Профессор П. Воробьев, заведующий и основатель кафедры гематологии и гериатрии (бывший) медицинской академии им. Сеченова, президент общества фармаэкономических исследований.
Павел Воробьев, профессор, президент Общества фармакоэкономических исследований
Еще несколько лет назад я был таким же доверчивым почитателем вакцинации, как и большинство из нас. Но чем больше я думал об этой проблеме, тем больше появлялось скепсиса. Попробую рассказать, что знаю сам, но начну со слов в тему одного из столпов отечественной медицины Николая Пирогова, написанных полтораста лет назад: «Бессмысленным называется то, что противоречит нашим убеждениям – именно убеждениям, а не знаниям, ибо убеждения влияют на нас сильнее знания».+
Начну со справки для людей, далеких от медицины и биологии. Наш организм состоит из бактерий, которых в нас существенно больше, чем собственных клеток. Бактерии отвечают за многие процессы, например, без них невозможно пищеварение. На коже, в полости рта, в кишечнике – всюду существуют бактериальные сообщества. Если вдруг бактерий становится мало (допустим, вас полечили интенсивно антибиотиком) или меняется их соотношение, то развивается дисбактериоз, сопровождающийся тяжелым поражением кишечника (вплоть до язв и кровотечений). Дисбактериоз полости рта – свои проблемы, стоматологические.
Менее изучены наши взаимоотношения с вирусами. Эти кусочки живой материи обитают в наших клетках. Считается, что энергетическая фабрика в клетке – митохондрия – суть вирусной природы. Осколки вирусных наборов ДНК встречаются в генотипе, а зачем они там, какова их роль – пока не очень понятно. Вирусов явно больше, чем бактерий, и как мы с ними взаимодействуем, не ясно.
Человеческий организм, как и организм других животных, защищается от болезней, вызываемых бактериями и вирусами, с помощью иммунитета. Иммунитет приобретается особенно интенсивно в первые дни и месяцы жизни: идет обучение иммунных клеток за счет контакта с возбудителями. Недаром ребенок все тянет в рот: это он обучает свои клетки. Пока он пользуется материнским молоком, он невосприимчив к большинству инфекционных болезней из-за материнских антител. С прекращением грудного вскармливания прекращается и прекрасный период материнской защиты от инфекций.
Человечество не один век занимает проблема влияния на иммунитет. В своих попытках управлять им оно прошло – и проходит – непростой путь. Чтобы оценить его – нужно знать подробности.
Рис.: XVI век: эпидемия оспы среди индейцев. Рисунок к тексту из Флорентийского кодекса (ИТАР-ТАСС)
Оспа: побежденная или не очень?
Среди крайне тяжелых острых инфекций на первом месте много веков стояла оспа, буквально выкашивавшая города и страны. Очень заразная, как правило – тяжелая, оставляющая после себя характерные уродующие изменения кожи. Оспа в природе сама по себе не встречается, передается только от человека к человеку. У животных человеческой оспы нет. У них – коров, лошадей – собственная форма этой болезни.
Прививкам от оспы много сотен лет. Первый ее тип – вариоляция: втирание в кожу здоровому гнойного отделяемого оспенных пустул (пузырей, которые возникают на теле больного). Так предотвращали оспенные уродства у девочек, предназначавшихся для гаремов. География применения этого метода – от Индии и до Урала. С начала ХVIII века оспу стали «прививать» в королевских семьях Англии. Позже вариоляция получила признание во всей Европе. Что и понятно: от нее умирало в 10 раз меньше людей, чем от собственно болезни, – примерно 2–3% от общего числа прошедших процедуру.
В России вариоляцию ввела Екатерина II, сделав себе прививку (похоже на Геннадия Онищенко), затем были привиты ее дети и внуки. К концу ХVIII века прививались все молодые люди, поступавшие в кадетский корпус. «Оспенные дома» создавались повсеместно, за каждую прививку выдавали рубль серебром.
Впрочем, указ Екатерины об обязательном оспопрививании все равно не работал, несмотря на то, что был включен привычный нашей стране репрессивный механизм.
Однако результат вариоляции оказался неожиданным – на мир обрушилась страшная эпидемия оспы. И оказалось, что «послепрививочная» эпидемия унесла только в Лондоне на 25 тысяч жизней больше, чем в период до появления вариоляции.
Первыми запретили вариоляцию французы – через полвека после первых опытов. Англичане держались дольше – до середины XIX века. Наступившее отрезвление Европы привело к отказу от этого метода и в России.
Рис.: Вакцинация во время эпидемии оспы в Монреале. 1885 год (ИТАР-ТАСС)
Но это было только начало. В конце XVIII века почти одновременно появилось несколько сообщений о том, что привившиеся оспой от коровы не заболевают человеческой оспой. Первый научный опыт был проведен Дженнером в 1796 году: он привил оспу из пустулы доярки, больной коровьей оспой, 8-летнему мальчику. Через месяц «добрый доктор» привил мальчику натуральную оспу, и тот… не заболел. (Это подают сегодня как чудо, считая началом «прививочной эры», забывая, однако, что прививкой «живой вакциной» от больных оспой пользовались столетиями. Правда, результаты ее применения оказались печальными.)
Так, с начала 1800-х годов в жизнь человечества вошел новый тип прививки от оспы. Она стала постепенно обязательной везде и всюду. Результат? В ХХ веке от оспы погибли еще около 300 млн человек. Последние 2 случая заражения оспой произошли в 1977–1978 годах. В 1980 году Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) сообщила об ее полном искоренении в мире. И теперь считается, что вирус оспы есть только в двух лабораториях – в России и в США. Вакцинация от оспы прекращена.
Однако в 2001 году Джордж Буш младший, будучи в состоянии паники от рассылки террористами спор сибирской язвы, велел привить всех военнослужащих США от оспы. На всякий случай? Или специалисты, консультировавшие его, не были уверены, что возбудитель остался только в двух засекреченных лабораториях?
Остается гадать.
Туберкулез: благополучных просим не беспокоиться?
Вакцинация от туберкулеза (БЦЖ) появилась в конце 20-х годов ХХ столетия, но массово стала применяться лишь после Второй мировой войны. Первыми работами было показано значительное снижение тяжелейших форм болезни – милиарного туберкулеза и менингита у привитых детей. Но при внимательном изучении результаты всеобщей вакцинации оказались не такими блестящими. Иммунитет после БЦЖ приобретают от 15 до 80% привитых, а в некоторых странах его не удалось обнаружить вовсе. Кроме того, известна как минимум одна эпидемия от прививки туберкулеза. Нельзя исключить, что снижение заболеваемости во многом связано не только с прививками, но и с повышением уровня жизни.
Влияния этой прививки на легочные формы туберкулеза вообще нет, а костный – и вовсе встречается чаще после прививки. Несмотря на поголовную прививку от туберкулеза на протяжении многих десятилетий, Россия остается страной, где заболеваемость этой инфекцией одна из самых высоких в мире. Между тем США, страна, в которой не проводят поголовную антитуберкулезную вакцинацию, не обгоняют нас по заболеваемости. Можно утверждать, что различия в эффективности БЦЖ в разных популяциях в настоящее время необъяснимы.
Есть и другие инфекции с выраженным, как и в случае с туберкулезом, «социальным» компонентом: они протекают тяжело у голодных и живущих в трущобах и совсем не так страшно – среди сытых и довольных жизнью. Это не только туберкулез, но и, например, дифтерия, корь. Тяжело болеют дети из неблагополучных семей. В таком случае, может быть, они и составляют ту «группу риска», где прививки против дифтерии или туберкулеза целесообразны? Конечно, нужно выполнить дополнительные исследования, в ходе которых будет изучен вопрос о выборочном применении подобных прививок. Возможно, они убедительно подтвердят необходимость БЦЖ только в группах риска – социально или генетически детерминированных. Но вместо подобных исследований нас продолжают уверять, что надо всех подряд «посадить» на вакцинальную иглу.
Грипп, привет арбидолу
Пожалуй, самая одиозная ситуация с прививкой от гриппа. Нет ни одного доказательства ее эффективности. Просто нет. Миллионы привитых болеют с той же частотой, что и миллионы непривитых. Прививка не снижает ни эпидемиологических показателей, ни тяжести заболевания. Так для чего ее делать? Лично у меня один ответ: единственная цель – это освоение миллиардов долларов.
Запугивание не только рядового населения, но и политиков мнимыми угрозами вирусных заболеваний стало практикой высокопоставленных чиновников от медицины не только в России, но и в мире. Названий у этого международного явления много: медикализация общества, выдуманные болезни, впаривание лекарств.
Говорят, что нынешний Генеральный директор ВОЗ госпожа М. Чан (она из КНР, откуда, как из рога изобилия, в прошедшее десятилетие посыпались на наши головы всякие страшные инфекции) сделала себе не только политический капитал на высосанных из пальца историях с «атипичной пневмонией» и «птичьим гриппом». Но сколько ни рассказывали ужасов – заболевших мало, а умерших по пальцам пересчитать (последнее не касается свиного гриппа). Зато какие миллиарды потрачены на профилактику в целом или на закупку дистанционных измерителей температуры в аэропортах всего мира в частности! И это только один пример.
На фото: Экс-министр здравоохранения Татьяна Голикова также относится к гриппу с повышенным вниманием, однако больше прививок ее увлекал «Арбидол» (фото РИА «Новости»)
В России история с гриппом приобрела отчетливый коррупционно-криминалистический характер. Дело в том, что прививки от гриппа вменены в обязанности врачам и поликлиникам: как в худшие годы так часто ругаемого теперь советского режима. Врач, не выполнивший план, отвечает кошельком и административно. Вакцинация, как и превентивная диспансеризация, реализуется за счет туфты – приписок. Кого-то ловят, устраивают показательные наказания, но остальные доктора продолжают выливать литрами эту прививочную антигрипповую жижу в унитаз. Нет, кто-то прививается, веря страшилкам, но на самом деле вся эта вакханалия подрывает авторитет и веру народа в честность врачей. А недоверие выходит боком всем, в первую очередь – реально больным людям.
Лечить тяжелый грипп можно, предупредить – невозможно. Но и в лечении в нашей стране используются препараты со столь же «доказанным» противовирусным эффектом, что и прививки. И суммы затрат из государственного кармана на эти препараты (а первое место тут занимает арбидол) сопоставимы с прививочными. На арбидоле выручка производителя доходила до 4 миллиардов рублей в год. Его – приказом бывшего министра здравоохранения, а ныне председателя Счетной палаты Татьяны Голиковой – ввели в обязательный, так сказать, стратегический запас любой больницы, заставляли врачей его использовать. При этом так и не выполнили исследования, доказывающего эффективность этого препарата.
Полиомиелит: привитые как опасность
Многие, споря со мной, говорят о том, что вот, мол, вакцинация от полиомиелита – бесспорное благо. И возражать я точно не буду. Буду. Опять все проблемы – в деталях.
То, что удалось избавить многих (но не всех) от риска заболеть этой болезнью, – наверное, отрицать глупо. Но вакцина, которой начали прививать, была живой, и на старте борьбы с болезнью это не было важно. Однако по мере исчезновения болезни из популяции, частота осложнений, остающаяся на самом деле на одном и том же уровне, стала постепенно играть существенную роль. От живой вакцины часть детей заболевает (ничтожная, но все же). Кроме того, в период вакцинации дети становятся источником заразы для непривитых. Иначе говоря, делая попытку снизить риск заболеть для одних, мы кратно увеличиваем этот риск для других. А это уже тянет на нарушение прав и свобод человека. Ведь не прививаться дети могут в том числе из-за медицинских противопоказаний. И для них риск заразиться от привитых и заболеть возрастает многократно.
В мире уже давно используется вакцина от полиомиелита, не содержащая живого возбудителя. Но у нас ее допустили к детям всего пару лет назад, да и то не ко всем. Часть детей продолжает вакцинироваться живой вакциной и становиться разносчиками инфекции.
Корь: теперь и для взрослых
Вот, казалось бы, победа вакцинации. Но ведь пиррова! Да, дети теперь болеют корью редко, но чаще стали болеть взрослые, раньше не болевшие вовсе. Как и новорожденные – раньше не болели, теперь болеют. Парадокса нет. Иммунитет после прививки не стоек, держится всего несколько лет, и вакцинацию надо повторять раз за разом. Даже если прививка удалась, на всю жизнь защита не обеспечена. А раньше переболевший имел иммунитет на всю оставшуюся жизнь.
Но самое интересное: тот, кто не переболел, тоже имел иммунитет на всю жизнь. Как это ни странно звучит для непосвященных – именно так. Объяснение единственное: переболевали на самом деле все 100 процентов людей. Но небольшая часть переносила относительно тяжелую форму болезни, им ставили верный диагноз, а остальные – и их подавляющее большинство – болели корью под маской обычной респираторной инфекции.
Пугают статистикой смертности от кори. Цифры, приводимые официальными органами (в данном случае, ЮНИСЕФ), шокируют: «В 2000 году, по оценкам ВОЗ (обратите внимание, не по статистике, а по оценкам, это очень распространенная подмена понятий – легкая подтасовка. – П.В.), 542 000 детей умерли от кори, в большинстве – в развивающихся странах, что составляет 7% всех смертей в возрасте до 5 лет. В промышленно развитых странах приблизительно 10–30% случаев кори требуют госпитализации, и 1 из 1000 таких случаев среди детей приводит к смерти от осложнения кори».
Иначе говоря – при манифестной форме болезни в развитых странах погибает 1 из 1000 заболевших. Но смертность от кори снизилась в нашей стране в 1960-е годы – то есть задолго до прививок в связи с развитием современной на тот момент интенсивной терапии – и стала составлять тысячные доли процента. Иначе говоря, стала ничтожной. «В 1980 году от кори погибло 2 600 000 человек. Более 95% случаев смерти от кори происходит в странах с низким доходом на душу населения и слабой инфраструктурой здравоохранения». Среди взрослых смертность от кори выше как минимум в 10 раз. Из-за отсутствия стойкого иммунитета молодые взрослые теперь стали группой риска по этому заболеванию.
Мы имеем ежегодные вспышки кори то в США, то в Европе, в различных городах России. И ведь при каждой вспышке речь идет о сотнях и тысячах заболевших. И о тысячах и десятках тысяч контактирующих с ними, не имеющих иммунитета. Новорожденные не получают антител от кормящей матери и потому стали болеть, чего не было никогда. И болеют они крайне тяжело. А нас уверяли всего несколько лет назад, что человечество уже почти избавилось от кори. Это расплата за массовую вакцинацию.
Не очень понятно, что с этим делать дальше. Надо моделировать ситуацию, она может развиваться по-разному. Но эпидемиологи предпочитают ее не обсуждать. Впрочем, как-то в США устроили всех контактировавших с пассажиром самолета, больным корью, в концлагерь на несколько дней. Хорошо представляете себе ситуацию? Про права и свободы гражданина речи не было. Значит, власти США понимают угрозу кори для страны. Поблагодарим за это апологетов прививочных кампаний.
Пневмония: плохое на худшее?
Новая напасть: прививка от пневмококка. СМИ рассказывают истории про страшный пневмококковый менингит – между тем в реальной врачебной практике он почти не встречается. Менингит вызывается чаще всего менингококком, и эта болезнь действительно опасна. В этом году прокатилась волна другого – вирусного – менингита. А вот пневмококкового, повторю, крайне мало. Зато пневмококк являлся – до недавнего времени – главным возбудителем воспаления легких. «Домашняя» пневмония хорошо лечится самыми обычными антибиотиками и не дает реальных осложнений. Пневмонией невозможно заразиться (если это не атипичная пневмония, вызываемая легионеллой, микоплазмой). Воспаление легких возникает при переохлаждении, когда человека «продуло» и в месте, которое «продуло», запускается инфекционный процесс.
Что будет, если человек будет иметь иммунитет против главного возбудителя пневмонии – пневмококка? Можно предположить, что место этой бактерии займут другие – стафилококк, стрептококк. А это уже тяжелая, абсцедирующая, молниеносно дающая дыхательную недостаточность пневмония. Такая пневмония встречалась во время губительной для Европы «испанки» в начале 20-х годов ХХ века. Кто-нибудь просчитал такую возможность? Думаю, нет.
Сегодня от воспаления легких в России умирает до 40 тысяч человек в год. Воспаление легких – самое частое инфекционное осложнение лежащих в стационаре. Она развивается у тяжелых, ослабленных больных, и эти больные составляют основную массу учитываемых статистикой смертей от воспаления легких. У «домашних» пневмоний прогноз хороший. При смене возбудителя прогноз станет плохим и число умерших от воспаления легких существенно увеличится.
***
Конечно, можно обсудить еще многие прививки из 12 обязательных по российскому «календарю»: от туберкулеза, вирусного гепатита B, дифтерии, коклюша, столбняка, полиомиелита, кори, эпидемического паротита (свинки), краснухи, гриппа, гемофильной палочки и пневмококка. За первый год жизни малышу делают 8–9 прививок, иначе говоря – почти ежемесячно. Да если и раз в 2 месяца – огромная нагрузка на иммунитет, его ослабление.
И тут мы сталкиваемся с совсем иным явлением, не медицинским: сопротивлением людей обязательным прививкам. Люди не хотят, чтобы их заставляли. Они не без оснований не верят в добрые намерения Гос-санэпиднадзора. Многие не исключают, что массовая вакцинация – это способ поддержки военно-промышленного комплекса как у нас, так и за рубежом, занимающегося производством и бактериологического оружия, и средств защиты от него. Если это так, прививки – результат конверсии, побочный продукт для ВПК. Но оттого не менее сладкий.
Сопротивление прививкам ширится во всем мире, сегодня уже не удается сделать всеобщую вакцинацию ни от одной инфекции, как это было с оспой. Убрать вакцинацией ни одного возбудителя из человеческой популяции не получится. Остается только индивидуальная защита, индивидуальное снижение риска. Но тут система прививок сильно хромает. Наряду с эффективностью скрывается и частота поствакцинальных осложнений. Только массовые осложнения привлекают внимание общественности: последний прогремевший случай введения сверхбольших доз туберкулина подкожно на Дальнем Востоке с госпитализацией нескольких детей.
Вакцинация военнослужащих проводится в обязательном порядке после того, как молодых солдат призывают на службу. Теперь им вводят практически одновременно сразу несколько вакцин. В результате на некоторое время иммунитет резко ослабевает, развивается состояние, подобное СПИДу (временное, преходящее). И в последние годы – постоянные сообщения о массовых воспалениях легких, нередко со смертельным исходом, среди молодых и здоровых дотоле призывников. Стресс, конечно, бывает, и холодно, и промокают ребята – все так. Но дополнительным отрицательным фактором является иммунизация – в этом уверены многие военврачи, с которыми удалось поговорить.
Вот несколько античеловеческих реплик уже бывшего Главного санитарного врача страны Геннадия Онищенко: «Отказ от прививок, в том числе и по религиозным мотивам, – это нарушение прав ребенка», отказ от прививок приводит к тому, что они становятся «мишенью инфекционной агрессии». Его поддерживают единомышленники – скажем, профессор Таточенко: «Противники вакцинации – это упертые люди, которые никогда, как правило, не были врачами и не занимались прививками». Но такими «убийственными» аргументами нельзя ничего доказать, можно лишь вызвать ответную негативную реакцию.
Разбираться придется. Придется отвечать на неприятные вопросы. Существующая модель государства стремительно теряет общественное доверие. Уровень толерантности снижается вплоть до отрицания аксиом. Даже социально ориентированные заявления встречаются если не в штыки, то с усмешкой: ясно, что принятие решений непрозрачно и субъективно. Пока чиновник не научится отвечать перед народом, а не перед начальством, чтобы оно было довольно, социальный конфликт будет нарастать.
В заключение – цитата из Николая Пирогова: «Умы беспристрастные, не увлекающиеся и не доверчивые, не должны пугаться насмешек, разных кличек и обвинений в отсталости, нерациональности и бессмыслии».
источник
—->
 |
| | ОКО ПЛАНЕТЫ » Наука и техника » Новость дня » Он-лайн конференция с профессором П.А. Воробьёвым. Свиной грипп – выдуманная болезнь
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
