесь характерны астения, раздражительность, плаксивость, головные боли, сонливость, вялость, падение интереса к окружающему, уменьшение инициативности. Характерны отсутствие критического отношения к заболеванию и поведенческие расстройства с алкогольными эксцессами. Возможны спутанность сознания, а также хронически протекающие аффективные и бредовые синдромы. При длительном течении болезни возможны стойкое снижение интеллекта, эпилептиформные припадки, корсаковский синдром.
Вы должны авторизоваться чтобы опубликовать комментарий.
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев.
источник