Как помочь себе пережить насилие
Рано или поздно, практически каждая женщина сталкивается с направленной на неё сексуальной агрессией. Некоторые женщины заранее чувствуют опасность, оберегают себя и умеют выходить из подобных ситуаций невредимой. Некоторые же, по разным причинам, не могут избежать агрессии и получают тяжелую физическую и эмоциональную травму. Травма утяжеляется тем, что многим женщинам крайне трудно рассказать кому либо о случившемся, они скрывают насилие даже от своих близких. Особенно это касается молодых девушек и даже детей. Часто дети скрывают пережитое насилие из страха осуждения и чувства вины. Они боятся, что мама не поверит и обвинит в выдумке. Боятся, что мама скажет, что они сами виноваты в случившемся. Одна молодая женщина рассказывала мне на консультации о том, что будучи совсем девочкой она пыталась намекнуть маме о домогательствах со стороны своего дяди, на что мама обозвала её проституткой. Этой женщине понадобилось очень много лет, чтобы осознать, что корни её трудной личной жизни лежат в тех детских травмах.
Иногда женщины говорят, удивляясь «Ну я же совершенно об этом не думаю. Я об этом забыла. Как это может влиять?». Как может влиять? Очень просто. На нас влияет не сама ситуация из прошлого, а наше отношение к ней. Наши заблокированные чувства. Наши не отреагированные эмоции. Память тела. Влияет фантом прошлого, а не само прошлое.
Наш ум имеет очень много функций, но одна из самых важных это адаптация нас в окружающем мире. Для этого у него есть целый ряд инструментов. Например, существуют психологические защиты. Это такие умственные «уловки», которые позволяют «забыть», «не видеть», «не понимать» тяжелое.
На простом примере я постараюсь объяснить. Вы чем-то расстроены. Ну, скажем, вас достал ваш начальник. Вы его уже не можете ни видеть, ни слышать. Вас тошнит от одного его вида. Но вы не в состоянии бросить эту работу, понимаете, что уволиться сейчас не можете. Как вы помогаете себе переносить вашего начальника? Самый простой способ это держать в столе пузырек валерьянки, глицина ну или популярного ныне Персена. Чувствуете, что предел настал — хлоп таблетку и вроде как отпустило. Что происходит в данном случае? Ситуация изменилась? Нет. Но изменилось ваше отношение к ней. Вам становится легче. И, так как ситуация не меняется, вы подсаживаетесь на таблетки и «защищаетесь» таким способом от травмирующей ситуации.
Ум наш ведет себя сходным образом. Он вытесняет тяжелое из сознания, позволяя нам жить «нормально». Почему «нормально» в кавычках? А потому, что это такой же обман как и приём таблетки. Ситуация то не изменилась! Вы, по-прежнему, не хотите там работать и терпеть не можете своего начальника. Но, под воздействием таблетки, которая притупляет чувства, мы выгоняем травмирующую ситуацию из сознания, что и даёт нам возможность делать то, что мы на самом деле не хотим.
А куда эти негативные чувства деваются когда они исчезают из сознания? Они вытесняются в бессознательное и напоминают нам о себе только в кошмарных, тяжелых, непонятных снах. Или приходят к нам в болезнях.
Как взаимосвязаны наши чувства и наши болезни можно узнать в популярных книгах Лиз Бурбо, например. Ну или, для начала, просто почитать в Гугле на тему «Ментальные причины болезней».
Про память тела я писала в статье «Последствия сексуального насилия у женщин». Там более подробно рассказывается о том, как пережитая травма влияет на интимные отношения.
Итак, вы и думать забыли о той травмирующей ситуации. Но, почему то, у вас не складываются отношения с противоположным полом, вы не можете доверять мужчинам, у вас проблемы с достижением оргазма, проблемы с придатками и так далее. У вас часто бывает бессоница, тяжелые сны и просто часто хочется плакать.
И что вы делаете, когда на душе тяжело? Правильно, пьёте успокоительное. Или алкоголь, как вариант. И тогда отпускает. Ненадолго. До следующей таблетки.
«Ясно» — скажете вы. «А что же с этим делать?». Работать с этим. Решиться и начать смотреть туда, куда смотреть совсем не хочется. Решиться и начать себе помогать.
Например, можно начать с того, чтобы прочитать сайт Ветка Ивы. Там много статей на тему которые помогают осознать. Прекратить себя обманывать и говорить, что у меня всё прекрасно, мне и одной хорошо, лучшего мне не найти и так далее.
Подобрать себе психолога, который будет вам помогать оставлять прошлое в прошлом.
И сделать первый шаг вперед.
Последствия сексуального насилия у женщин
Если бы тот, у кого не было подобного опыта, попытался бы описать что чувствует женщина (девушка, девочка) после сексуального насилия он бы даже приблизительно не смог бы подобрать правильные слова. Просто потому, что нет слов способных передать глубину боли этих чувств. Усугубляет ситуацию то, что женщина очень часто не имеет возможности рассказать кому-либо о своем горе. Она скрывает пережитое даже от самых близких, от мамы, от подруги, нося в себе весь груз чувств. Постепенно внешние проявления психической травмы стихают, слёз становится все меньше и пережитое начинает постепенно стираться из памяти. Казалось бы, всё осталось позади и жизнь продолжается. Это так, но.
Тело помнит. Тело страдает. Тело сжимается. Тело болеет. Появляются непонятные боли, мигрени, хронические заболевания, тяжело проходят месячные.
Особая тема для переживших насилие это интимные отношения. Женщина может иметь здоровое влечение, сильное желание интимных отношений, она может иметь нежного, неагрессивного партнёра, но она не может настолько расслабиться, чтобы полностью открыться партнёру. Возникают проблемы с достижением оргазма, особенно влагалищного, который доступен только в случае полного открытия перед партнёром. В результате, даже при сильном сексуальном влечении женщина не получает желаемой степени близости в сексе и, как следствие, чувствует неудовлетворенность.
Так как причина сексуального неудовлетворения остаётся женщине непонятна, особенно если насилие было в детстве, а неприятные ощущения после секса, даже с любимым, присутствуют, то, достаточно быстро, женщина начинает избегать интимных отношений. Избегание интимных отношений так же доставляет женщине страдание. С одной стороны, она действительно хочет интимной близости, а с другой, она сама же её и избегает, потому как близость не приносит ей того удовлетворения о котором она мечтает. Зачастую, она готова и идёт на петтинг и оральные ласки, но избегает проникновения внутрь. Часто так бывает, что при мастурбации женщина легко и быстро достигает оргазма, а при сексе даже с любимым оргазм достигается сложно.
Партнёр чувствует, что существует проблема, но либо не решается её обсуждать, придумывая себе свои собственные объяснения, либо пытается вынести проблему на обсуждение, но женщина воспринимает это как агрессию и обсуждение заканчивается не начавшись.
Стараясь не обидеть партнёра, женщина не желает обсуждения их интимной жизни, избегая контактов, а если контакты случаются, имитирует оргазм. При этом взаимное удовольствие отсутствует и секс теряет свою основную идею — взаимораскрытие, взаимопринятие и слияние, когда двое растворившись друг в друге, теряют свои собственные границы становясь одним целым.
Именно это ощущение целостности позволяет ощутить блаженное состояние потери себя, себя со всеми своими страданиями, проблемами, переживаниями, болью, слившись воедино и становясь просто любовью.
Не в состоянии достигнуть состояния растворения в интимной любви, женщина испытывает ещё большие страдания ощущая свое одиночество.
Можно ли что-то сделать, чтобы изменить ситуацию?
Можно. Можно отпустить прошлое, оставив его в прошлом. Можно отогреть тело, очистив его от фантомов насилия. Можно заново научиться раскрываться любви. Можно позволить себе быть настолько смелой, чтобы быть счастливой.
Прекрасная статья о синдроме травмы изнасилования. Автор статьи http://void-hours.livejournal.cом
В 1972 г. Энн Бёрджисс (Ann Burgess) и Линда Хольмстром (Lynda Holstrom) предприняли исследование психологических последствий изнасилования, в ходе которого они интервьюировали и консультировали всех пострадавших от сексуального насилия, обратившихся в отделение неотложной помощи клиники города Бостон. Исследование продолжалось около двух лет, в течение которых они опросили более 600 женщин и идентифицировали «синдром травмы изнасилования».Синдром травмы изнасилования является формой посттравматического стрессового расстройства, которое развивается у пострадавших от сексуального насилия — как взрослых, так и детей. Он включает в себя физические, эмоциональные, когнитивные и поведенческие реакции, развившиеся вследствие столкновения с угрожающим жизни событием. И хотя большинство исследований синдрома травмы изнасилования проводились с потерпевшими женщинами, пострадавшие от сексуального насилия мужчины также демонстрируют симптомы СТИ.Можно выделить несколько стадий СТИ, каждая из которых обладает определенным набором симптомов и интенсивностью их проявления. Продолжительность каждой стадии для разных людей может быть разной, иногда наблюдается возвращение к более ранним стадиям, также возможно наложение симптомов предыдущей и последующей стадий.Эпизод насилияВо время самого эпизода насилия реакциями жертвы могут быть:Сопротивляться, пытаться убежать или замереть (Fight, Flight, or Freeze) – хотя все думают, что в случае нападения они точно будут сопротивляться и пытаться убежать, в действительности в большинстве случаев жертва просто замирает на месте и не пытается оказать сопротивление. Это непроизвольная реакция организма на событие, которое психика воспринимает как угрозу жизни. В этом случае разум перестает принимать решения, нервная система организма мобилизуется, переходит в режим выживания и начинает инстинктивно регулировать поведение человека. Происходит потеря тонической мобильности, при которой тело становится неподвижным и ригидным. Тем не менее, у относительно небольшой части подвергшихся нападению действительно включается «инстинкт борьбы», при котором происходит выброс адреналина, и ресурсы организма направляются на оказание ожесточенного сопротивления.Дезориентация во время нападения может привести к тому, что пострадавшая будет чувствовать себя как бы оторванной от тела, не чувствующей его, что помогает диссоциироваться от испытываемых боли и страха.Концентрация на выживании: включившийся инстинкт самосохранения может толкнуть человека на то, что он не смог бы или не стал бы делать при других обстоятельствах и что позже в ретроспективе может показаться странным и противоречащим здравому смыслу. Так, к примеру, жертва может беспрекословно выполнять все приказания насильника и содействовать ему, чтобы избежать травм, увечий или смерти, чтобы быстрее закончить тягостную сцену и т.д. Это никоим образом не означет, что жертва желала того, чему ее подверг насильник или что она дала согласие на это.Острая фаза: дезорганизация• Немедленная реакция на случившеесяСуществует широко распространенные мнение, что первой реакцией пострадавшей на изнасилование должны быть слезы и состояние истерики. Однако в действительности это не всегда так. Напротив, жертвы изнасилования описывают чрезвычайно широкий спектр зачастую противоположных эмоций, пережитых в течение нескольких часов после инцидента. Не существует неуместной реакции на изнасилование! Однако поведение пострадавших в течение нескольких часов после изнасилования, как правило, соответствует одному из трех основных типов реакции:Экспрессивная реакция: жертва открыто демонстрирует такие эмоции, как нервное возбуждение, ярость, страх, тревожность. Она может плакать, ругаться, кричать, смеяться, впасть в истерику – все это абсолютно нормальная реакция на пережитую травму.Контролируемая реакция: жертва маскирует или прячет свои чувства, принимая спокойный, собранный и сдержанный вид и ведет себя так, как будто «ничего не случилось» или «все в порядке». Она будет спокойно сидеть, отстраненно и логически отвечать на вопросы, скрывая переживаемые ею страх, печаль, гнев и тревогу.Дезориентация: Пострадавшая испытывает сильнейшую дезориентацию, спутанность сознания. Она не может ни на чем сосредоточиться, не в состоянии принимать даже самые незначительные решения. Часто пострадавшая, рассказывая о случившемся, плохо помнит, что и как именно произошло, путается и допускает фактические ошибки. Это является типичным проявлением шокового состояния. Данные типы являются отражением разных вариантов реагирования на кризисную ситуацию. Также возможно проявление разных сочетаний этих типов реакции.Физические и эмоциональные реакции на изнасилование зачастую настолько интенсивны, что жертва испытывает шок и отрицание. Если акт насилия было особенно пугающим или жестоким, пострадавшая может пережить крайнюю степень шока и полностью заблокировать воспоминания о пережитом.Состояние шока и отрицания, через которые проходит большая часть пострадавших, обычно сменяется на целую гамму самых разнообразных и часто противоположных эмоций, что приводит к резким перепадам настроения. Жертва может испытывать ярость, страх, облегчение от мысли, что она выжила, унижение, ощущение себя грязной и использованной, уныние, замешательство, желание мести. Все эти эмоции, как и многие другие, здесь не перечисленные, совершенно нормальны.• Физическая реакцияМногие пострадавшие от изнасилования описывают общее болезненное ощущение и напряженность во всем теле. Для других болезненные ощущения ограничиваются теми частями тела, которые стали объектом применения силы – например, горло, грудь, руки или ноги. Эти болезненные ощущения могут быть как результатом реальной физической травмы, так и носить психосоматический характер.Помимо того, часто встречающимися физическими симптомами являются озноб, слабость, внутреннее дрожание, холодный пот, чувство онемения во всем теле, тошнота и/или рвота.Нарушения режима сна. Находясь в острой фазе, пострадавшие испытывают значительные нарушения установленного режима сна: проблемы с засыпанием, частые пробуждения и невозможность снова заснуть, кошмары, во время которых они могут вновь переживать нападение. Те, кто был изнасилован во время сна, могут переживать пробуждение каждую ночь в одно и то же время.Нарушения режима приема пищи. Как правило, жертвы изнасилования переживают значительное ослабление аппетита. Они могут жаловаться на боль в животе, потерю аппетита или на странный вкус еды. Часто пострадавшие испытывают чувство тошноты при одной мысли об эпизоде насилия. В некоторых случаях пострадавшие, напротив, начинают есть больше обычного, пытаясь заглушить негативные эмоции.Симптомы, относящиеся к конкретному типу сексуального насилия. Жертвы также переживают физические симптомы, ограниченные теми частями тела, которые стали объектом сексуального насилия. Те, кто был принужден к оральному сексу, могут жаловаться на раздражение во рту и горле. Пережившие насильственную вагинальную пенетрацию могут испытывать выделения из влагалища, зуд, жжение при мочеиспускании, и общую боль. Жертвы анального изнасилования могут сообщать о ректальной боли и кровотечении.• Эмоциональная реакцияПринято считать, что основной реакцией на изнасилование являются чувства стыда и вины. Однако, согласно данным исследования Энн Бёрджесс и Линды Хольмстром, для большинства жертв основной эмоцией является чувство страха – боязни физической травмы, увечья и смерти. И именно острое чувство страха наряду с ощущением собственной беспомощности и бессилия и являются причинами развития синдрома травмы изнасилования.Другими характерными для пострадавших от изнасилования эмоциями являются чувства унижения, нечистоты, вины, стыда, растерянности, тревожности, подозрительности, гнева и желания отомстить. Из-за широты гаммы эмоций, присущих острой фазе, жертвы часто подвержены резким перепадам настроения.Многие жертвы понимают, что интенсивность переживаемых ими чувств зачастую несоразмерна с ситуацией, в которой они находятся в данный момент. Так, например, они могут испытывать чувство гнева по отношению к кому-то, но вскоре осознать, что гнев в этой ситуации был совершенно необоснован. Женщины часто сильно расстраиваются из-за собственного неуравновешенного поведения, что в свою очередь является источником еще более угнетенного состояния. Жертвы также говорят о чувстве постоянного раздражения и недоверия по отношению к другим людям, которое они испытывают во время нескольких первых недель, когда симптомы все еще ярко выражены.Мысли. Пострадавшие постоянно пытаются заблокировать любые мысли о пережитом насилии, однако эти мысли, по их словам, продолжают их преследовать. Они испытывают навязчивое желание найти возможность изменить и исправить прошлое – так, согласно словам пострадаших, их мысли снова и снова возвращаются к анализу того, как можно было бы избежать нападения или по-другому выйти из ситуации.Симптомы, характерные для острой фазы, могут проявляться в период от нескольких дней до нескольких месяцев. Во время этой фазы пострадавшие особенно эмоционально уязвимы и общение с ними требует особой чуткости и бережного обращения.Стадия отрицанияСтадия отрицания – период, во время которого пострадавшая пытается вернуться к привычному образу жизни, как если бы ничего не случилось. Во время этой фазы она может полностью заблокировать мысли и воспоминания о случившемся. Она будет отказываться обсуждать то, что с ней случилось или любую другую связанную с этим тему, и будет намеренно избегать любых напоминаний о произошедшем, желая просто забыть об этом. Некоторые люди могут оставаться в стадии отрицания годами, так что будет казаться, что они «отошли» от этого, несмотря на то, что их эмоциональные проблемы так и не были разрешены.Отрицание может быть частью процесса восстановления пострадавшей, поскольку дает ей возможность собраться с силами прежде чем начать тяжелую работу по осмыслению травмы и восстановлению. Однако, затянувшаяся стадия отрицания в значительной степени мешает процессу выздоровления.Долгосрочный процесс: реорганизацияИзнасилование представляет собой полное разрушение нормального хода жизни жертвы не только в течение первых дней или недель после случившегося, но и последующих месяцев и даже лет. Во время фазы реорганизации пострадавшей приходится признать и начать прорабатывать подавляемые до сих пор чувства и страхи; начать перестраивать себя и свою жизнь, интегрируя в нее приобретенный опыт, искать способы вновь обрести утраченное чувство безопасности. После приглушенных и подавленных эмоций, характерных для стадии отрицания, для человека может быть очень страшно вновь ощутить сильную эмоциональную боль и вернуться к мыслям и воспоминаниям об изнасиловании . Следует помнить, что, несмотря на болезненность переживаемых симптомов, эти реакции являются необходимыми элементами в процессе восстановления от пережитой травмы, и что со временем симптомы будут постепенно сглаживаться и уходить.Во время долгосрочного процесса реорганизации жертвам приходится сталкиваться со следующими симптомами:1. Социальные последствия:Пострадавшие, как правило, испытывают значительные затруднения с возвращением к тому образу жизни, который они вели до эпизода насилия.Возобновление функционирования лишь на минимальном уровнеМногие пострадавшие, хотя и продолжают работать или учиться, но чувствуют себя не в силах выполнять задачи и действия кроме минимально необходимых. Некоторые и вовсе бросают работу или учебу и остаются дома, решаясь выходить наружу лишь изредка и только в сопровождении близких людей.Жертвы могут начать считать мир слишком опасным местом и начать в значительной степени ограничивать свое передвижение, выходы из дома, социальную активность.Очень распространенные среди жертв сексуального насилия депрессия, потеря удовольствия от жизни и интереса к любимым прежде занятиям, апатия часто приводят к резкому сужению круга интересов и занятий, физической бездеятельностиПроблемы с общениемЖертвы сексуального насилия часто начинают испытывать возрастающее чувство недоверия и подозрения по отношению к другим людям, особенно к мужчинам. На стадии восстановления многим жертвам становятся свойственны постоянная раздражительность, приступы ярости и готовность идти на конфликт по незначительным поводам. Характерными являются также ощущения отчужденности, изолированности от других, собственного одиночества. Все эти рекции часто приводят к тому, что пострадавшие могут отдалиться от других, замкнуться в себе, потерять интерес к общению и социальной жизни.В некоторых случаях пострадавшие, напротив, могут стать очень зависимыми от других людей.Часто реакции зависят от характерных обстоятельств эпизода насилия. Например, если нападение произошло, когда насильник и жертва были наедине, она может начать бояться оставаться в одиночестве. Если пострадавшая пережила групповое изнасилование, она может практически полностью отказаться от социальных контактов и обращаться за поддержкой и общением только к нескольким доверенным лицам. Нередки случаи, когда жертва переживает конфликтующие эмоции – будучи в одиночестве, она может испытывать чувство страха и собственной беззащитности, находясь же в компании других людей, она может ощущать сильный дискомфорт и стресс из-за иррационального чувства недоверия к другим.Прибегание к копинговым механизмамВ попытке справиться с тяжелыми эмоциональными последствиями изнасилования пострадавшие часто ищут средства, которые помогли бы им адаптироваться к этому непростому периоду и уменьшить или снять эмоциональную боль. Такие средства могут быть как конструктивными (обращение за поддержкой к семье и друзьям, философия), так и самодеструктивными (причинение себе вреда, алкоголь, наркотики, поведение, связанное с высокими рисками).2. Психологические последствияНа этапе восстановления доминирующими являются негативные эмоции пострадавшей, направленные против нее самой – чувства вины, стыда, унижения, собственной нечистоты, общая потеря самоуважения и уверенности в себе – все они являются совершенно нормальными психологическими реакциями. Эти симптомы означают, что пострадавшая обратила свой гнев на себя, и что ее мучают неразрешенные страхи. Напоминайте ей, что она никоим образом не может считаться ответственной за произошедшее и что ничто не может служить оправданием совершенному над ней насилию. Поощряйте пострадавшую перенаправлять эти негативные эмоции с себя на насильника.Очень характерно для этой стадии чувство вины за произошедшее, сопровождаемое поиском ошибок в своих действиях и поведении, приведших к таком исходу. Оно также может выступать своего рода защитной реакцией психики – это позволяет хотя бы отчасти восстановить утраченное чувство контроля над событиями и убедить себя, что полученный опыт и правильные выводы помогут в будущем избежать повторения подобного. И хотя на определенном этапе восстановления подобная иллюзия контроля может поддерживать жертву и позволить ей собраться с силами, длительное обращение к ней способно серьезно осложнить процесс восстановления.Кроме того, подавляющее большинство пострадавших, находящихся в этой стадии, испытывает такие симптомы, как депрессия (иногда вплоть до суицидальных мыслей), невозможность ощутить счастье или радость, пессимистичный взгляд на будущее, апатия, приступы рыданий и общая плаксивость.Отдельным кластером можно выделить ощущения и реакции, связанные с чувством собственной беззащитности, беспомощности, и отсутствия контроля над своей жизнью – страх, тревожность, нервозность, возбужденность, беспокойство, повышенная бдительность.Страхи и фобии:1. Связанные с обстоятельствами изнасилования – пострадавшая может испытать чувство страха как реакцию на внешний стимул, напомнивший ей об эпизоде насилия или насильнике. Например, если насилие произошло на улице, жертва может начать бояться покидать дом. Если насильник был пьян, запах алкоголя может запускать у пострадавшей очень яркие воспоминания об эпизоде насилия.Наиболее часто встречаются среди жертв изнасилования такие фобии, как боязнь людей, боязнь оставаться одной, боязнь мужчин, боязнь незнакомцев, боязнь открытых пространств, боязнь прикосновений.2. Страх встретиться с насильником – иногда бывает настолько сильным, что пострадавшая бросает учебу/работу, переезжает, меняет номер телефона, отказывется от привычных занятий и развлечений, меняет прежний круг знакомств.3. Страх оказаться беременной или заразиться ВИЧ или ЗППП.4. Общее чувство беспричинного страха и паранойи.В некоторых случаях эти страхи могут вызвать паническую атаку — необъяснимый, мучительный приступ тяжёлой тревоги, сопровождаемый столь интенсивным страхом, что человек начинает задыхаться. ФлешбэкиЧеловек с СТИ или ПТСР может испытывать флешбэки во время немедленной острой или последующей долгосрочной фазы восстановления. Флешбэком называется состояние, при котором человек под воздействием внешнего стимула переживает непроизвольную реакцию и впадает во временное кризисное состояние. Любой из органов чувств, как по отдельности, так и в сочетании с другими – нечто увиденное, звук, вкус, запах или физическое ощущение может вызвать флешбэк. Во время флешбэка человек часто чувствует себя перенесенным в травмировавший его эпизод и может начать проявлять симптомы, как если бы действительно в настоящий момент он подвергался насилию. К примеру, он может испытывать болезненные ощущения и раздражение в тех частях тела, которые были повреждены. Также переживающий флешбэк может проявлять поведенческие симптомы, типичные для человека, подвергшегося нападению – кричать, пытать убежать или спрятаться, драться или впасть в состояние оцепенения.Попытки помочь человеку выйти из этого состояния должны быть вербальными, любое прикосновение может быть контрпродуктивным.Сны и кошмарыОдним из самых типичных сиптомов для жертв изнасилования являются сны и кошмары, которые характерны как для острой фазы, так и для долговременного процесса стадии реогранизации. Жертвы сообщают о двух типах кошмаров. При первом типе жертва во сне вновь переживает ситуацию насилия с безуспешными попытками выбраться из нее. По истечении некоторого времени начинает превалировать второй тип снов и, хотя содержание снов меняется, его основным мотивом продолжает быть насилие. Во время подобных кошмаров пострадавшим снится, как они убивают или подвергают насилию других людей, зачастую своего насильника, таким образом возвращая себе утраченный во время нападения контроль. И, хотя оба этих типа сна могут быть мучительны для жертвы, они являются нормальной частью процесса восстановления.Помимо этого жертва может страдать от бессоницы, беспокойного и прерывистого сна, кошмаров или наоборот, повышенной сонливости.Навязчивые мысли и воспоминанияВо время стадии реорганизации пострадавших продолжают преследовать навязчивые мысли и воспоминания об изнасиловании. Они часто просто не в состоянии прекратить перебирать в уме подробности случившегося и перестать анализировать, как можно было бы избежать изнасилования. Жертвы концентрируются на своих ошибках, реальных или воображаемых, что сопровождается чувством вины и самообвинениями.Частичная потеря памятиВ некоторых случаях из-за острого чувства шока и неспособности нервной системы справиться с переживаемым возможны частичное или полное вытеснение воспоминаний о травматичном событии; неспобность вспомнить определенные детали эпизода насилия.3. Сексуальные последствияМногие жертвы сообщают о появившемся после изнасилования страхе перед сексом. Это происходит из-за того, что секс, который должен приносить удовольствие и удовлетворение, вместо этого был превращен в оружие для унижения, наказания жертвы и установления контроля над ней. Многие пострадавшие в течение какого-то времени после изнасилования не чувствуют себя в состоянии возобновить привычную сексуальную жизнь. Они испытывают снижение или полное отсутствие сексуального влечения, потерю способности получать удовольствие и/или достигать оргазма, в некоторых случаях сексуальный акт может сопровождаться болью или запустить флешбэк. Если у жертвы на момент нападения не было никакого сексуального опыта, она может начать испытывать обостренный страх перед первым добровольным сексуальным контактом.В некоторых случаях, вопреки тому, что можно было ожидать, пострадавшие напротив, начинают вступать в многочисленные сексуальные связи, зачастую с малознакомыми или незнакомыми людьми. Среди причин такого парадоксального изменения в поведении можно назвать стремление вновь обрести способность получать удовольствие от секса; попытки вернуть себе ощущение контроля над своим телом и сексуальностью; компульсивное желание заново воспроизвести ситуацию, повлекшую травму для того, чтобы выйти из нее с другим исходом; проявления аутоагрессии — ненависти и отвращения к себе и к своему телу, ощущения себя грязной и заслуживающей насилия, диссоциация – они могут повлечь за собой равнодушие к своей сексуальной неприкосновенности и ощущение собственного бессилия и неизбежности насилия.Следует помнить, что синдром травмы изнасилования создает повышенную эмоциональную уязвимость, на которую пострадавшие, как правило, не в состоянии как-то повлиять или контролировать, и которым могут воспользоваться недобросовестные люди. Не обвиняйте и не осуждайте жертву за поведение, которое вам кажется неосторожным и самодеструктивным, оно является результатом серьезной психоэмоциональной травмы, а не осознанным выбором.Пострадавшая также может беспокоиться о том, как ее партнер отреагирует на известие об изнасиловании из страха, что он изменит свое к ней отношение. Страх перед сексом, характерный для жертв изнасилования, может значительно обостриться, если ее партнер будет настаивать на возобновлении сексуальной активности, не дожидаясь ее психологической к тому готовности. В связи с серьезным и системным характером стрессов, переживаемых пострадавшей от изнасилования, ее отношения с партнером могут оказаться под угрозой разрыва. Недавние исследования показывают, что почти половина пострадавших переживают разрыв романтических отношений в течение года после изнасилования.Фаза разрешения, или интеграцииСо временем пострадавшие становятся способными осмыслить травму сексуального насилия и интегрировать этот опыт в свою жизнь, так что пережитое насилие перестает быть центром их жизни. Воспоминания не исчезают, но постепенно выцветают и перестают преследовать пострадавшую и влиять на ее жизнь. Во время этой фазы негативные чувства, такие, как вина и стыд – оказываются разрешенными и жертва уже не винит себя за произошедшее. Достигшие этой фазы восстановления уже имеют очень четкое осознание того, что ответственность за произошедшее лежит на насильнике. Пострадавшие восстанавливают ту часть своей личности, которая была замещена травматическими симптомами и вновь начинают чувствовать себя «самими собой», нормальный ход их жизни восстанавливается. Таким образом, человек, который пережил сексуальное насилие, перестает быть «жертвой» и становится «пережившим».Тем не менее, некоторые пострадавшие от сексуального насилия так никогда и не достигают фазы разрешения, на многие годы «застревая» в фазе отрицания. Чаще всего это происходит с людьми, которые не получили никакой эмоциональной поддержки или психологического консультирования, а также с теми, кто столкнулся с негативной реакцией окружающих на известие о пережитом насилии.Факторы, влияющие на способность жертвы к преодолению кризиса:Личные качестваОпределяется тем, какими копинговыми механизмами обладает жертва и насколько успешно она справлялась с кризисными ситуациями в прошлом. Кроме того, такие личные качества, как высокая самооценка и уверенность в себе, которые хоть и оказываются значительно ослабленными изнасилованием, могут ощутимо поддержать жертву и ускорить процесс восстановления.Наличие поддержкиПроцесс исцеления пострадавшей во многом будет зависеть от наличия поддержки родных и близких.Если признание пострадавшей было проигнорировано или встречено недоверием и/или обвинениями ее самой и поиском в ней причин произошедшего, это может только обострить и без того мучающие жертву чувство собственной вины, ненависти к себе, ощущение одиночества и изолированности и еще сильнее ее травмировать. Подобная повторная травматизация в некоторых случаях может быть не менее болезненной и разрушительной для психического здоровья, нежели первоначальная травма, вызванная изнасилованием. Если близкие жертве люди не могут или не хотят предложить ей свою поддержку, очень важно получить помощь и признание от других людей.Обращение за помощью к специалистуКонсультация психолога, как правило, облегчает и ускоряет процесс восстановления — дает жертве возможность выговориться, предлагает различные копинговые стратегии, способствующие быстрейшей адаптации, предлагает психологическую и эмоциональную поддержку.Наличие других проблем в жизни жертвыПроцесс исцеления может быть сильно затруднен, если пострадавшей приходится одновременно решать другие проблемы – например, алкогольной или наркотической зависимостей, процесса развода или разрыва отношений, возникшие или уже существующие экономические, профессиональные, семейные, эмоциональные или другие трудности. Поскольку сильный стресс вызывает регрессию в наиболее уязвимых областях, изнасилование может реактивировать или обострить эти проблемы, даже если до этого они находились под контролемПредыдущий опыт сексуальной виктимизацииНаличие опыта ранее пережитого сексуального насилия, особенно произошедшего относительно недавно или перенесенного в детском возрасте, может серьезнейшим образом осложнить процесс выздоровления пострадавшей.Решение никому не рассказывать о происшедшемТакое решение отягощает жертву дополнительной психоэмоциональной нагрузкой и мешает ей обратиться за помощью и поддержкой. Для успешного процесса восстановления от травмы очень важно поощрять пострадавшую к обсуждению ее мыслей, действий и эмоций, как во время, так и после эпизода насилия.Разные люди реагируют на травму по-разному. И хотя подавляющее большинство жертв демонстрируют широкий спектр симптомов синдрома травмы изнасилования, не все пострадавшие реагируют одинаково – некоторые могут вообще не проявлять никаких симптомов, или проявлять лишь немногие из них. Очень важно подходить к каждой пострадавшей от изнасилования как к отдельному человеку и попытаться понять, что значит травма изнасилования именно для нее.
источник
Женщина, перенесшая изнасилование, испытывает страшные эмоции. Неважно, что были за обстоятельства. Было ли это на улице при возвращении с учёбы или работы, а может в пьяной компании… Сексуальное насилие — априори мерзкое преступление.
Можно начать рассуждать о степени вины самой жертвы и тому подобном. Но так ли это важно теперь? Даже когда к Христу привели блудницу с намерением побить её камнями, Он не стал обвинять её, а защитив от гнева книжников и фарисеев, сказал: «и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши» ( Ин. 8; 1-11 ). Тем более женщина, прошедшая через это страшное испытание, нуждается в поддержке, защите и психологической помощи.
Насилию подвергаются не только вызывающе одетые девицы, но и с виду «забитые» скромницы. Да что там говорить, даже женщины в пожилом возрасте и дети почему-то вызывают извращённый интерес у преступников.
По словам гинекологов беременность в результате сексуального изнасилования возникает очень редко (rosmedzdrav.ru). Однако такие случаи вполне возможны, что подтверждают истории потерпевших.
Итак, речь сегодня как раз о той непростой беременности, которая начинается с факта изнасилования.
Ужас насилия остался позади. Теперь в организме женщины началась новая жизнь. После изнасилования необходимо сдать анализы на инфекции: ВИЧ, сифилис, гепатит С, гонорею, хламидиоз и др. Увы, многие инфекции возможно диагностировать не сразу, а спустя примерно 1,5 месяца. Сжав кулаки, придётся перетерпеть это время, усилив меры гигиены.
Как правило, врачи после изнасилования сразу назначают экстренную контрацепцию. По какой-то причине многие женщины считают, что если спустя короткое время после изнасилования приняты эти препараты, то зачатие не происходит. Это неверно.
Механизм действия средств «экстренной контрацепции» абортивный. То есть, если зачатие уже произошло, то таблетка с убийственной дозой гормона действует подобно ножу в абортарии на более поздних сроках беременности. Разницы абсолютно никакой. Оплодотворенная яйцеклетка — это уже человек. Мы знаем, что в момент оплодотворения зарождается душа человека. Медикаментозное экстренное убийство новой жизни происходит за счёт того, что эмбриону становится невозможным имплантироваться в полость матки.
Совершенно очевидно, что такой путь равносилен убийству ребёнка в абортарии.
Но есть зародившийся невинный малыш в животе у мамы. Он не желанный. Он возник после всех этих ужасных событий. Что делать?
Живя в современном обществе, беременная после изнасилования женщина определяет путь по одной из двух дорог. Она должна выбрать между жизнью и смертью. Между жизнью ребёнка и его убийством.
На данном этапе беременная — жертва насилия. По духовным и здравым моральным законам при совершении аборта женщина сама становится преступницей. Какое преступление тяжелее — сексуальное насилие или убийство ребёнка? Ответ очевиден.
Убийство — преступление. Но особо тяжкое преступление — убивать ребёнка за грехи родителей. Того ребёнка, который в данный момент каждой своей клеткой проявляет доверие к этому миру. Его мир сейчас — это его мама.
Из комментариев о беременности после изнасилования (woman.ru):
«А вот я и есть женщина, родившая дитя после изнасилования…Все прекрасно, сын умный и красивый парень, уже взрослый. Даже мысли не было об аборте, сразу безумно полюбила маленькую жизнь. Если философствовать — то напомню слова «делай как должно и будь что будет». А женщина должна сохранять жизнь, а не убивать. Вопреки личному комфорту даже».
Очень многие беременные женщины, оказавшиеся в такой ситуации, ощущают силу и непреодолимое желание родить этого ребёнка. Удивительно, когда даже под напором врачей и близких эти женщины чувствуют, что должны во что бы то ни стало выбрать жизнь. И речь здесь даже не о верующих людях, а о тех, в которых есть какая-то врождённая чувствительность к пониманию добра и зла. Они просто внутренне ощущают, что аборт сделает их ещё несчастнее.
Из комментариев о беременности после изнасилования (woman.ru):
«Рожайте. Ребенок ни в чем не виноват. Воспитаете. А от аборта будет ещё больше боли. Я не просто вам советую, сама искупалась в этом».
Должна ли мама, носящая под сердцем малыша, зачатого в результате изнасилования, любить его? Чудесно, когда любовь к ребёнку появляется как нечто само собой разумеющееся. Но можно ли требовать этого от женщины, перенёсшей психологические и физические травмы, на этапе беременности? Это может быть непосильно для мамы. Она сделала первый шаг любви, подарив ребёнку жизнь. Далее происходит её личная работа над собой, возможно при участии священника, психолога. Если имеют место негативные чувства к ребёнку, то с помощью такой работы постепенно женщина может начать относиться к малышу внутри, как к приёмному. А потом возможно проникнется к нему безусловной материнской любовью. Многое зависит от внутрисемейного климата, поддержки близких.
В период беременности после изнасилования у женщины не всегда получается решить, останется после рождения этот ребёнок в семье или будет воспитываться в детском доме. Это следующий выбор, который придётся сделать. Но чтобы определиться и с этим шагом, необходима информация. Здесь появляется очень много вопросов: Не будет ли этот ребёнок представлять опасность для других членов семьи? Готов ли супруг на то, чтобы вырастить его в семье? Можно ли любить его, как остальных детей?
Ответы на эти вопросы в каждой семье свои. Полезным и чрезвычайно интересным оказывается опыт тех, кто уже родил малыша после изнасилования.
Жена Джеффа Кристи, бывшего морского пехотинца — сильного, высокого, смелого — была жестоко изнасилована. Для этой семьи даже не стоял вопрос об аборте. По словам Джеффа их объединяло духовное родство в вере. Эта семья выдержала непростую беременность, на свет появился лучезарный малыш с огромными доверчивыми глазами. Джефф принял его как своего собственного сына и не перестаёт радоваться его заразительной улыбке.
«Заглядывая в глаза моего ребёнка, я вижу в них невинность и доверие. И много любви. Он мой сын. Он знает меня как отца. Он называет меня папа. Это самое лучшее чувство в мире, и я ни на что не променяю его!
Следующая история о Джейн Ноэ, которая забеременела после чудовищного изнасилования однокурсником. Родственники настраивали девушку совершить аборт, ей даже пришлось уехать в другой город. Молодая, но сильная, она не смогла убить своего ребёнка, сердцебиение которого отчётливо увидела на экране в кабинете УЗИ. Ей предстояло пройти через следующее испытание. Мальчик был очень похож на отца. Но в глазах сына не было ни капли той злобы насильника. Мать говорит о сыне как о воплощении радости. Он уже успешный мужчина, и благодарен Джейн за то, что выбрала жизнь в той не простой ситуации.
Красавица Ребекка Кисслинг была зачата при изнасиловании. Преступление было совершено серийным маньяком. Глядя на фотографию этой женщины, невозможно в это поверить! Всю свою жизнь Ребекке приходится доказывать право не быть абортированной. Она познакомилась со своей биологической матерью, став взрослой. Когда Ребекка выходила замуж, то к алтарю её вела родная мама Джоанна. Сейчас Ребекка — мать 5 детей, среди них есть и приемные. Она активный защитник жизни. Ребекка пишет читателям её сайта, что только предрассудки мешают нам, когда мы встречаем людей с особенностями развития или тех, кто был рожден в результате изнасилования или греха прелюбодеяния, но каждая жизнь имеет ценность.
Из комментариев о беременности после изнасилования (woman.ru):
«Мой брат женился на девушке с ребенком, который получился из-за изнасилования. Уже 20 лет прошло.
Брат усыновил этого мальчика, в 3-х-летнем возрасте.
Славный парень, брата отцом называет, и мне он, как родной. Заканчивает хороший универ на бюджете, родителей любит. После этого, кстати, они еще двух детишек родили».
«Знаю одну такую историю — девушку изнасиловали, когда она училась на первом курсе института, про аборт врачи сказали, что если сделает, то детей потом иметь не сможет. Мальчик в этом году в школу пойдет, отличный мальчуган, и родителей любит, причем взаимно».
«Знаю женщину, которая сделала аборт после изнасилования. Далее ее жизнь сложилась так: вышла замуж, родила ребенка, который заболел раком. Муж сразу бросил. Ребенок спустя несколько лет умер. Она осталась одна. Ее кошмар — это, кроме жуткой болезни малыша, воспоминание того аборта. Она уверена — смерть второго ребенка от рака — плата за то убийство. Но уже ничего не вернешь…» (realisti.ru)
«Ребенок не виноват в том, что был зачат таким образом. И если у вас есть хоть капля сомнения, значит в вас живет здравый смысл. Подарить жизнь маленькому человечку и дать ему свою любовь несмотря ни на что. А насильник своё получит обязательно».
источник
В 2016 году в России изнасиловали 4 тысячи женщин. Это официальные цифры, реальные — намного выше: жертва часто боится идти в полицию. В результате насилия беременеет каждая двенадцатая женщина. Жертвы насилия рассказали «Снобу», почему решили избавиться от ребенка — или оставить его, несмотря ни на что
Надежда, 22 года, Воронеж:
Мне было 20. Я тогда работала продавцом-консультантом, и в тот день нас задержали на уборку. Был обычный летний вечер, я возвращалась в общежитие. По дороге ко мне пристали двое парней, предлагали познакомиться, но я отказалась. Они пошли за мной, напали сзади и затащили во двор. Что происходило дальше, описывать не буду.
Не помню, как дошла до общежития. Я была в шоке, эмоций никаких. Опомнилась в душе: сидела на полу под холодной водой и пыталась смыть с себя все это. В полицию я не обратилась: представила, как мужчины обсуждают все это, как буду отвечать на их вопросы и описывать подробности. Я просто не выдержала бы.
Через две недели я пошла в женскую консультацию. Гинеколог успокоила меня, сказав, что я не беременна. Потом были проблемы с месячными, но я списывала это на стресс и побочку от таблеток для почек (у меня пиелонефрит). Я почувствовала, что что-то не так, на 4-м месяце. Живота не было видно, но УЗИ показало беременность. Я хотела умереть, это был конец всему. Я выбирала способ самоубийства, но. не смогла. Позвонила родителям в другой город и все им рассказала. Мама сказала искать способ сделать аборт. Мой парень — чтобы я думала о себе и своем здоровье.
Все клиники ушли в глухой отказ или называли космические суммы. Выход был только один — рожать, но я практически до последнего искала способы избавиться от ребенка. Я взяла академ в университете и уехала домой. С парнем я рассталась, потому что не знала, вернусь ли обратно, да и не хотела требовать от него чего-то. Когда стало понятно, что ничего не сделать, мама приняла ребенка. Родные поддерживали, мягко убеждали, что ребенок не виноват, но я ненавидела его, ведь он разрушил мою жизнь. Твердо решила оставить его в роддоме или отдать на усыновление.
Когда сын спросит, где папа, скажу, что просто не нашли своего, а когда подрастет — что отец умер. Не хочу, чтобы мой ребенок чувствовал себя виноватым
Беременность прошла легко, но роды до сих пор мой самый страшный кошмар. Дикая боль, отвратительное отношение врачей. Меня должны были планово кесарить по медицинским показаниям, но, когда я лежала в палате, врачи сначала просто стали уговаривать, что молодая, должна рожать сама, а потом и вовсе заявили, что кесарево делать не будут. Мне неоткуда было ждать помощи. Всю ночь я бродила по палате с ужасными схватками и желанием сдохнуть. Утром врач проколола мне пузырь и поставила капельницу с окситоцином. Я орала матом, но не рожала, хотя раскрытие увеличилось. Анестезию не предложил никто. Врачи полезли открывать шейку вручную: во мне поковырялось человек семь. Когда потуги стали утихать, дозу окситоцина увеличили. Я теряла сознание, но меня пощечинами возвращали обратно, а потом потащили на кресло. Ребенка решили выдавливать. От боли я потеряла сознание, очнулась на операционном столе. После пережитого ада отход от наркоза показался мне мелочью. Когда мне показали сына, единственной мыслью было, что после всего случившегося я не имею права оставить его здесь.
Сыну уже полтора года. Материнские чувства у меня появились только недавно, я больше чувствовала себя нянькой или сестрой, хотя ребенок был полностью на мне. Я люблю его, он умный и добрый ребенок. Похож на моего деда. Ребенка воспитываю одна, парня нет, да и не хочется. Пыталась, но ничего не вышло. Мало кто готов принять девушку с «прицепом».
Когда сын спросит, где папа, скажу, что просто не нашли своего, а когда подрастет — что отец умер. Не хочу, чтобы мой ребенок чувствовал себя виноватым. На вопросы окружающих отвечаю, что меня бросили с ребенком. Так лучше. Если сказать правду, тебя же и обвинят, и назовут шлюхой.
Напоминает ли сын мне о пережитом? Нет. Просто потому, что я не забываю.
Я долго тянула с тестом, все надеялась, что просто задержка. Сделала тест — две полоски. Надеялась, что «само рассосется», конечно
Татьяна, 34 года, Москва:
Мне было 15. Шел 1998 год. В моем окружении было популярно тусоваться в подвалах жилых домов. Мы с подругой встретили как-то ее знакомых по школе, которые были немного старше и пригласили нас в один из таких подвалов. Мы ходили туда какое-то время, так как мне очень нравился один парень.
Мне хотелось выглядеть крутой и опытной, в том числе сексуально, так как в компании были ровесницы, у которых уже, вероятно, был секс. Сначала я встречалась с одним парнем, с которым был первый поцелуй и даже что-то вроде петтинга, но как-то не сложилось довести все до конца. Я не знаю, что он говорил другим парням, но однажды пришел тот, кто мне нравился больше всего. Он был пьян, затащил меня в комнату и изнасиловал. Честно говоря, если бы он как-то иначе себя повел, я бы, наверное, согласилась на секс по собственной воле, но он был очень агрессивен и груб, я сопротивлялась, было больно и стыдно.
Я сразу же ушла из этой компании. Конечно, был шок, отрицание, обида и злость на судьбу, на всех, на себя. Угнетала полная изоляция, не было вообще ни одного человека, кто был бы на моей стороне. Я узнала цену «дружбе», когда «хорошие девочки» не дружат с теми, кто трахается по подвалам. На поддержку родных я и не рассчитывала: им лишь бы была накормлена и ночевала дома (за три года до этого отчим трогал меня везде, а мама так мне и не поверила; вскоре они развелись). Это ощущение беспомощности и одиночества я помню до сих пор.
Я долго тянула с тестом, все надеялась, что просто задержка. Сделала тест — две полоски. Надеялась, что «само рассосется», конечно, о родах даже не думала. По совету каких-то идиоток пила настойку из лаврового листа, сидела в горячей ванне, но безрезультатно. Одна опытная старшая знакомая предложила свозить меня на аборт, но в назначенный день не пришла на встречу, сказала, что проспала. А потом начался токсикоз, и мама догадалась.
Мне было стыдно во время аборта. Врач-мужчина постоянно переглядывался с анестезиологом, догадываюсь, что они думали обо мне, беременной в 15
Я сказала ей, что просто был первый секс, парень бросил, где живет — не знаю. Она ответила, что решать, конечно, мне, и тут же описала все ужасы рождения ребенка у молодой одинокой мамы. Я просто сдалась и сказала: как ты скажешь, так и будет. Я переложила на нее ответственность за этот выбор, так как в глубине души понимала, что она скажет про аборт, а мне было страшно это озвучить самой.
Ребенку шла десятая неделя, я уже иногда с ним разговаривала и представляла, как мы будем жить вместе. При этом я понимала, что не смогу жить обычной подростковой жизнью и тусоваться, и не хотела обременять себя проблемами. В те дни произошла вопиющая для школы ситуация: родила десятиклассница, и я видела ее с коляской, такую счастливую. Наверное, мой выбор сильно зависел бы от окружения, которое могло бы взять на себя ответственность вместо меня. Сказали бы «рожай, мы поддержим» — родила бы, но вышло как вышло.
Мне было стыдно во время аборта. Врач-мужчина постоянно переглядывался с анестезиологом, догадываюсь, что они думали обо мне, беременной в 15. Когда я вернулась домой, поймала себя на том, что больше нет токсикоза, больше мне не нужно думать о том, что делать и как быть, переживать, что в школе узнают. Я сделала все возможное, чтобы забыть об этом как можно скорее, как о страшном сне. Я не думала об этом совсем, как только приходили мысли — сразу же переключалась на что-то. И на несколько лет совсем забыла. После этого я встречалась преимущественно с девушками, никак не связывая это с абортом. Думала, что просто бисексуальна. В институте я познакомилась с девушкой, которая уже давно была «в теме», мы встречались два года. Я даже думала про смену пола. Конечно, о мужчинах речь вообще не шла, они вызывали отвращение.
Когда человек умирает, его оплакивают и горюют по нему, я сделала это спустя годы после аборта, а не тогда, сразу
Я много лет ходила к психотерапевту, и однажды на сеансе всплыла тема аборта. Я осознала, что произошло тогда, всю глубину произошедшего, плакала и не могла остановиться. Я поняла, что мое стремление к саморазрушению, постоянные мысли о смерти, о желании ее — только не от своих рук, а как бы случайно — были из-за аборта.
Я узнала про вытесненные переживания, про семью как систему, про то, что каждый участник этой системы важен, что я была беременна, что ребенок был, но умер. Я признала, что у меня был не эмбрион, а настоящий ребенок, мой сын или дочь, что я все равно остаюсь его матерью, и он — мой первенец, ему было бы сейчас 18–19 лет. Когда человек умирает, его оплакивают и горюют по нему, я сделала это спустя годы после аборта, а не тогда, сразу. Это перестало быть затаенной болью, и теперь он занял свое место в семейной системе. Я исповедалась у понимающего священника и причастилась, но это все было невозможно до работы с психотерапевтом. Я жалею об аборте. Насильник — мудак, но ребенок был и моим тоже.
Психотерапия и антидепрессанты помогли мне разобраться в моих истинных сексуальных предпочтениях. Это стало облегчением, так как и в гомосексуальных отношениях мне было тяжело. Потом была череда отношений с мужчинами, от которых я сбегала, потому что они меня раздражали. В 2008 году я вышла замуж. Сейчас у нас четверо детей. Муж гораздо старше меня и смог справиться с моими эмоциональными особенностями, отогреть, убедить, что с ним безопасно.
Я живу в том же районе. Насильник, оказывается, живет рядом. Я встречаю его время от времени, он спился, при встрече всегда отводит глаза. Иногда вижу его спящим на лавке в грязной одежде. Не знаю и не хочу знать, как у него там что сложилось и почему, есть ли дети или нет, женат или нет. Очевидно, человек живет в своем персональном аду. Думаю, он уже наказан сполна.
Я чувствовала себя грязной. Понимала, что в милицию не заявлю, просто не могла представить, что кому-то расскажу об этом
Юлия, 48 лет, Санкт-Петербург:
Мне было 18 лет. Мы были знакомы полтора года, он вернулся из армии и учился в одном техникуме со мной, но на другом курсе. Он часто приходил к нам в комнату пить чай, приносил сухари с изюмом, рассказывал про девушку, которая не дождалась его из армии. Я ему сочувствовала.
В тот день мы отмечали получение дипломов. Мои соседки по комнате ушли танцевать, я осталась одна. Он пьяный ввалился в комнату, ударил меня и сказал: «Ну, докажи, что не все женщины — суки!» Я пыталась сопротивляться, но он вывернул мне руку: он служил в десанте, я ничего могла сделать. Мне было стыдно и хотелось умереть — я ведь была девственницей. Потом он ушел, и больше я его не видела, наверное, уехал сразу.
Я чувствовала себя грязной. Понимала, что в милицию не заявлю, просто не могла представить, что кому-то расскажу об этом. Я боялась, что меня обвинят в случившемся, и чувствовала себя виноватой. Хотелось все забыть и начать сначала, как будто ничего и не было.
Недели через две я поняла, что беременна. Я никому не сказала об этом и уехала домой в другой город. Мама как-то сама догадалась, пришла ко мне в комнату, когда я уже ложилась спать, и спросила: «Ты беременна?» Я заплакала и рассказала ей обо всем. «Я устрою тебе аборт анонимно», — сказала мама. После этого мы ни разу не говорили о случившемся.
Было страшно. Медперсонал смотрел на меня как на виноватую. Через день после аборта я уехала сдавать экзамен, сдала на пять и поступила на заочное отделение в университет.
Я потом много крови попила мужчинам: начинала романы, прекращала их, изо всех сил доказывая, что могу сама управлять происходящим — наверное, это была такая психотерапия
Я долго приходила в себя. Мне все время хотелось поделиться с кем-нибудь, но я не могла говорить о насилии надо мной. Рассказала только своей близкой подруге и потом еще старшей сестре, что сделала аборт, потому что меня беременную бросил парень. Так было легче.
Я потом много крови попила мужчинам: начинала романы, прекращала их, изо всех сил доказывая, что могу сама управлять происходящим — наверное, это была такая психотерапия. С доверием у меня трудно до сих пор, и дружить я предпочитаю с геями.
Со своим будущим мужем я познакомилась на работе. Он был ниже меня ростом, такой брошенный, печальный и замкнутый. Безопасный. На самом деле он — интеллектуал с великолепным чувством юмора и прекрасным вкусом, честный и упрямый, обожает театр и книги. Но он мизантроп, у него нет друзей.
Лет через шесть, когда я уже была замужем и родила ребенка, по телевизору показывали «Санта-Барбару», там кого-то изнасиловали. Я смотрела этот сериал, кормя и укачивая ребенка по вечерам, и впервые заставила себя посмотреть сцену насилия. После этого я смогла рассказать об изнасиловании мужу. Он очень меня любит, но не умеет выражать чувства. Я видела, что он огорчен, страдает и сострадает мне. Он ничего не сказал, и мы больше не говорили об этом.
Еще через год я узнала, что насильник погиб. Он работал охотоведом, зимой попал ногой в капкан, не смог дотянуться до ружья, и его загрыз медведь-шатун. Если бы вы знали, какое сладкое чувство я испытала, когда узнала о такой страшной смерти этого человека!
Жалела ли я об аборте? Трудно сказать. Мне жаль, что это было со мной, но я понимаю, что этот ребенок испортил бы мне жизнь. Я не смогла бы его любить, а он не позволил бы мне забыть случившееся, задвинуть воспоминания в дальний уголок памяти. Да и в глазах окружающих я была бы ***, принесшей в подоле. Я не хотела потом изобретать историю про то, куда делся отец ребенка, которую мне пришлось бы рассказывать всем и, главное, ребенку, когда он спросит. Потому что правду рассказать еще хуже.
Женщины, пережившие насилие, могут получить помощь здесь:
Независимый благотворительный центр помощи пережившим сексуальное насилие «Сестры»: 8(499)901-02-01
Всероссийский телефон доверия для женщин, подвергшихся домашнему насилию: 8(800)7000-600
Проект помощи жертвам домашнего насилия «Насилию.нет»
источник
С ней случилась беда. Она долго оправляла на себе одежду в подъезде, прежде чем войти в квартиру. Не было слёз. Ничего не было. Внутри сконцентрировались какая-то пустота и оцепенение. А ещё она не хотела сделать больно мужу, ни за что не хотела. Он виноват меньше всех.
Она судорожно вздохнула и открыла дверь. Привычный и уютный дом встретил её, и показалось, что обнял, утешающее погладил по голове. Слава Богу, мужа ещё нет.
Нина, разувшись и скинув пальто, прошла в ванную и там стала сдирать с себя одежду, не заботясь ни о молниях, ни о пуговицах. Она рвала её, дёргала за завязки, порвав, стащила трусики и лифчик, увидела багровые кровоподтёки на ногах, очень чёткие отпечатки пятерней. Её замутило.
Она бросилась на кухню, достала пакет для мусора и стала лихорадочно пихать туда вещи, одну за другой, как что-то заразное, мерзкое, словно оттуда могли полезть змеи и тарантулы. Держать этот пакет в доме она не могла ни минуты. Накинув халат, вышла к мусоропроводу и с ненавистью затолкала его под грязную жестяную крышку. Громко хлопнув дверью, вернулась в квартиру, пустила в ванну горячую воду и в оцепенении смотрела, как она бьёт в белое дно, пенится, закручивается, рождает такой домашний, спокойный шум.
Нина осторожно, словно боясь упасть и разбиться, переступила край ванны, села, и только тут её затрясло. Запрыгали губы, грудь сдавило, в жар бросило лицо. Она уткнулась лицом в колени и зарыдала.
— За что, Господи? Господи, Господи…
Потом стояла под горячим душем и тёрла себя с остервенением мочалкой, словно в наивном желании смыть с себя всю эту грязь, выскоблить, спустить в сливное отверстие. Тело покраснело, кожа стала болезненной, но в душе всё так же был осадок чего-то мерзкого, чужого, отвратительного. Нина подумала о женщинах, которые после изнасилования кончают с собой и удивилась, почему они это делают. Кроме пустоты, она ничего не чувствовала.
Она услышала, как хлопнула дверь – это вернулся муж.
— Да! – крикнула она в ответ и отстранённо удивилась, что голос звучит так обыкновенно. – Я скоро!
Стояла, оперевшись о раковину, и смотрела на себя в зеркало. Такое обыкновенное лицо, какое у неё бывает каждый день после работы – чуть усталое, и только.
В горле что-то сжалось, Нина сглотнула. Нет, муж ничего не должен узнать. От этого будет только хуже, страдать будут двое вместо одного.
Как странно, что она ничего не чувствует. Благословенное отупение завладело ею, не давая возникать ярким образам. Она сможет с этим жить.
— Каждая вторая, — пробормотала Нина, стараясь усмехнуться и видя, как та, другая, скривила жалко в зеркале губы. – Каждая вторая женщина в России подвергается сексуальному насилию.
Эта фраза, наверное, когда-то где-то прочитанная, всплыла откуда-то из глубин памяти и, как ни странно, будто утешила. Нина смотрела на отражение своего тела с отвращением, словно оно было виновато, что над ним надругались.
— Нет, — сказала Нина твёрдо и посмотрела самой себе в глаза. – Ты ни в чём не виновата, такое может произойти с каждой.
Но Нина в зеркале не верила той Нине, что стояла по эту сторону.
— С любой, — повторила Нина своему отражению. Но отражение не соглашалось. Оно смотрело на Нину насмешливо, несмотря на жалко кривящиеся губы.
— Не с любой, а с тобой, потому что ты никто, ты пустышка! Ты не женщина.
— Заткнись! – приказала Нина. – Заткнись! Я не виновата!
— Не виновата, — молча согласилось отражение. – Но ты ничего другого и не заслуживаешь. Ты забыла, кто ты на самом деле?
— Это не важно, — прошептала Нина. – Это совершено не важно. Они напали на меня, когда я проходила через дворик позади помойки. Я не была вызывающе одета, я просто спешила домой.
Если не прекратить это, та, другая, победит её. И Нина трусливо отвернулась от зеркала, накинула халат и вышла из ванны.
Но от себя не убежишь. Голос продолжал звучать в её голове, и от него никуда было не деться.
— Зайка, ты плохо выглядишь, — сказал муж и поцеловал её в нос.
— Очень устала, — ответила Нина. – Я пораньше лягу.
Она надела пижаму, чтобы муж не увидел синяки. Лёжа в кровати, натянув до подбородка одеяло, она не плакала, только старалась усилием воли отогнать от себя навалившиеся вдруг воспоминания. Она казалась себе грязной, осквернённой, казалось, из каждой поры льётся что-то мерзкое, пачкает простыни, словно она принесла в их дом какую-то скверну, и она расползается вокруг гадкими липкими лужами.
Муж пришёл через полчаса, лёг рядом с ней, привычно обнял. Она вскочила, стряхнув с себя его руки.
— Ниночка, что ты? Солнышко, успокойся.
И он баюкал её, как маленькую.
— Ты просто устала, мы оба устали. Но мы ведь вместе – это главное…
Она кивала, уткнувшись носом ему в грудь. Да, она устала, он даже не представляет, как устала…
— Я тут подумал, мы можем взять кредит на лечение, и ты поедешь в Германию, говорят, там очень хорошие специалисты…
Нина кивала и не верила ни одному его слову. Полученные за последние три года диагнозы несколько отличались один от другого, но ни один не давал надежды, и только муж с ослиным упрямством продолжал во что-то верить. Та, в зеркале, была права, Нина пустышка, недоженщина, она не заслуживает ничего, кроме таких вот приключений, она недостойна даже своего мужа, который возится с ней, и утешает, и успокаивает.
Она заснула, и всю ночь ей снились кошмары – она снова переживала всё. Там, во сне, грязные руки и мерзкий хохот повторяли реальность до мелочей. Словно вернувшись на несколько часов назад, она снова шла от метро с работы, нырнула в тёмный маленький дворик, до подъезда оставалось меньше ста метров. И – удар, шершавость асфальта, снова удар куда-то в бок, по голове… Почему-то не били по лицу… На вид – вполне нормальные мальчики, хорошо одетые.
— Зачем? – всё хотела спросить Нина. И во сне всё-таки спросила.
— А что с тобой ещё делать? – с улыбкой ответил один из них, возясь зачем-то с пуговицами на её джинсах.
Ни тогда, ни теперь она не могла понять, почему их просто не порвали. – Ты только на это и годишься. Ты никто, ты даже мужа сделала несчастным.
— Нет! – Крикнула Нина и проснулась.
— Нет, нет, — бормотала она, сидя на кухне, зажав между коленей сцепленные руки и раскачиваясь из стороны в сторону. – Нет…
В тот же день Нина сидела у гинеколога.
— Я хочу сдать анализы… На всё, что возможно, и быстро.
Нина покраснела и спрятала глаза. Ей казалось, все знают, почему она пришла сюда. Но на лице женщины-гинеколога не отобразилось ни тени удивления.
— Конечно. Раздевайтесь. Потом пойдёте на кровь.
Анализы оказались чистыми.
…Спустя два месяца, ярким весенним днём, когда зима ещё не ушла, вроде бы, окончательно, но уже сдаёт позиции и словно радуется своему отпуску, Нина вышла из той же клиники под руку с мужем. Он крепко держал её за руку и, казалось, мало что видел вокруг. Щурился на слепящее солнце, отражающееся на рыхлых, готовых уже растечься весёлыми лужицами, сугробах. Молча они прошли пару кварталов, и тут он вдруг остановился, крепко обнял жену, прижал к холодной куртке.
— Вот так, Нинок. И пошли они к чёрту все со своими диагнозами. Бесплодие, несовместимость… Напугают людей до полусмерти. Даже говорят разное. А мы их перехитрили всех. Сашкой назовём.
Взявшись за руки, они пошли дальше. Нина не слышала больше, что говорит муж. Она вспоминала, как сидела, воя, на кухне два месяца назад и с ужасом понимала, что восемь недель, которые ей записали в карточку – это и есть эти два месяца. Произошло чудо, но каким оно было тяжким. И она не могла от него отказаться, это было выше её сил.
«К чёртовой матери! – думала Нина, переступая лужи. – Я не буду об этом думать. Я очень постараюсь. Я не буду делать никакого ДНК. Я буду просто верить».
источник