А ведь всей этой херни могло не быть!
Ни Второй мировой войны, ни коммунистического Китая и Вьетнама, ни Северной Кореи, ни холодной войны, ни Карибского кризиса, ни берлинской стены, ни маккартизма. Ни миллионов жертв.
Понятно, что наверняка была бы какая-нибудь другая херня. Но уж точно не эта, которая вот уже почти сто лет оказывает огромное влияние на ход мировой истории.
Речь идёт об успешной операции Генерального штаба Германии по навязыванию России марионеточного правительства с целью выведения её из войны. Так называемое принуждение к миру.
В мировой истории эта авантюра фигурирует под названиями: «Октябрьская революция в России» или «Октябрьский переворот». И уж совсем цинично по отношению к пролетариату – «Великая пролетарская революция».
Нет ничего хуже, чем незавершённое прошлое. Эта книга – апокриф. Я принципиально отступаю от канонического описания событий того времени. В том числе и от мемуаров. Советских – заведомо лживых. И зарубежных, авторы, которых старательно замалчивают факты, чтобы не стала ясна их неприглядная роль в случившемся.
Используя метод Джоэля Кармайкла – заполняя лакуны, расшифровывая недоговоренности и несуразности в официальной версии событий – я позволяю себе разрушить многолетний миф о том, что возникновение Советской власти было результатом свободного волеизъявления народа. И смею представить себе действительный ход событий. А в допущении, что не все знакомы с историей вопроса, повествование сопровождает глоссарий.
Ориентируясь на клиповость мышления сегодняшнего читателя и восприятие им действительности в медийной форме, форма подачи текста – литературный киносценарий. Жанр выбран самый популярный – политический триллер. И, обязательно, актёр Ди Каприо в роли Ленина.
Будем надеяться, что читателям хватит фантазии представить картинку без принятых в традиционной литературе описаний природы и нервических движений бровей героев.
Действующие лица – Ленин, Сталин, Троцкий, Свердлов, Пинхас Рутенберг, Граф Мирбах, аналитики Генерального штаба Германии, командир оперативной группы гауптман Штольц, американские журналисты Джон Рид, Луиза Брайант и т. д.
И ещё Михаил Терещенко. Мальчик, родившейся «с золотой ложечкой во рту». Наследник одного из крупнейших состояний. Землевладелец, фабрикант, юрист, денди 1900-х, издатель. Владелец самого большого в мире голубого бриллианта и самой большой паровой яхты.
В тридцать лет он волею судеб сначала министр финансов, а затем министр иностранных дел Временного правительства России. Потом будет арест. Тюрьма. Чудом он будет спасён от расстрела. А ведь должен был быть убит. Потому, что перешёл дорогу германскому кандидату на власть в России Ульянову – Ленину. Да-да. Под увеличительным стеклом момент приведения проходимца к власти. Типичная ситуация для десятков и сотен революций, случившихся и случающихся сегодня… Важно, что найденный тогда на свалке кандидат на власть, с которого сдули пыль, почистили, отмыли и пустили в дело, был Ленин.
Потом он с соратниками станет править полученной ими страной. Да так, что охнут в России, а потом в Германии. Да и во всём мире. Увы, до сих пор охают…
Именно эта ситуация – дуэль прожженного политикана Ленина и честного, но, увы, наивного и благородного Михаила Терещенко (о, загадочная русская душа!), не нашедшая до сих пор отражения ни в кино, ни на театре, содержание триллера.
Но, главное, что при всех хитросплетениях политических интриг, в центре повествования глубокая человеческая история о любви и ненависти, о дружбе и предательстве. Ключевое слово – Честь!
А ещё, как и положено, в триллере, будут погони, переодевания, стрельба. Да ещё какая! 152 миллиметровое корабельное орудие крейсера «Аврора»!
Секс? А как же без него! Ленин с госпожой Арманд, Терещенко с дочерью английского посла.
Есть и изнасилование. Юной солдатки женского батальона, стоявшего на охране Зимнего Дворца.
И вообще, вся эта история, как предчувствие изнасилования подонками Великой страны.
Санкт-Петербург (Петроград). Площадь на углу улицы Садовой и Невского проспекта
Солнечный день. Грохот пулемётов. Под пулями мечутся сотни людей. Женщины, дети, солдаты…
ТИТР: Пятое июля 1917 года
От крупных деталей: крови, лиц в крике, метаний тел камера поднимается вверх, на очень общий план, как на хрестоматийной фотографии Виктора Булла, известной в советской историографии под названием «Расстрел мирной демонстрации рабочих и солдат 4 июля 1917 года», но которая на самом деле по атрибуции должна называться: «Июльский кризис. Попытка государственного переворота 1 . Провокация большевиков 5 июля 1917 года».
Пулемётчик на крыше бьёт из «Максима» по площади длинными очередями. Расплываясь в кокаиновой улыбке, оглядывается на заказчика – щеголеватого стройного мужчину. Это Гауптман (не кличка, а звание капитана в германской армии).
Пулемётчик снова приникает к прицелу и снова с ухмылкой даёт длинную очередь.
Не видит ни он, ни его сосед за своим пулемётом, как гауптман поднимает парабеллум и стреляет им в затылки. Потом скрывается в чердачном окне.
Спустя два часа к зданию, с крыши которого велась стрельба, подъезжает новый пятидесятисильный «роллс-ройс», типа «Сильвер Гоуст». Из него выходит Терещенко 2 .
С ним его адъютант – поручик Чистяков.
Полицмейстер вытягивается в струнку. Отдаёт честь. Они вместе начинают подъём по лестнице в доме. Потом через чердачное помещение на крышу.
Пока они поднимаются, проходят все служебные титры фильма. Открывается вид с крыши на площадь. На ней санитарные автомобили, повозки. Сбор раненых и погибших. На этом кадре главный титр фильма.
ТИТР: ОПЫТЫ ПСИХОАНАЛИЗА: БЕШЕНСТВО ПОДОНКА
На крыше эксперты прокуратуры изучают место преступления. Осматривают трупы пулемётчиков. С ними коренастый мужчина в пенсне. Это Рутенберг 3 .
– Вот огневая позиция, – показывает гостю полицмейстер. – Видимо, кто-то из толпы, а то и сами казаки смогли нейтрализовать обоих пулемётчиков.
– Не порите херню, полковник! – перебивает его Рутенберг. – С площади сюда достать невозможно. И потом, по показаниям медицинского эксперта, оба пулемётчика убиты сзади. Как утверждает эксперт по оружию…
– …стреляли из немецкого парабеллума.
– Та же картина на той крыше, – Рутенберг показывает на соседнюю крышу:
– Два пулемётчика и оба в затылок.
Терещенко осматривается, а Рутенберг в это время внимательно рассматривает его.
Это, действительно, довольно экзотичная птица для крыш Петрограда. Такой себе денди с обложки журнала мод. Элегантный светлый костюм английской шерсти. Брюки с божественно отглаженной складкой, башмаки из мягкой кожи. И западня для любой дамы – прядь седых волос спадает на лоб. Говорит он снисходительно-покровительственно, с лёгкой иронией в голосе. И рассматривает место трагедии с любопытством постороннего наблюдателя.
Вот он ловит взгляд Рутенберга, представляется:
– Я Министр Временного правительства Михаил Иванович Терещенко.
– О! Читал о вас месяц тому, – говорит Рутенберг. – Вы тот «…самый юный и в то же время единственный богатый министр во всём правительстве этих министров-капиталистов…»
– В «Нью-Йорк Таймс». «Меценат! Внук простого крестьянина, построившего свой капитал на производстве сахара. Владелец самой большой паровой яхты и самого красивого бриллианта…»
– Тут говорят, сто тридцать человек погибло. И раненые…
– Вы плохо информированы для министра. Погибло 216 человек и 812 ранено. Дети, женщины, старики… Могло бы быть меньше, если бы полиция сразу же среагировала.
источник
История знает немало врачей, заболевших, исполняя свой долг. Но существовали и те, кто сознательно заражал себя или наносил себе вред, чтобы проверить гипотезу экспериментом.
Пожалуй, больше всего опытов на себе врачи поставили, доказывая заразность различных заболеваний. Например, доктор А. Уайт умер в Египте в 1802 году после того, как занес себе в рану гной больного бубонной чумой.
В начале XX века врачи исследовали желтую лихорадку, убивавшую тысячи людей в Америке и Африке. Большинство тогда полагало, что эту болезнь вызывают испарения почвы. Когда же кубинский врач Карлос Финлей выступил в Парижской академии наук с гипотезой о том, что желтую лихорадку переносят комары определенного вида, ему никто не поверил. Доказательством этого стала лишь смерть врача Джесса Ласеара, который дал себя укусить такому комару, ранее кусавшему больного лихорадкой.
Многие врачи заражали себя тифом, чтобы выяснить пути распространения этой болезни, узнать, какие насекомые могут ее передавать, и какие животные могут быть ее источником. Врачи сознательно заражали себя лейшманиозом, туляремией, гонореей, сифилисом и многими другими болезнями.
Экспериментальной проверки требовали и методы борьбы с инфекционными заболеваниями. Когда Луи Пастер создал вакцину от бешенства, ее некоторое время боялись применять в случаях, когда не было точно известно, было ли бешенство у покусавшей человека собаки. Опасались, что, если собака окажется здоровой, то действие вакцины вызовет у человека бешенство. Врач Эммерих Ульман предложил Пастеру провести опыт на себе. Он просто пришел к Пастеру и сказал: «Сделайте мне прививку. Посмотрим, умру я от бешенства или нет». Ульман остался жив, и это помогло распространению пастеровской вакцины.
Иногда опыты по передаче инфекции себе дают отрицательный ответ, но и в таком случае они могут быть весьма неприятными для врача. Американский профессор Джозеф Гольдбергер в 1916 году решил установить, является ли инфекционной болезнью пеллагра или же она относится к авитаминозам. Для этого Гольдбергер и пятнадцать его коллег поставили опыт на себе. Они взяли материал от больных пеллагрой: кровь, выделения из носа и рта, кожные чешуйки – и в течение месяца подмешивали к своей пище. Никто из врачей не заболел пеллагрой, что опровергло мнение об ее инфекционной природе. Сейчас известно, что пеллагра вызывается недостатком в организме никотиновой кислоты.
Многие врачи и химики, изучая свойства различных веществ, не боялись ставить на себе опыты. Их, видимо, не пугала трагическая участь великого Карла Шееле, открывшего синильную кислоту и попробовавшего ее на вкус.
Американец Роджер Смит из штата Юта в 1944 году вызвался под наблюдением коллег исследовать на себе свойства яда кураре. После инъекции стал развиваться паралич. Сначала парализовались мышцы горла, и Смит подумал, что захлебнется слюной, затем паралич распространился на мышцы конечностей, после этого стало затрудняться дыхание. Только срочная реанимация смогла спасти Смита. Врач рисковал не напрасно. В результате его исследований стало возможным применение кураре в небольших дозах для расслабления мышц брюшной полости при хирургических операциях.
Путем опыта на себе врачи доказывали эффективность разработанных ими средств против змеиного яда. Одним из первых стал швейцарец Жак Понто, испытавший созданную им сыворотку против яда гадюки. 5 мая 1933 года он дал укусить себя трем гадюкам и выжил. Позднее аналогичные опыты делали врачи при разработке антидотов против ядов других видов змей.
Множество опытов было поставлено врачами на себе в поисках лекарства, которое избавило бы людей от боли. Аптекарь Фридрих Сертюрнер в начале XIX века совершил ряд опытов на себе с порошком опия, чтобы установить оптимальный для обезболивания размер дозы. В середине XIX века Паоло Мантегацца экспериментировал с листьями коки, подробно описывая свои ощущения после жевания листьев или употребления их настоя. Эксперименты на ученых проложили дорогу и эпидуральной анестезии, которая основана на введении анальгетика в спинномозговой канал. Автор метода – немецкий хирург Август Бир – чтобы получить полное представление о действии этой анестезии, ставил опыты по введению себе в спинномозговую жидкость кокаина.
Паразитические животные тоже не были обойдены вниманием самоотверженных врачей. Опытов по заражению себя паразитами проводилось немало в разных странах. Специально заражали себя бычьим цепнем врачи русские ученые Ж. Штром в 1930-х годах и Ф. Талызин в конце 1940-х. Длина взрослой особи бычьего цепня – от 4 до 10 метров при ширине 5-7 миллиметров. Заразить самих себя врачи решили для того, чтобы выяснить, каков цикл развития паразита, и как его можно диагностировать. Обоим экспериментаторам пришлось пережить немало неприятных моментов. Федор Талызин, проглотив двух личинок червя, носил в себе паразита 122 дня. Большую часть этого срока врач испытывал тошноту и расстройство желудка. Когда черви достигли взрослой стадии, нижние членики их тела начали отрываться и, приобретая способность самостоятельно ползать, выбирались из кишечника человека наружу. Наконец, после того, как Талызин принял препарат, убивающий цепня, выяснилось, что в его кишечнике жило два червя общей длиной 9 метров 80 сантиметров.
Немало экспериментов было проведено в области питания. Особенно увлекался ими доктор Уильям Старк (1740 – 1770) из Лондона. Он выбирал определенный вид пищи и в течение нескольких недель питался только им, чтобы доказать, что есть еда «вредная» и «безобидная». Сначала диета Старка состояла из хлеба и воды, потом он включил в пищевой набор оливковое масло, потом стал питаться мясом, хлебом и водой, после чего следовали такие пищевые наборы, как хлеб, сало и чай; или хлеб, растопленное масло, вода и соль. Этими опытами он основательно подорвал здоровье, и умер в 29 лет, когда попробовал питаться только сыром честер.
Последователями Старка в XIX веке стали Иоганн Ранке и Макс Рубнер, которые на себе выясняли, может ли человек питаться одним мясом (пришли к выводу, что не может).
Где опыты с питанием, там недалеко и до экспериментов с голодом. Американский врач Таннер с научной целью обрек себя на голодание в течение 40 дней. Потеря веса составила 33 фунта (более 16 килограммов). Чтобы проверить свою гипотезу, о причинах болезни бери-бери (авитаминоза, развивающегося при недостатке витамина В1), распространенной в Юго-Восточной Азии, врач Мошковский, работавший в Новой Гвинее, одиннадцать месяцев питался только полированным рисом. Его идея подтвердилась, он заболел бери-бери в тяжелой форме.
Говоря о рискованных экспериментах на себе, нельзя не вспомнить французского врача Алена Бомбара, который в 1952 году пересек на резиновой лодке Атлантический океан без запасов пищи и пресной воды. Он работал в порте Булонь и как-то задумался над тем, почему большинство жертв кораблекрушений, оказывающихся в море, умирает в первые три дня. От голода и жажды они должны были бы умереть позже. Он изучал проблемы выживания в экстремальных ситуациях, знакомился со всеми доступными ему отчетами о людях, спасенных на море или же найденных погибшими. Он пришел к выводу, что большинство людей могло бы выжить, если бы не их отчаяние. Бомбар писал позднее: «Жертвы легендарных кораблекрушений, погибшие преждевременно, я знаю: вас убило не море, вас убил не голод, вас убила не жажда! Раскачиваясь на волнах под жалобные крики чаек, вы умерли от страха!».
Чтобы подтвердить свои слова делом, Бомбар отправился в плавание на резиновой лодке «Еретик». Питался он планктоном и сырой рыбой, вместо воды пил выжатый из рыбы сок. Первое тренировочное плавание в Средиземном море продлилось две недели, плавание через Атлантический океан от Канарских островов до острова Барбадос – 65 дней. За время плавания он похудел на 25 килограммов, а уровень гемоглобина понизился у него до критического. Свое путешествие Ален Бомбар описал в книге «За бортом по своей воле». В результате плавания Бомбара французские корабли начали оснащать спасательными резиновыми плотиками, а ему самому до конца жизни приходили письма от спасшихся людей со словами: «Если бы не ваш пример, мы бы погибли».
Французский врач Николаус Миновици проводил опыты по самоудушению, а затем перешел к экспериментам по самоповешению, чтобы описать состояние, возникающее при асфиксии. Он перекидывал шнур через балку на потолке, на одном его конце делал петлю, в которую просовывал голову. Затем ложился на пол и тянул правой рукой за свободный конец шнура. Его лицо наливалось кровью, затем становилось багрово-синим, перед глазами плыли огненные круги, появлялся шум в ушах. Наконец, он перешел к опытам по полному повешенью: «Как только ноги оторвались от опоры, веки мои судорожно сжались. Дыхательные пути были перекрыты настолько плотно, что я не мог сделать ни вдоха, ни выдоха. В ушах раздался какой-то свист, я уже не слышал голоса ассистента, натягивавшего шнур и отмечавшего по секундомеру время. В конце концов, боль и недостаток воздуха заставили меня остановить опыт. Когда эксперимент был закончен, и я спустился вниз, из глаз моих брызнули слезы». Максимальное время висения составило 26 секунд, после опыта боли при глотании сохранялись больше 10 дней.
Немецкий врач Вернер Форсман был одним из создателей метода катетеризации сердца. При разработке этой операции он испытал ее на себе в 1928 году. Коллеги считали, что при проникновении в сердце инородного предмета наступит шок и остановка сердцебиения. Форсман, тем не менее, решился на опыт. Он надрезал вену у локтя и ввел в нее узкую трубку. В первый раз до сердца трубка не дошла, потому что ассистент отказался продолжать опасный эксперимент. Во второй раз Форсман действовал самостоятельно. Он ввел катетер на 65 сантиметров и достиг правой половины сердца. После этого Форсман включил рентгеновский аппарат и получил подтверждение своего успеха. За разработанную им методику Форсман совместно с американскими врачами Корнаном и Ричардсом получил в 1957 году Нобелевскую премию.
Пожалуй, чемпионом по издевательствам над собой с научной целью можно назвать чешского врача Яна Пуркине (Пуркинье), 1787 – 1868. Проницательный ученый и талантливый преподаватель, автор классических трудов по физиологии зрения, гистологии и эмбриологии, один из создателей дактилоскопии, основатель Физиологических институтов в Вроцлаве и Праге, а также первого чешского медицинского журнала, произвел значительное количество опытов на себе. Начал их он еще студентом, исследуя действие лекарств. «Я тогда испытывал на себе действие слабительных средств: ревеня, манны, различных солей, александрийского листа, корней ялапы; затем исследовал некоторые рвотные средства. Путем самонаблюдений я установил большое различие между алкоголем и эфиром». Потом Пуркине исследовал действие опия, принимая его в постепенно возрастающих дозах.
Экспериментировал он и с другими веществами. В то время врачей интересовало действие на организм человека камфары. Пуркине начал принимать этот препарат: «Приняв несколько гран камфары, я пришел в состояние религиозного экстаза. В другой раз, приняв десять гран камфары, я почувствовал увеличение мышечной силы, так что я при ходьбе должен был поднимать ноги повыше. Когда обход больных в отделении заканчивался, я внезапно почувствовал сильный жар и упал в обморок. Меня положили на кровать, и я пролежал без сознания еще полчаса. Придя в себя, я не чувствовал никаких расстройств и отправился с одним из друзей на прогулку за город. После этого опыта у меня заподозрили эпилепсию и высказали мнение, что я не способен работать врачом».
Затем он принимал каломель (хлорид ртути), эметин (действующее начало ипекуаны – рвотного корня), мускатный орех, настой наперстянки, экстракт красавки, смесь камфары со спиртом. Потом Пуркине заинтересовался, насколько опасно пить соленую воду, и провел соответствующий опыт. В другой раз он с научной целью неделю питался только сырыми яйцами.
Казалось бы, медицинские эксперименты на себе – дело прошлого. Однако нет: и сейчас исследователи испытывают свои гипотезы на себе. Например, австралийские ученые Робин Уоррен и Барри Маршалл открыли на слизистой оболочке человеческого желудка бактерию Helicobacter pylori. Они выдвинули предположение, что именно она, а не стресс или острая пища, становится основной причиной гастрита и язвы желудка. Для подтверждения этого Барри Маршал выпил содержимое чашки Петри с культурой этих бактерий, из-за чего у него развился гастрит. В 2005 году Уоррен и Маршалл за свои работы по Helicobacter pylori получили Нобелевскую премию.
источник
Активно пропагандировавший свои идеи Мигель Сервет пострадал куда больше, чем Уильям Гарвей, который тихо резал себе сосуды и никому об этом не говорил
| Пути самоиспытания |
В конце второй мировой войны на Филиппинах, где стояли американские войска, вспыхнула эпидемия дизентерии, выводившая из строя целые дивизии. Создание противодизентерийной вакцины превратилось в оборонную задачу, и в относительно скором времени группе врачей университета штата Иллинойс удалось создать сыворотку. От дизентерии сыворотка помогала, однако подопытные животные, которым ее вводили, в скором времени после укола умирали. А для того чтобы узнать, как воздействует новое лекарство на человека, требовалось проверить его на людях. И тогда врачи Шафнесс и Левинсон и десять их сотрудников решили сделать друг другу инъекции слабого раствора сыворотки и посмотреть, что из этого выйдет. К концу первого часа участники эксперимента почувствовали некоторые признаки отравления: у них поднялась температура и опухли руки, но дальше этого дело не пошло. На третьем часу опыта Шафнесс сказал, что если бы на людей сыворотка действовала так же, как на мышей, то все они уже должны были бы умереть. А раз они живы, то сыворотку можно смело рекомендовать к использованию.
Случаев, когда целая рабочая группа решает ставить на себе опасный эксперимент, конечно же, не так уж много. И причины, по которым люди решаются на подобные эксперименты, бывают самыми разными. Одними движут требования медицинской этики, запрещающие наносить вред человеку, другими — опасение попасть под суд по обвинению в убийстве или же нанесении увечий. Да и личные мотивы могут быть разными: от альтруистических идей спасения многих жизней до азарта игры со смертью. При этом опытам на себе столько лет, сколько самой медицине. «Кто имеет дело с лекарственными веществами,— писал венский фармаколог Вольфдитрих Вейес,— и принужден быстро их различать или определять их действие, очень часто приходит к решению провести опыт на себе. Скачок от обоняния и опробования небольших доз, которые, судя по всему, не сулят ничего худого, к дальнейшим опытам на собственном теле не всегда представляется особенно большим для тех, кто занимается изучением свойств сильнодействующих веществ. В действительности опасность, которой себя при этом подвергают. гораздо меньше, нежели часто практиковавшаяся еще в Средневековье ‘дегустация’ мочи или кала».
Для того чтобы взять зачумленного за руку, требовалось немалое мужество, а улечься в постель, где только что скончался больной, мог только безумец
От одетых в защитные костюмы докторов люди шарахались как от чумы, и для перевоспитания пациентов врачам пришлось провести серию публичных опытов на себе
Куда более рискованными были эксперименты английского медика Уильяма Гарвея, который перерезал собственные сосуды для того, чтобы понять закономерности циркуляции крови. Правда, доктор Гарвей опасался не смерти в результате потери крови, а обвинений в ереси. Опасения Гарвея вполне понятны: в 1553 году в Женеве был сожжен на костре автор идеи легочного кровообращения Мигель Сервет. И хотя Сервета казнили не за его медицинские идеи, а за слишком смелую полемику с Кальвином, доктор Гарвей предпочитал никому не рассказывать о результатах своих наблюдений. Лишь перевалив за пятый десяток, Гарвей решился написать книгу о циркуляции крови. Такое многолетнее молчание избавило экспериментатора от излишнего внимания со стороны компетентных органов и позволило умереть в собственной постели в возрасте 79 лет.
Многие из изучавших себя медиков прожили значительно дольше, чем их среднестатистические современники. Однако эпоха безопасных экспериментов длилась не особенно долго. Все изменилось после того, как медицина начала изучать возбудителей заразных болезней. Теперь смерть в результате опыта над собой стала вполне реальной.
Когда на парижском маскараде появилась маска холеры, публика в ужасе разбежалась, а когда Роберт Кох открыл возбудителя этой болезни, несколько врачей захотели попробовать холерную палочку на вкус
Илья Мечников видел в опыте на себе способ самоубийства, про который будет не стыдно рассказать людям
Повторить опыт Бюлара вызвался врач Антуан Клот, который надел ту самую рубашку, в которой в течение двух дней ходил Бюлар. Но это было только начало. Клот взял микрофлору с испачканной засохшей кровью и гноем рубашки и ввел ее себе в предплечье, перевязал ранку повязкой, смоченной в крови больного чумой, облачился в одежду еще одного заболевшего чумой и лег в постель, на которой только что скончался очередной больной. Вопреки всему этому Клот не заболел.
О проведении опыта на себе всерьез думал и Луи Пастер, имеющий обыкновение превращать демонстрацию своих вакцин в эффектное шоу. Например, демонстрируя действие созданной им вакцины против сибирской язвы, Пастер привил 48 овец в присутствии ученых, врачей, представителей духовенства, сотни фермеров и толпы журналистов. Казалось, спектакль удался на славу, но через некоторое время овцы стали гибнуть из-за низкого качества разрекламированной вакцины. Мэтр бактериологии Роберт Кох писал о методах Пастера, что они годятся «для рекламирующей себя торговой фирмы, но наука должна отнестись к ним с самым суровым осуждением». Неудача не обескуражила Пастера, и вскоре он приступил к разработке вакцины против бешенства. Опыты на животных проходили успешно, и склонный к театральным эффектам Пастер стал думать о том, чтобы организовать испытание вакцины на себе. «У меня,— писал он своему старому другу,— большой соблазн начать опыт с самого себя: привить себе бешенство и затем задержать его последствия, ибо я начинаю чувствовать абсолютную уверенность в результатах». Однако дальше деклараций практичный Пастер не пошел и испытал вакцину на покусанном бешеной собакой ребенке, которому все равно уже терять было нечего. Вакцина оказалась действенной.
Луи Пастер, обожавший публичные вакцинации и саморекламу, так и не решился проверить на себе вакцину от бешенства
Еще более эффектными и притом полностью бессмысленными были проведенные в Мюнхене опыты с холерой. После того как Роберт Кох открыл возбудителя холеры, многие ученые не согласились с тем, что именно этот похожий на запятую микроб является причиной болезни. Главным аргументом противников было то, что все свои эксперименты Кох проводил на животных, а заразить человека не пробовал. И тогда мюнхенский врач-гигиенист Макс Петтенкофер решил принять полученную Кохом культуру. Мюнхенский гигиенист считал, что эпидемии холеры вызываются не передачей микроба от больного к здоровому (то, что холера имеет живого возбудителя, Петтенкофер допускал), а связана с особенностями местного климата. В то время как в Гамбурге и Париже множились случаи заболевания, в Мюнхене, где проводился опыт, все было спокойно. Для опыта, который проводился в большой тайне, выписали из Берлина культуру бацилл холеры и вывели несколько колоний этих бацилл. И 7 октября 1892 года Петтенкофер выпил полученный раствор. Отделавшийся небольшим поносом экспериментатор вроде бы подтвердил свою правоту. А когда спустя немного времени этот опыт повторил помощник Петтенкофера Рудольф Эммерих, поражение Коха казалось окончательным. Правда, впоследствии Роберт Кох высказал предположение, что в Берлине догадывались, какой эксперимент готовит Петтенкофер, поэтому, не решившись отказать, прислали ему ослабленную культуру микробов. Это спасло не только самого экспериментатора, но и жителей Мюнхена, которых Петтенкофер, не принимавший мер предосторожности и продолжавший прием больных, мог заразить. Об этой истории вспомнили спустя девять лет, когда 73-летний Петтенкофер, преследуемый страхом перед дряхлостью, застрелился. После этого многие стали думать, что смелый опыт был хотя бы отчасти замаскированной попыткой свести счеты с жизнью.
Случаи, когда граница между научным экспериментом и суицидальной попыткой оказывается размытой, встречаются не так уж редко. Этому в значительной степени способствует общественное мнение, которое с большим почтением относится к ученым, пожертвовавшим собой ради науки, но не принимает самоубийц. И введение себе смертельно опасных микробов оказывается самым удобным способом покончить с собой, не вызвав общественного осуждения. Именно так поступил Илья Мечников, который, находясь в очень тяжелом моральном состоянии, в 1881 году привил себе тиф. «Я ввел себе тогда в руку,— вспоминал Мечников,— кровь, содержащую спирохеты, ввел дважды, в результате через неделю я заболел типичной формой возвратного тифа с двумя приступами». Долгое время считалось, что, прививая себе тиф, И. И. Мечников действовал как ученый-экспериментатор. Однако после того, как в середине 20-х годов вдова Мечникова опубликовала биографию своего мужа, выяснилось, что прививка тифа была попыткой замаскировать самоубийство под научный эксперимент.
Пьер Кюри, сознательно вызвавший у себя радиоактивный ожог, погиб в результате ДТП, а его супруга, не ставившая над собой опытов, скончалась от лучевой болезни
В конце XIX — начале XX века к экспериментирующим над собственным здоровьем медикам присоединились физики. Правда, первооткрыватели невидимых лучей и излучений не знали, как велик риск, которому они себя подвергают. Потребовалась не одна смерть, для того чтобы понять: радиация губительна для человеческого здоровья. Но Рентген и Пьер Кюри, охотно проверявшие действие облучения на себе, умерли, скончавшись отнюдь не от лучевой болезни. Доживший до 78-летнего возраста Вильгельм Рентген в течение семи лет просвечивал открытыми им лучами себя и свою супругу без видимого вреда для здоровья. А причиной смерти Пьера Кюри была не лучевая болезнь, а ДТП.
Идея облучить собственную руку возникла у Кюри после того, как один из его коллег положил в жилетный карман стеклянную трубочку с солью радия и получил ожог. Заинтригованный этим явлением, Пьер Кюри в течение нескольких часов подвергал свою руку воздействию радия и добился того, что на руке образовалась похожая на ожог рана, площадь которой постепенно увеличивалась. Исследования язвы, которую удалось вылечить лишь через несколько месяцев, положили начало радиотерапии. Сам ученый от последствий облучения пострадать не успел, поскольку погиб под колесами извозчика. Однако Мария Склодовская-Кюри, которая над собой не экспериментировала, умерла именно от лучевой болезни, хотя подобных диагнозов в те годы ставить не умели. «Мадам Кюри,— писал один из лечивших ее профессоров,— может считаться одной из жертв длительного обращения с радиоактивными телами, которые открыли ее муж и она сама».
источник
Итак, с этим постом я немного затянул, хотел наверняка знать что же будет с кошкой. Спойлер — кошка ещё жива, бешенство не подтвердилось. Вероятно у неё была/есть кошачья чума после контакта с клещём (за пару недель до всех событий откуда-то притащила на себе аж три клеща), усугублённая травмой.
Простите, будет много текста.
Постараюсь разложить по полочкам все события:
— Незадолго до всех этих событий кошка заметно истощала, был замечен водянистый стул. Собственно, обезвоживание организма
— 14 июля, кошка сильно укусила отца в левую кисть при попытки её погладить. Стараясь отцепить от себя животинку отец, видимо, повредил кошке шею, что тоже сыграло свою роль.
— 15 июля я обратил внимание на излишнюю агрессивность и «угнетённое» состояние кошки, а также ей стало трудно пить воду. Видимо, это всё было последствием травмы шеи, но в то же время очень похоже на первые симптомы бешенства.
Был вызван ветврач, его волей животное отправилось на 15-дневный карантин.
— Первые дня три кошке становилось только хуже, она уже совсем не могла пить, начало выделяться незначительное количество пены (наверное следствие обезвоживание), глаза словно немного впали.
— Далее кошку понемногу отпускало, она уже могла немного пить и принимать жидкую пищу.
— Последние дни карантина она вела себя (именно поведение имеется ввиду) практически как обычно, глаза восстановились, активность повысилась. Мурчит, реагирует на оклик.
— 1-го августа (у ветврача не было возможности прийти 30-го числа) кошку выпустили из её маленького карцера, но люди из санэпидемстанции приказали ещё понаблюдать за ней 6-7 дней.
На сегодняшний день кошка сильно истощена, твёрдую пищу жевать не может, пьёт молоко и бульоны. Заметно что что-то происходит с ней, что именно — не знаю, это словно опухоль внутри головы. Мордочка немного деформирована. При этом её состояние (визуально) варьируется от дня ко дню, утром может выглядеть вполне нормально, а вечером же смотрится так словно ей.. очень плохо. Ждём ветврача, может антибиотики ей какие-то введёт.
Вот, с историей о кошке считаю что закончил. К окончанию карантина кошки я уже успел получить 4-ти из 6-ти необходимых уколов вакцины, как мне сказали в больнице если бешенство не подтверждается то уколы прекратят (по крайней мере последний).
Теперь о том как происходит процесс вакцинации:
— Подхожу к регистратуре больницы, направляют к хирургу (не знаю почему к нему). Хирург вызывает рабиолога и после совещания меня решают вакцинировать. Почему решают, а не колят сразу? Сначала делают осмотр, стоит ли вообще бояться.
Помните, бояться не стоит если животное НЕ облизывало участки кожи с открытыми ранами (свежие порезы и царапины) или не покусало вас. Заражение возможно только если слюна животного попала на слизистую (рот, глаза) или же прямо в рану, сам по себе вирус очень быстро умирает в окружающей среде. При попадании слюны на здоровую кожи опасности заразиться нет никакой, собственно даже при укусе вероятность заразиться далеко не 100% (насколько я слышал около 30%).
В моём случае — за три дня до того как отца кошка укусила, я с девушкой валялись на диване с этой самой кошкой. Тогда у меня ещё было свежие царапины на руках, и соответственно слюна могла попасть в них.
Итого, с учётом того что животное становиться заразным за три-четыре дня ДО первых симптомов, а минимальный инкубационный период бешенства отсчитывают от недели при том что кошке на карантине ещё находиться долго — пациента решают от греха подальше вакцинировать.
— Сразу же направляют в приёмное отделение (обратно). Меряют температуру, опрашивают. Отправляют купить шприцы, ватку и спирт, и ещё что-то противоаллергенное (колется только при первой вакцинации). Сначала первый укол в седалище, потом через полчаса уже сама вакцина (в моём случае кололи Индираб) в плечо. Оставляют минимум на сутки в больнице, посмотреть не будет ли аллергии.
После укола я пошёл в палату и меня вырубило, проспал до вечера. А потом проснулся и снова лёг спать. И на следующий день, уже дома, меня всё ещё клонило в сон + небольшая температура. Позже я узнал что это последствия не самой вакцины, а того первого укола.
К слову, изначально мне сказали что в больнице аж на неделю задержусь, но главврач после первой же ночи отправил меня домой.
— Утром необходимо сдать на анализы мочу и кровь из вены. Всё, к обеду я уже был дома.
ВАЖНО! Это процедуры только при «ослюнении повреждённых кожных покровов», при укусе или царапине ещё могут колоть прививку от столбняка.
40 уколов в живот — давно устаревший метод. Сейчас уколов делают всего 6-ть: 0-й день (день обращения), 3-й, 7-й, 14-й, 30-й и аж 90-й. Если вакцина есть в больнице (в большинстве случаев она есть) то её дают совершенно бесплатно, иначе — могут запросить у благотворительных организаций (а это всё же несколько дней на доставку) или же придётся покупать за свои деньги.
Из ограничений на время вакцинации мне озвучили только запрет на любое спиртное, три месяца (90-й день последняя вакцина) + полгода после. Почему так? Я не знаю, друг студент-медик говорил что их предупреждали, мол, это скорее миф, и насколько мне известно у Всемирной организации здравоохранения о запрете спиртного тоже ни слова.
От алкоголя я, благо, не завишу, никаких проблем с сухим законом не предвидится. Но очень интересно услышать мнение квалифицированного врача (если такие тут найдутся), насколько обоснован этот запрет?
Вот, на этом всё. Мои поздравления всем дочитавшим. Пишу не шибко грамотно и пунктуация страдает, но оправдываться на этот счёт глупо. 🙂
Ощущение словно я о чём-то забыл меня не покидает. Если есть какие-то вопросы — постараюсь ответить в комментариях.
источник
Стали проводить опыты на собаках и кроликах. Опасность введения им мало высушенного мозга была очевидной. Значит, надо было создавать иммунитет против бешенства постепенно и осторожно. Зная, что 14-дневная сушка давала максимальную степень безопасности, такой мозг применяли для первой прививки, затем продолжали последовательно вводить эмульсию мозга 13-, 12-, 11-дневной сушки и т. д., вплоть до 1-2-дневной. Животные оставались живыми и здоровыми. Такая система прививок уже сама по себе свидетельствовала о безопасности и эффективности их. Ведь мозг 1-2-дневной сушки и даже 5-6-дневной был заразен для не вакцинированных животных. Почему же не заболевали животные, которым сделали всю серию прививок, начиная с мозга 14-дневной сушки? Для Пастера и его учеников стало ясным, что это результат вакцинации ослабленным возбудителем, но нужны были доказательства и доказательства. Требовалась генеральная проверка. Заключалась она в том, что подопытных, т. е. вакцинированных, животных надо было заразить большой, заведомо смертельной дозой мозга, а для контроля такую же дозу ввести контрольным — не вакцинированным — животным.
Опыты были поставлены на собаках и дали совершенно изумительные результаты. В то время как все контрольные животные после обычного инкубационного периода заболели и погибли при явлениях типично протекающего бешенства, все вакцинированные собаки выжили и были совершенно здоровы.
Докладывая об этих опытах, Пастер говорил, что вакцинированным собакам можно вводить вирус бешенства под кожу или даже на поверхность мозга с помощью трепанации, и бешенство не проявляется. Применяя» этот метод, он смог получить 50 невосприимчивых к бешенству собак различных возрастов и пород, причем не было ни одной неудачи. Опыты многократно повторялись не только Пастером, но и другими учеными во многих странах мира.
Это был блестящий, невиданный успех. Но пока только в эксперименте! А как вакцина будет вести себя в организме человека, да еще укушенного бешеным животным? Ведь при этом в рану попадает возбудитель бешенства, следовательно, человек оказывается уже зараженным. Предохранит ли вакцина от бешенства человека?
Эти и другие вопросы опять встали перед Пастером, не давая ему покоя ни днем, ни ночью. Ответ на них могли дать все новые и новые опыты, и они ставились с лихорадочной поспешностью. Именно эта поспешность едва не погубила всей идеи, что принесло много горя Пастеру и, несомненно, сократило его жизнь. Ведь только в служении человеку ученый видел смысл и цель своей работы. И именно здесь Пастера ждали тяжелые разочарования и неудачи. А сколько было упреков в том, что химик взялся не за свое дело, что лечить людей имеют право только врачи. И сколько пришлось отводить обвинений, иногда совершенно бессмысленных и нелепых, по поводу гибели отдельных больных, причиной которых являлась вовсе не вакцинация.
источник
Вирус бешенства человечеству знаком с давних времен, и до XIX века укус инфицированного животного означал верную смерть. Благодаря французскому экспериментатору Луи Пастеру, мир получил вакцину от бешенства.
Каковы признаки бешенства и профилактика заболевания — расскажет портал MedAboutMe.
Вирус бешенства принадлежит группе миксовирусов из семейства Rhabdoviridae, род Lyssavirus.
Сведения о бешенстве содержатся во многих древних источниках: в греческих письменах, египетских свитках, в индийских Ведах. Знаменитый Корнелий Цельс назвал эту болезнь гидрофобией и в качестве лечения предлагал каутеризацию (метод прижигания раны раскаленным металлом).
Изучение вируса бешенства (научное название Rabies lyssavirus) началось в 1804 г., когда немецкий ученый Г.Цинке выяснил, что бешенство может передаваться другому животному посредством впрыскивания под кожу или в кровь частиц слюны инфицированной особи. В 1879 г. другой немецкий исследователь Кругельштейн писал в своих заметках, что вирус локализуется в нервной ткани. В 1887 году румынский бактериолог В. Бабеш выявляет в нервных окончаниях головного мозга инфицированных животных необычные элементы, а в 1903 г. итальянский патолог А. Негри дополнил находку Бабеша диагностическим комментарием, и официально с 1950 г. найденные ими элементы стали называться тельцами Бабеша-Негри.
Самой яркой страницей в изучении бешенства следует назвать сотворение вакцины французским микробиологом Луи Пастером. Много лет ученый отдал на попытки выделить возбудитель Lyssavirus и размножить его в лабораторных условиях. В 1885 г. на основе высушенного мозга зараженных кроликов он создает вакцину, и первое испытание антирабической прививки выпало на долю 9-летнего мальчика, покусанного бешеной собакой. Поскольку в те времена укус бешеного животного неизменно приводил к летальному исходу, то Пастер рискнул после вакцинации мальчика ввести ему еще и вирулентный вирус бешенства, чтобы подтвердить предположение о выработке иммунитета. «Подопытный» пациент выжил, а Пастер получил мировое признание.
Когда вакцинация против бешенства была поставлена на поток, появились случаи смерти пациентов, которым вводили прививку. Эти факты заставили научное сообщество засомневаться в лекарственном эффекте вакцины Пастера. Помог французскому исследователю молодой медик из России Н.Ф. Гамалея, представлявший в Париже Общество русских врачей. Гамалея стал добровольцем в экспериментальных опытах Пастера, чтобы доказать безопасность прививки от бешенства. Именно ему, молодому врачу, стало очевидно, что смертность среди привитого населения была связана с поздним обращением за вакциной. Вирус бешенства спустя определенное количество дней поступает в нервные центры и в таком случае вакцина бессильна.
В 1903 году П.Ремпенже, сотрудник пастеровского института во Франции, доказал, что возбудитель бешенства — не бактерия, как думали до того, а вирус.
После укуса инфицированной особи инкубационный этап может растянуться до трех месяцев и более — протяженность его зависит от места укуса. Самая недолгая инкубация отмечается, когда укус пришелся на верхние конечности, голову и лицо.
Признаки бешенства разграничиваются в соответствии с фазами заболевания.
Длится от одного до трех дней. Инфицированный чувствует дискомфорт в месте укуса — это могут быть чес, жжение, гиперестезия кожи, тянущие боли, возможно воспаление и тогда место укуса опухает и краснеет. Если укус локализован на лице, то отмечаются галлюцинации зрительного и обонятельного характера. Температура субфебрильная. В этой фазе наблюдаются депрессивные состояния, тревожность, необъяснимый страх, иногда сильная раздражительность. Больной теряет аппетит, становится замкнутым, апатичным, у него нарушается сон, так как снятся кошмары.
Апатия сменяется возбуждением, дыхание делается шумным, человек дышит судорожно и часто короткими вдохами. Самый яркий признак бешенства — гидрофобия: когда больной пьет воду, то глотательные мышцы непроизвольно сокращаются. Со временем даже звуки воды из-под крана или упоминание о воде вызывают сильные сокращения гортани и глотки. Реакции на все возможные раздражители обостряются, возможны судороги из-за яркого света, сильной воздушной струи, громких звуков. Зрачки глаз расширенные, взгляд фокусируется в одной точке, отмечается экзофтальм (выпячивание глазного яблока), пульс учащенный, наблюдается интенсивное слюнотечение, потливость. Приступы возбуждения переходят в буйство и даже вспышки бешеной агрессии, когда больной способен укусить и даже ударить. В моменты прояснений к человеку вновь возвращается адекватное поведение. Вкупе с помраченным сознанием наблюдаются галлюцинации. На пике одного из буйных приступов вероятна остановка дыхания или сердца. Если человек не умирает, то через два-три дня наступает третья фаза.
Паралич мышц, конечностей. На этом этапе следует заторможенность двигательных, а также чувствительных функций, исчезают приступы и судороги, уходит гидрофобия. Со стороны может показаться, что состояние человека улучшилось, но на деле это предсмертные симптомы. У больного отмечается гипотония, тахикардия, температура подскакивает до 40-42°C, и в течение суток человек умирает от паралича дыхательного центра или остановки сердца.
Болезнь длится в среднем в интервале от пяти до восьми дней.
У детей инкубационный период короче, заболевание может начаться со второй или третьей стадии, гидрофобия уходит, наличествуют сонливость, депрессия, летальный исход возможен уже на вторые сутки. Иногда встречаются менингоэнцефалитические, паралитические и бульбарные формы болезни.
Актуальная профилактика бешенства — вакцинация. Стоит помнить, что своевременность прививки гарантирует ее успешное воздействие. Курс антирабических прививок рекомендуется проводить как можно быстрее. Пострадавшим от укуса бешеного животного следует незамедлительно прибыть в травмпункт, прививки от бешенства на территории России делают бесплатно, вне зависимости от наличия полиса ОМС.
Для иммунизации используется современная вакцина, введение которой не вызывает серьезных осложнений, но дает мощный иммунитет против бешенства. Антирабический курс представляет собой 6 уколов в плечо.
Кроме того, профилактика бешенства заключается в вакцинации домашних, а также сельскохозяйственных животных, в отслеживании природных очагов бешенства и т. д.
источник
От автора сайта. Хотя в отношении того, что бешенство не существует как болезнь и не может передаваться от животных человеку автор ошибался, статья представляет далеко не один исторический интерес. Вопрос о том, насколько в действительности было распространено бешенство и не были ли пастеровские вакцины большим несчастьем, чем сама болезнь, остается открытым и по сей день.
Бешенство было старым суеверием — пережитком тех времен, когда бесы носились между животными и людьми, перенося болезни.
Пастер, перенесший к тому времени кровоизлияние в мозг, сделал из суеверия болезнь, на которой можно было неплохо подзаработать.
Ныне бешенство — любимое дитя международного Треста Вивисекции.
Если вивисекция и доказала хоть что-то, то это невозможность заражения человека этой болезнью от собаки.
Сколько еще презренный металл будет скрывать факты от одураченной публики?
В стародавние времена, как следует из статей, которые можно найти в старых библиотеках, поцелуй короля мог излечить бешенство. Позднее было обнаружено, что таким же эффективным может быть клочок королевского одеяния.
Еще позднее «камень безумия», приложенный к месту укуса, мог «вытянуть безумие». Затем были волосы укусившей собаки — их надо было жевать или прикреплять к месту укуса.
Позднее был сделано другое открытие, известное нам как «экстракт дикого таракана».
В 1806 году некий г-н Крауз был награжден тысячей долларов властями Нью-Йорка за его научное открытие, избавившее Нью-Йорк от бешенства на период свыше 20 лет. Сохранился состав его средства: челюсть собаки или осла, кусочек языка жеребенка и пенни времен короля Георга Первого.
Похоже, что это изобретение удалило бешенство из центра общественного внимания до времен Пастера. Медики наслышаны о чудесном исцелении Пастером Йозефа Мейстера. Куда меньше внимания уделяется тому факту, что три родственника этого мальчика были укушены той же самой собакой и полностью выздоровели, не испытав блага лечения Пастера.
Современник Пастера д-р Бастиан был решительно не согласен с его научными идеями и заключениями. Другой современник Пастера, д-р Антуан Бешан, горячо оспаривал его сообщения по бешенству. По совпадению, именно д-р Бешан ранее заявил, что обнаружил причину болезни шелковичных червей. Он же открыл явление ферментации. Протоколы Французской академии наук подтверждают справедливость заявлений Бешана.
Д-р У. Хедвен из Англии также оспаривал суждения Пастера. Д-р Уильям Бруэт, бывший заместитель начальника Бюро товарного животноводства, был современником Пастера и предоставил много доказательств ложности находок Пастера. В сущности, д-р Бруэт доказал, что вакцина против бешенства не только выдумка, но выдумка вредная. Он документировал использование вакцины против бешенства и пришел к выводу, что «инокуляция передает болезнь».
Д-р Мэтью Вудс, еще один современник Пастера, в то время бывший одним из членов руководства Филадельфийского медицинского общества, немало писал на тему бешенства. Он заявил, что
в Филадельфийском приюте для собак, куда ежегодно попадает около 6 тыс. бродячих собак, часто кусающих работников, их ловящих, не было зарегистрировано ни одного случая гидрофобии за всю двадцатипятилетнюю историю приюта, через который прошли 150 тыс. собак.
По статистике Лондонского госпиталя, опубликованной несколько лет назад, ни у одного из 2668 пациентов, укушенных злыми собаками, не развилась гидрофобия.
Статистика госпиталя Сент-Джордж: 4 тыс. пациентов, укушенных предположительно бешеными собаками. Ни единого случая гидрофобии.
Согласно статистике госпиталя в Пенсильвании, среди всех больных, лечившихся в госпитале в течение 140 лет, было зарегистрировано лишь двое с предполагаемой гидрофобией. При этом в одном из этих случаев диагноз гидрофобии был отвергнут после бактериологического исследования, и местная служба здравоохранения отказалась регистрировать смерть как произошедшую в результате бешенства.
Д-р Чарльз Даллес, лектор по истории медицины в университете Пенсильвании, которому было поручено Медицинским обществом штата исследовать бешенство, заявил, что «он склоняется к мысли, что такой специфической болезни вообще не существует», поскольку за 16 лет исследования он «не нашел ни единого зарегистрированного и затем доказанного случая смерти после укуса собаки или вследствие иной причины». Отчет и письмо д-ра Вудса были одобрены д-ром Теофиллом Парвиным из Джефферсоновского медицинского колледжа, президентом Национальной академии медицины; д-ром Томасом Мортеном, судмедэкспертом; д-ром Чарльзом Миллсом из Университета Пенсильвании и д-ром Томасом Мейсом из Поликлинического госпиталя.
Недавно д-р Вудс написал доклад о воображаемых болезнях, в котором он обсуждал и бешенство. Его данные подтверждают мнение, что так называемое бешенство у человека является результатом больного воображения, попросту — страха. У животных бешенство является результатом плохого обращения или плохого питания, либо и того, и другого.
Д-р Вилкокс из Нью-Йорка изучил 11 случаев смерти якобы вследствие укусов бешеных собак, ставших поводом для большой паники. Закончив исследование, он обнаружил, что ни один из этих случаев не был связан с бешенством. Как только доклад был подан в городской совет, паника закончилась.
Д-ру Элмеру Ли удалось завершить иную паническую эпидемию в Стейтен Айленд. На вскрытии выяснилось, что собака умерла от кольчатых червей, а не от бешенства. Черви находились в сердце собаки.
Аналогичное обнаружение червей прекратило панику на Клондайке.
Д-р Штильман в 1922 году выразил мнение, что бешенство было «чистым вздором». Имея за плечами сорокалетнюю врачебную практику и многократные путешествия по Европе, он, по его заявлению, «никогда не видел ни единого случая бешенства или гидрофобии».
В письме, написанном в ответ на соответствующий запрос, д-р Штильман заявил:
Несколько лет назад было большое беспокойство в связи с карантином по бешенству, объявленным сельскохозяйственным управлением Олбени, штат Нью-Йорк. Карантин длился два года, много собак было уничтожено. Их головы были отправлены на исследование в ветеринарное отделение Корнуэльского колледжа. Многие были объявлены бешеными, но результаты теста зависели исключительно от обнаружения телец Негри в мозге животных.
Один из учеников Пастера во Франции сказал мне, что иногда тельца Негри обнаруживались и в тех случаях, когда не было ни малейшего подозрения на бешенство. Мы отправили голову безобидной маленькой собак без каких бы то ни было симптомов бешенства в Корнуэльский колледж, и оттуда нам быстро сообщили, что собака бешеная. Наконец, я сам отправился в ветеринарное отделение колледжа и сказал, что наше общество сохранит в живых всех собак, объявленных бешеными, чтобы проследить, будет ли хотя бы один случай бешенства. Ни одного случая бешенства не развилось, и с того времени мы не видели бешенства ни разу. Тогда, когда животных оставляли в живых, чтобы убедиться, что у них действительно было бешенство, ни одно из них не умирало, и в итоге после двух лет страшных волнений и беспокойства, которые и были ответственны за развитие лизофобии, или воображаемой гидрофобии, эпидемия закончилась.
Д-р Дж. Ходж сообщил, что среди 56 тыс. бродячих кошек и собак, отловленных в течение одного года, не было обнаружено ни одного случая бешенства. Затем он заявил, что в Англии нет бешенства, и пастеровское лечение не должно быть разрешено. В распоряжении д-ра Ходжа имеются имена свыше 2500 человек, смерть которых, приписанная гидрофобии, наступила вскоре получения профилактического лечения Пастера. Это доказывает, что лечение опаснее самой болезни, особенно, принимая во внимание то, что около 300 жертв пастеровского лечения никогда не были укушены собаками. Д-р Ходж предсказал, что «будущие поколения будут смотреть на заблуждения наших дней с чувствами, родственными тем, какие мы испытываем, читая истории колдовских наваждений».
Д-р Даллес, уже упоминавшийся выше, заявляет:
Я могу сослаться на мой собственный опыт лечения людей, укушенных предположительно бешеными собаками — я не видел ни одного случая развившейся болезни в течение 30 лет моей практики. Но я видел, вероятно, больше случаев так называемой гидрофобии, чем любой другой врач.
Д-р Даллес был преподавателем истории медицины при Университете Пенсильвании, консультирующим хирургом в госпитале Раша и главой университетского госпиталя.
Д-р Уильям Бреди, известный всей стране обозреватель, заявляет, что
пастеровское лечение бешенства — слепое лечение, и никто не знает, дает ли оно хоть какую-либо защиту от бешенства. Я никогда добровольно не согласился бы на это лечение и никому его не порекомендовал бы его при любых обстоятельствах, т. к. я боюсь того, что вводимый материал в некоторых случаях может иметь тяжелейшие последствия. Оно не всегда успешно и иногда ведет к параличу.
По мнению д-ра Бреди, «бешенства у людей не бывает».
Мы, представители врачебной профессии, являемся свидетелями многих ошибок, совершаемых людьми вследствие практикуемых ими методов, пусть намерения и были безупречны. Вспомним стандартизацию дигиталиса по сердцу собаки, когда отличия от стандарта достигали 300%.
В книге Хьюм, озаглавленной «Бешан или Пастер?», можно обнаружить немало примеров, имеющих отношение к нашей дискуссии. Например, известный провал пастеровского лечения в случае с молодым почтальоном по имени Пьер Росколь, кто, вместе с другим человеком, подвергся нападению предположительно бешеной собаки, но не был укушен, т. к. зубы собаки не порвали его одежды. В то же время его товарищ получил несколько серьезных укусов. Последний отказался идти в Институт Пастера и остался совершенно здоров. Несчастного же Росколя почтовые власти заставили пройти лечение, начавшееся 9 марта. 12 апреля появились тяжелые симптомы, сопровождавшиеся болью, но не в месте укуса, т. к. он не был укушен, а в месте прививки. 14 апреля он скончался от паралитической «гидрофобии» — новой болезни, принесенной в мир Пастером.
Другой случай из той же книги показывает силу внушения или страха в появлении так называемого бешенства. В это трудно поверить, но случай описан следующим образом:
Два молодых француза были искусаны одной и той же собакой в Гавре. Один из них умер от последствий укусов, а второй отплыл в Америку, где прожил 15 лет в неведении о судьбе своего друга. Вернувшись во Францию, он узнал о произошедшей трагедии. Тогда он заболел и в течение двух недель умер от «гидрофобии».
Другой интересный случай произошел с некоей молодой дамой, вернувшейся с пляжа и заявившей, что ее укусила собака.
Напуганные родители отправили ее на пастеровское лечение, она тяжело заболела и умерла. По дороге с кладбища домой ее подруга, бывшая вместе с ней на пляже, рассказала родителям покойной, что ее укусила не собака, а ее друг.
В Институте Пастера зарегистрировано 3000 смертей людей, укушенных собаками. Все умерли после лечения. С другой стороны, по недавно опубликованной статистике Лондонского госпиталя, ни у одного из 2668 человек, укушенных злыми собаками, не развилась гидрофобия; никто из них не получал лечение по методу Пастера.
Кто был этот человек — Пастер? Что он на самом деле открыл? Ответ на первый вопрос — он был химиком. Ответ на второй может быть дан лишь с напоминанием, что он разделил L- и D-формы виннокаменной кислоты. Это решительно все, что он сделал. Остальные его труды, включая болезнь шелковичных червей и бактериологию, были плагиатом работ малоизвестного профессора Антуана Бешана из Монпелье. В работах проф. Бешана, если их внимательно прочитать, могут быть обнаружены ответы на многие вопросы, в течение долгих лет ставивших в тупик физиологов, патологов и философов.
Говоря о работах проф. Бешана, английский врач д-р Ливерсон замечает:
Я нашел в них абсолютное доказательство абсурдности микробной теории болезней. Изучив же работы Пастера, к которым я неизбежно должен был придти, я нашел все доказательства того, что великий бог (так называемых) людей науки второй половины XIX века и многих — наших дней, был фактически самым выдающимся лгуном и плагиатором открытий других людей, особенно профессора Антуана Бешана, а также своих сотрудников и учеников. Кроме того, этот плагиатор был самым выдающимся шарлатаном, среди тех, что стали известны нам, во всей документированной истории медицины.
Вы можете уже догадаться, кто был этот плагиатор и шарлатан. Это был Луи Пастер, в чью память Франция воздвигла памятники по всей своей территории и обеспечила средствами институт его имени.
Давайте рассмотрим бешенство с точки зрения известных фактов. Мы видим, что нормальные собаки были объявлены бешеными на основе микроскопического обнаружения так называемых телец Негри. Мы видим также, что идентификация телец Негри полностью зависит от того, кто их наблюдает. Наблюдатели редко соглашаются друг с другом. Эксперты Института Пастера допускают, что тельца Негри не являются специфическим указанием на бешенство. Они также регистрируют множество смертей после лечения по системе Пастера.
С другой стороны, осложнения, встретившиеся у не получавших лечение пациентов (следует отметить, что таких случаев очень мало), могут быть объяснены страхом или особой чувствительностью к малейшим повреждениям. Например, д-р Дюк из Канзас-Сити, говоря об аллергии, описывает, как и многие другие, случаи тяжелых судорог и смерти после малейших повреждений у людей, бывших до того в состоянии прекрасного душевного и физического здоровья.
Эти смерти приписываются царапинам, удалению зубов, подкожным инъекциям, тяжелым холоду или жаре, шоку вследствие разных причин, несчастной любви и пр. Специалисты по аллергии часто подчеркивают относительную важность ранее перенесенной болезни, которая может подорвать здоровье пациента. Столь разные причины могут указывать на «страх», играющий большую роль в наблюдаемых последствиях.
Французский врач, д-р Буиссон, был тяжело искусан собакой и оставлен умирать от гидрофобии. Страх был так же силен, как и страдания. Он решил облегчить боль теплой ванной. После того как он провел в ванне час с четвертью, конвульсии исчезли, и он почувствовал себя прекрасно. Все случаи, попадавшие к нему, он лечил аналогичным образом. Ванны Буиссона применялись во Франции с огромным успехом для лечения бешенства.
В Германии укусы собак вполне разумно лечились отсасыванием из раны или сдавливанием, для того чтобы вызвать медленное свободное кровотечение. Свернувшуюся и сухую кровь оставляли на ране без дальнейшего лечения, и никаких неприятностей более не случалось.
По моему собственному опыту, ничего сильнее мягкого мыла и воды не требуется для лечения таких ран. Я считаю, что прижигание слишком травматично для тканей.
Итак, болезнь ли бешенство? Выделили ли мы вирус или микроб? Специфично ли пастеровское лечение? Бешенство — факт или фантазия? Я считаю, что это фантазия, поскольку я справлялся с так называемыми бешеными животными и людьми без лечения по Пастеру, и никогда не видел ни смерти, ни симптомов бешенства. Я полагаю, что бешенства не существует, и что пастеровское лечение бешенства хуже болезни, которой на самом деле нет.
PS. Я исследовала сама и была свидетельницей повторных исследований всех частей мозга так называемых бешеных собак. Опыты на мышах и кроликах показали свою смехотворность еще во времена Пастера.
источник