Слухи о разводе Надежды Михалковой и Резо Гигинеишвили появились задолго до того, как он стал реальностью. Когда брак расторгли, режиссер еще долго скрывал от общественности свою новую личную жизнь. Тайна раскрылась на красной дорожке фестиваля «Кинотавр», на которой Резо появился в обнимку с другой Надеждой — Оболенцевой.
История и обстоятельства их знакомства неудержимо напоминает начало романа с Михалковой…
Смелости Резо действительно было не занимать: в свое время он выдержал многолетний спор с отцом, который был категорически против его карьеры в кино. Но парень настоял на своем, сам начал учиться писать сценарии и в итоге успешно поступил во ВГИК.
Когда съемки сериала закончились, Надя и Резо стали иногда пересекаться в общей «киношной» компании. Общались поначалу по‑дружески — в то время режиссер был женат на участнице «Фабрики звезд» Анастасии Кочетковой, которая родила ему дочь Машу. Но времени с семьей Резо проводил все меньше, а встречаться с Надей Михалковой старался все чаще. Первое свидание тет-а-тет провалилось: приехав каждый на своей машине на выставку, они увидели, что музей закрыт и разъехались по домам. Но Гигинеишвили не отступил. Надя продолжала получать от него приглашения, комплименты, сюрпризы — и в итоге поддалась грузинской настойчивости.
Резо оформил развод и женился на Наде. Скромная свадьба прошла в 2010 году в Москве на фоне бесконечных слухов о том, что Никита Сергеевич не одобрил жениха дочери и выгоняет ее из дома. Это оказалось неправдой: прославленный режиссер принял коллегу в семью тепло, так же, как родители Резо — Надю.
После рождения дочери Нины в 2011 году супруги закатили пышное торжество в Сигнахи, на которое приехали одетыми в национальные грузинские наряды. Здесь же, в Грузии, Резо снимет свою романтическую комедию «Любовь с акцентом», главную роль в которой отдаст жене. Их отношения выглядели идиллическими: молодые, влюбленные, идеально дополняющие друг друга люди. Он — настоящий грузин, душа компании, она — скромная интеллектуалка из легендарной семьи. Особенно счастливым для Нади и Резо стал май: 21 числа этого месяца с разницей в два года родились их дети — Нина и Иван.
На появляющиеся в прессе слухи о разводе супруги не обращали внимания. В сентябре 2016-го, когда волна публикаций о проблемах в семье поднялась как-то особенно широко, Резо положил этому конец, трогательно поздравив Надю с тридцатилетием:
«Очень тебя люблю! С днем рождения. »
Повод для этого у нее действительно был: в общей компании Резо встретил другую Надю.
Летом 2017-го режиссера впервые заметили в компании светской львицы Надежды Оболенцевой. Эта яркая девушка успела пожить в Москве и Лос-Анджелесе, вернуться на родину, открыть интеллектуальный «Клуб 418» и выйти замуж за бизнесмена Айрата Исхакова. В разводе с ним обвинили именно Резо Гигинеишвили. Когда заявление на развод подала и Надежда Михалкова, слухи окончательно подкрепились фактами, но свои отношения режиссер и светская львица скрывали еще долго. Оболенцеву даже успели обвинить в крахе еще одной семьи — олигарха Романа Абрамовича и Дарьи Жуковой, но тут уж она была совершенно не при чем. Все месяцы от развода обоих до официального раскрытия отношений на «Кинотавре» мысли Оболенцевой занимал один-единственный мужчина — Резо Гигинеишвили. Так же, как когда-то Надя Михалкова, она не смогла устоять перед харизмой грузина и полюбила его, несмотря на статус женатого.
Свой предыдущий брак и развод режиссер не комментирует: с Надей они смогли расстаться тихо, не вынося сор из избы. И какие бы новые отношения не случились в жизни каждого, их навсегда будет связывать 21 мая — день рождения их детей.
источник
На экраны вышел фильм Резо Гигинеишвили «Заложники».
Мы знаем этого чудесного грузина с непонятной шишкой на лбу, которая, видимо, дорога ему как память, прежде всего в качестве зятя «нашего всего» – Никиты Михалкова.
Хотя, может быть, это шишка гениальности?
Женат Резо на самой любимой дочурочке великого Бесогона.
Эх, Никита, Никита! Да как же ты такую змею на груди пригрел? Стыдно должно быть!
В свое время Надюша Михалкова отбила этого милого молодого человека у его первой жены с маленьким ребенком.
Но Михалков – не единственный родственник Гигинеишвили. Через старшую сестру он еще породнился с ярым русофобом, журналистом «Эхо Москвы» Матвеем Ганапольским.
Дядя режиссера –известный врач и художник Георгий Гигинейшвили, а его отец в советское время заведовал одним из санаториев в Боржоми. Мать – музыкант. Она умерла в 2010 году, а до этого не было передачи, где бы Ганапольский не рассказывал про свою тещу. Говорят, что сестра очень опекает брата, и это по ее совету он занялся кино.
После развала СССР Резо оказался в Москве, здесь он окончил школу. Одно время молодой человек переживал финансовые трудности, так как его родители развелись и жил – вы только подумайте – в маленькой квартирке на Ярославском шоссе. Но вскоре он поправил свое положение женитьбой на дочке богатых родителей. На свадьбе, которая проходила в ресторане Церетели на Пречистенке, гуляли все знаменитые грузины, делающие бизнес в России – все они друг другу каким-нибудь боком, да родня или близкие друзья. Потом с помощью еще одной женитьбы Резо перешел в клан Михалковых.
Говорят, что брак с Надеждой трещит по всем швам из-за измен чудесного грузина, но пока они не развелись.
В общем, Резо — типичный представитель золотой грузинской молодежи и грузинской интеллигенции в целом, что доказывает его фильм «Заложники». В советское время это были очень обаятельные люди, которых на ура встречали в Москве, пиарили каждый их шаг и аттестовывали как гениальных или, по меньшей мере, очень талантливых творцов, а они мило улыбались и держали фигу в кармане. После распада СССР они только и делают, что рассказывают, как их угнетали проклятые русские и как они от этого страдали.
Трудно представить себе, что должен сделать русский ваня, чтобы добиться толики любви и расположения у творческой элиты, которой легко добиваются резо с помощью одной улыбки и акцента. И почему наши люди такие идиоты?
«Заложники» посвящены самому кровавому захвату самолета в СССР, который произошел в 1983 году.
18 ноября в 15:43 самолет Ту-134, следовавший по маршруту Тбилиси — Батуми — Киев — Ленинград, поднялся в воздух и взял курс на Батуми, где его ждала дозаправка. Лететь было всего ничего, но до города пассажиры так и не добрались. Из-за сильного бокового ветра посадка в Батуми оказалась невозможной, поэтому экипаж принял решение вернуться в Тбилиси. Как только капитан собрался сообщить об изменении маршрута, в кабину пилотов постучали.
Стук был условным — так сообщить о себе могли только члены экипажа и обслуживающий персонал. Инспектор из Грузинского управления гражданской авиации открыл глазок и увидел напуганную бортпроводницу, после чего отпер дверь. Мужчина ничего не успел понять, как получил в лицо пять пуль. После этого в кабину ворвались двое. Один приставил пистолет к голове командира судна, второй проорал, что самолет захвачен и полетит в Турцию. Ничего не понимающий бортинженер попытался что-то спросить, но тут же выстрелом в упор был убит захватчиком.
Опомнившись от первого шока, сидевший за шторкой штурман достал служебный пистолет и открыл огонь по террористам. Через мгновение к нему присоединился пилот-инструктор. Чтобы дезориентировать остальных возможных угонщиков, пилот начал резкий набор высоты, отбросив захватчиков в середину салона. Кабину вновь удалось закрыть, но положения дел это не меняло — несмотря на одного ликвидированного террориста, оставалось еще шестеро бандитов, в распоряжении которых оказался салон самолета с полусотней перепуганных пассажиров.
Пилоты передали сигнал бедствия на землю и сообщили диспетчеру о попытке угона Ту-134. Экипажу было приказано садиться в Тбилиси. Благо из-за скверной погоды идентифицировать аэропорт из иллюминаторов было сложно, поэтому придерживались следующей легенды: самолет прибыл в Батуми для дозаправки и готовится отбыть в «свободную Турцию», как того требуют террористы. На всякий случай в воздух подняли два истребителя, которые сопровождали Ту-134 до самой посадки.
Пытаясь вычислить сотрудников службы безопасности, которые могли присутствовать на рейсе, бандиты открыли огонь по троим пассажирам. Один из них скончался, двое были тяжело ранены и впоследствии остались инвалидами. После приземления террористы начали беспорядочно стрелять, ранив еще несколько человек.
Ту-134 оцепили военные, в течение восьми часов после приземления с террористами пытались вести переговоры грузинские милиционеры. Безрезультатно. В аэропорт вызвали родителей бандитов. По одним данным, те приехали, но отказались разговаривать со своими детьми. По другим — родственники все-таки пытались увещевать террористов, однако безуспешно.
За это время из самолета чудом успели выбраться несколько человек. Первым сбежал молодой солдат, сидевший возле того самого аварийного люка, который, прикрываясь бортпроводницей, открыл один из захватчиков. Когда последний убил стюардессу и застрелился сам, солдат выпрыгнул из люка на крыло, скатился на землю и побежал в сторону оцепления. По нему открыли огонь как подоспевшие террористы, так и милиционеры, принявшие молодого человека за одного из бандитов и выпустившие около 60 пуль. Только по счастливой случайности в пассажира не попали ни те, ни другие.
Через окно кабины пилотов из самолета выбрались бортинженер и штурман, остался только командир, на руках которого тяжело умирал смертельно раненый в голову инспектор.
В какой-то момент преступники подтолкнули к двери одного из пассажиров, который должен был передать требования силовикам. Мужчина вырвался, прыгнул на землю, сломал ногу и отполз под самолет — позже его унесли милиционеры.
Тем временем в Тбилиси прибыл спецрейс из Москвы. На борту — почти четыре десятка бойцов группы «А» КГБ СССР, которая позже станет известна под названием «Альфа». Командовал спецназом генерал-майор Геннадий Зайцев. В курс дела пришлось вникать быстро, прямо во время перелета в Тбилиси. Уже в грузинском аэропорту бойцам предоставили для тренировок аналогичный Ту-134.
Обстановка в салоне накалялась. По словам выживших, террористы уже понимали, что в Турцию их не пустят и, скорее всего, надо ждать штурма. Осознавая безвыходность ситуации, бандиты то грозились убивать по одному пассажиру каждые пять минут, то обещали взорвать сразу весь самолет, то угрожали на глазах у матери убить полуторагодовалого ребенка. Все 14 часов, которые продолжалась изматывающая трагедия, людям не разрешали пить, есть, пользоваться туалетом. На все увещевания и мольбы был один ответ — все равно вы скоро умрете.
В аэропорт прибыл сам Эдуард Шеварнадзе — он был тогда первым секретарем ЦК КП Грузии. Но террористы отказались вступать в переговоры. Они грозили взорвать самолет, если кто-то к нему подойдет. Позже выяснилось, что взрывчатки у них не было, а были только 2 учебные гранаты, но они думали, что гранаты настоящие.
Щеварнадзе долго не давал добро на штурм. Потом разрешил.
Непосредственно перед штурмом с целью дезориентации преступников вокруг самолета выключили прожекторы. Далее последовали свето-шумовые гранаты. В 6:55 — команда «Штурм!».
Группе Зайцева помешал труп террориста, заблокировавший дверь в кабину со стороны салона. Открыть ее удалось только с третьей попытки. Остальные спецгруппы уже проникли в самолет. Внезапно закричала женщина, в которой сначала не признали террористку. Прижимая к груди пакет с противотанковыми гранатами, она завопила, что взорвет самолет. Опасный груз тот час же вырвали из ее рук, а на саму преступницу (это была Тинатин) надели наручники. Еще один бандит сидел неподалеку, прижимая руку к раненой шее. Третий лежал на полу и пытался притвориться мертвым, но его подвел дрогнувший под светом фонарика глаз. Оставшихся двоих взяли при попытке достать из чемодана гранаты.
Штурм длился четыре минуты, во время операции никто не пострадал.
К этому времени вокруг аэропорта собралась толпа в 5 тысяч человек – родные пассажиров, любопытные. Они были готовы разорвать террористов на части. Спецназ не дал этого сделать.
Жертвами террористов стали пять человек — двое пилотов, бортпроводница и двое пассажиров самолета. Еще 10 человек получили ранения различной степени тяжести. Что касается преступников, то одного из них застрелил штурман, второй покончил с собой, еще двое были ранены.
Следствие по делу о захвате самолета с заложниками длилось девять месяцев. В 1984 году суд приговорил четырех оставшихся в живых террористов к смертной казни. Тинатин, которая пронесла на борт авиалайнера оружие и угрожала взорвать самолет во время операции спецназа, получила 14 лет лишения свободы. Дежурную тбилисского аэропорта, которая провела бандитов без досмотра, приговорили к трем годам условно. Лидер группы Сосо Церетели умер при невыясненных обстоятельствах в следственном изоляторе, остальных в соответствии с приговором расстреляли спустя год после громких событий. Священника, который фактически занимался подготовкой теракта, депортировали на родину и также приговорили к самому суровому наказанию. Изрешеченный пулями Ту-134 списали.
Погибшим членам экипажа поставили небольшой памятник. К сожалению, не могу найти его снимок, как и снимки погибших.
Зато со снимками террористов все в порядке. Они стали настоящими звездами.
Дело в том, что террористами оказались представители золотой грузинской молодежи – примерно такие же ребята, как Резо Гигинеишвили.
Идеологом захвата самолета следствие и суд назвали священника Грузинской Православной Церкви монаха Теодора (Теймураза Чихладзе).
Родился он в 1951 году. Отец, Владимир Чихладзе, был должностным лицом, мать — Кетеван Габаташвили — педагогом. Старший брат Зураб отличался от Теймураза покладистым характером. Тот же в шестом классе сказал родителям: «Лучше выведите меня из школы, я сам буду заниматься дома». Потом оставил музыкальную школу и сам писал музыку.
Зеленоглазый, странный и замкнутый, с тонким чувством юмора… Одно время был хиппи. В 1969 году снялся в работе кинорежиссера Михаила Калатозова «Смерть филателиста», сыграв Самсона Хеладзе.
Женой Темо была Гулико Эристави, работавшая на киностудии ассистентом художника (потом они развелись). После очередных съемок, как рассказывают, Темо внезапно покинул съемочную площадку и ушел в Джихетский монастырь, где и принял постриг.
Последние годы монах Теодор жил не в монастыре, а в миру. Знакомым он говорил, что Советский Союз скоро прикажет долго жить.
По данным следствия, именно он подсказал идею побега на Запад. Должен был, согласно первоначальному плану, пронести под рясой пистолеты и гранаты. Однако у него неожиданно появилась возможность выехать за рубеж по церковной линии, и он стал тянуть с принятием окончательного решения. Дошло до того, что члены группы не поставили его даже в известность относительно предстоящей акции.
Согласно грузинской прессе 1984 года, основанной на протоколах суда, отец Теодор взял идейную ответственность на себя: «…Я сожалею, что так трагически закончилось начатое мною дело… Если бы был вместе с ними, то я организовал бы захват экипажа самолета в том плане, как оно было предусмотрено мною, что дало бы нам возможность благополучно совершить посадку на территории Турции…
Я не хочу, чтобы меня поняли так, будто я каюсь в совершенном преступлении, я буду и впредь вести всю свою работу в таком духе, чтобы достичь намеченной цели — уехать на постоянное жительство за границу, в одну из капиталистических стран…»
Вероятно, монах Теодор поступил так сознательно, чтобы спасти, сохранить жизни своих знакомых. Но тяжесть совершенного ими преступления была столь велика, что гражданин Теймураз Чихладзе, как их наставник, был приговорен к высшей мере наказания.
Уже потом нацист Звиад Гамсахурдия, став президентом, 19 апреля 1992 года обвинил бывшего советского главу республики Э. Шеварднадзе: «…Вы расстреляли молодых участников известного «самолетного дела», хотя в других республиках за это не присуждали смертной казни. Вместе с ними вы расстреляли невинного священника Теодора Чихладзе, якобы он был «идейным руководителем» захвата самолета, но на самом деле за то, что он не хотел быть агентом КГБ».
При втором правлении Шеварднадзе, уже президента, бывшая жена монаха Теодора упорно называла себя его вдовой. Она давала интервью, в которых рассказывала, что «ее муж выступал за Веру, национальную идеологию, поддерживал грузинских патриотов, пожелавших выехать за границу».
«Обвиняю Эдуарда Шеварднадзе в расстреле невинного отца Теодора; в многолетнем терроре против моей семьи; в физическом и психологическом терроре против моей дочери Эки Чихладзе; в направленной против меня автокатастрофе», — говорилось в тексте иска, направленного Гулико Эристави в Генеральную прокуратуру Грузии в декабре 2003 года.
В Гурии, в женской иноческой обители Джихети, паломникам показывают домик — «некогда в этой келье проживал иеромонах Фёдор (Темур Чихладзе). В 1984 году он был зверски расстрелян в связи с нашумевшим делом об угоне самолета в Тбилиси».
В наше время Екатерина (Эка) Чихладзе опубликовала материалы по «расстрельному делу», имея в виду, что угонщиков заранее подставили: правительство заранее знало о захвате самолета, но коммунисты пустили их до конца именно для того, чтобы судебный процесс состоялся именно таким, каким был нужен им.
Автопортрет художника Иосифа (Сосо) Церетели — главаря банды угонщиков
25-летний Иосиф Церетели, художник студии «Грузия-фильм». Его отец — член-корреспондент Академии наук Грузинской ССР, профессор Тбилисского госуниверситета.
Но самыми яркими членами группы террористов стали молодожены Тинатин Патвиашвили и Гега Кобахидзе.
Невеста — 19-летняя Тинатин Патвиашвили, студентка 3-го курса архитектурного факультета Академии художеств, дочка ученого и родственница секретаря ЦК Компартии Грузии.
Жених — 21-летний актер Гега Кобахидзе, сын знаменитого кинорежиссера Михаила Кобахидзе. Он с детства снимался в кино. Незадолго до свадьбы Гега начал сниматься в ставшем потом культовым фильме Тенгиза Абуладзе «Покаяние». Закончил бы эту работу — был бы кинозвездой.
Гости на свадьбе поднимали тосты за новобрачных и желали им побольше детей, еще не зная, что невеста Тинатин пошла в загс беременной. Среди приглашенных на празднике была сотрудница тбилисского аэропорта. В разгар веселья молодожены подсели к ней и рассказали: после праздника они с друзьями отправляются в свадебное путешествие в Батуми. Новобрачные попросили сделать им подарок — провести через депутатский зал быстро и без досмотра багажа. Гостья ответила: «Конечно!» — и устроила все за пару звонков.
На следующий день, 18 ноября, когда свадьба продолжала петь и плясать, молодожены попрощались с родителями и вместе с друзьями поехали в аэропорт. Через депутатский зал семеро молодых людей пронесли в самолет пистолеты «ТТ», револьверы наган и дипломат с учебными гранатами, переделанными в боевые.
Позже следствие выяснит, что жених Гега Кобахидзе за несколько месяцев до свадьбы привел своих друзей на закрытый показ фильма «Набат» про угон самолета. Эта учебная лента для сотрудников спецслужб и стала пособием для воздушных террористов. Из нее преступники узнали, как захватить самолет, окончательно решив рвануть на Запад за свободной жизнью. Сумели купить оружие — благо все при деньгах. Стрелять учились в загородном доме Геги Кобахидзе.
« …В апреле 2013 года на страницах московского журнала «Караван историй» вышел рассказ Ии Нинидзе «Небесные защитники». Вот что она вспоминает: «В августе 1984 года муж поехал в женскую колонию с выездным спектаклем. Идет по зоне и вдруг слышит: «Серё-ё-ёжа, Серё-ё-ёжа!» Он опешил: кто может здесь его знать? Оглянулся — бежит девочка. Ежик волос, бушлат с номерочком. И прямо с размаху на него прыгает, ногами-руками обхватывает, как маленькая обезьянка. Пригляделся — да это же Тинатин!
— Серёжа, умоляю, скажи: что с Гегой?
Следствие продолжалось многие месяцы. А потом матери угонщиков начали получать сообщения о смерти сыновей. Всех четверых расстреляли. Но в день встречи с Тиной Сергей еще об этом не знал. Он сказал:
— Ты здесь живешь в клетке. Мы — снаружи, но тоже за проволокой.
Тинатин плакала, сказала, что была беременна. Умоляла начальство колонии оставить ребенка, но ей сделали аборт.
Когда артисты уже уезжали, она отдала Сергею их с Гегой свадебную фотографию: просила, если удастся, передать мужу. Серёжа ее обнял и поцеловал.
Тинатин я больше никогда не видела. Знаю лишь, что сразу после освобождения она вышла замуж».
Тинатин Петвиашвили на данный момент проживает на Кипре.У нее новая семья, воспитывает сына.
25-летний Давид Микаберидзе, студент четвертого курса Тбилисской академии художеств. Отец — управляющий строительным трестом «Интуриста».
Давид Микаберидзе, застрелился, поняв, что захват не удался.
Об остальных участниках группы рассказывать не буду – и этого много.
Теперь немного о людях с другой стороны.
Трагическая судьба постигла стюардессу — ту самую, которую заставили постучаться в кабину пилотов. После того как экипажу удалось забаррикадироваться, бандиты избили женщину, повыдергивали ей волосы и использовали в качестве живого щита после приземления. Прикрываясь бортпроводницей, один из захватчиков, Давид Микаберидзе, открыл запасной люк и, несмотря на сумерки, дождь и туман, узнал родной Тбилиси. Поняв, что самолет вернулся и ни о какой Турции не может идти и речи, террорист застрелил стюардессу, после чего пустил пулю себе в голову.
Героический экипаж Ту-134: командир Ахматгер Гардапхадзе (слева), второй пилот Станислав Габараев (в центре) и штурман Владимир Гасоян. 
После захвата авиалайнера Ирина Химич четыре месяца пролежала в госпитале и осталась инвалидом. Сегодня она говорит, что простила террористов.
источник
Анастасия Кочеткова надеется, что ситуация изменится
Резо Гигинеишвили раньше охотно вспоминал первую встречу с юной Кочетковой. Это произошло в Феодосии, где Настя была на гастролях, а Федор Бондарчук снимал фильм «9 рота». 23-летний Резо был вторым режиссером «9 роты». Съемочная группа пришла на концерт «Фабрики звезд 4» — там Резо Гигинеишвили впервые увидел Настю. «Она мне очень понравилась. После этого мы с ней долгое время не виделись, но нам друг о друге постоянно напоминали друзья», — рассказывал в интервью режиссер.
На одном из московских концертов на сцену к Кочетковой с букетом цветов поднялся Резо, потом пригласил симпатичную девушку в кино, начал ухаживать и быстро завоевал сердце юной Анастасии. Выпускник режиссерского факультета ВГИКа повлиял на формирование вкусов Кочетковой. Резо читал ей стихи, приучал смотреть хорошее кино, слушать не только хип-хоп… Под влиянием Гигинеишвили Кочеткова позже отправится учиться во ВГИК.
Вскоре Анастасия переехала к Резо в его небольшую квартиру на Ярославском шоссе. Училась быть хорошей хозяйкой — готовила, убирала, успевала ездить на гастроли. Когда пара только начинала жить вместе Гигинеишвили еще не был известным режиссером. А вот Настя Кочеткова привыкла к комфорту, так как у нее обеспеченная семья: мама — архитектор, папа — известный юрист.
Позже, когда у Резо начались съемки, ему сняли служебную квартиру на Мосфильмовской, куда и переехали молодые. Потом Анастасия заскучала по родителям – переехали в их большую и уютную квартиру… А потом 17-летней невесте Гигинеишвили сделал красивое предложение, она ответила согласием, а во время медового месяца пара узнала, что у них будет ребенок.
Счастливые Анастасия и Резо. Фото: globallookpress.com
Крестной мамой Маши Гигинеишвили стала школьная подруга Насти Кочетковой, а крестных отцов было трое (оператор Максим Осадчий, друг Резо Ираклий и друг Бачи).
Сразу после рождения дочери Маши, Анастасия начала готовиться к съемкам в фильме «Жара» — быстро похудела. В 2006-м году фильм «Жара», в котором Резо Гигинеишвили был сценаристом и режиссером вышел на экраны. В то время Настя рассказывала в интервью, что муж по ночам вставал к дочери — укачивал, менял памперсы…
А вскоре все изменилось: супруги друг от друга отдалились, возникали скандалы. Кочеткова рассказала в интервью, что муж начал изменять, все чаще уезжал на съемки, «забывал» о жене.
Настя читала в телефоне у мужа любовные смс-сообщения, были среди них послания от женщины по имени Надежда. Позже Кочеткова узнает, что у супруга роман с Надеждой Михалковой. Кочеткова и Гигинеишвили развелись. Резо женился на Надежде Михалковой в 2010 году, пара венчалась, у них родились дочь Нина и сын Иван.
Анастасия тяжело переживала развод – пять лет страдала. Конечно, после развода Кочеткова занялась воспитанием ребенка, записью альбома, съемкой клипов, учебой… Но от грустных мыслей и депрессии это не спасало. Рядом были родители, которые помогали и поддерживали. Благодаря их советам, Кочеткова решила начать новую жизнь и переехала в Америку. Там поступила учиться в New York Film Academy – Анастасия осваивает профессию режиссера. Во время учебы встретила мужчину, который завоевал ее расположение, а вскоре сделал предложение.
Теперь 29-летняя Анастасия счастливо замужем за 26-летним Мигелем – пара планирует венчание. Мужчина работает – обеспечивает семью и зарабатывает себе на оплату обучения. Муж Насти стал другом для ее дочери – девочке сейчас 11 лет. Маша называет Мигеля «папа-американо», Миша. Но это дружеское общение, Мигель помогает Марии с математикой и другими школьными предметами.
Но Анастасия надеется — родной отец девочки будет чаще видеться с ребенком, участвовать в жизни дочери. Девочка переписывается с Резо. Она любит папу, а Анастасия рассказывает дочери, что и папа ее любит. Кочеткова переживает, что бывший муж редко находит время на встречи с дочерью. В интервью журналу «Караван истории» Анастасия рассказала: «У меня болит душа за дочь. Недавно Резо был в Америке, с Анджелиной Джоли сфотографировался, а навестить Машу времени не нашел». Бывшая жена Гигинеишвили призналась, что когда Маша жила в Москве, отец тоже виделся с девочкой редко. Анастасия права: папа один и навсегда останется папой. Даже если пока не находит возможности чаще видеть ребенка…
…Полгода назад официально распался второй брак известного режиссера Резо Гигинеишвили и актрисы Надежды Михалковой. Пара прожила в браке семь лет, после развода Гигинеишвили старается проводить свободное время с дочерью Ниной и сыном Иваном. Мужчина хотел сохранить союз, но отношения дали серьезную трещину, поэтому Михалкова подала на развод. В прессе обсуждали информацию о том, что у Резо Гигинеишвили новый роман.
источник
Сразу после расставания с младшей дочерью Никиты МИХАЛКОВА режиссер Резо ГИГИНЕИШВИЛИ включил «обаяние» и отправился расставлять любовные силки на очередную барышню — разумеется, богатую и влиятельную. Ведь последний его фильм «Заложники» с треском провалился в прокате и подвергся уничижительной критике за оправдание кровавых террористов. И никто теперь не хочет финансировать его следующую ленту. Богатая спонсорша теоретически вполне могла бы подкинуть грузину деньжат.
Гигинеишвили всегда тянуло на девушек из зажиточных семей. Первую роскошную свадьбу Резо с певицей Настей Кочетковой оплатили ее родители (мама — архитектор и папа — известный юрист). Они же не только подарили молодоженам просторную квартиру, но и предоставили возможность жить в свое удовольствие, занимаясь «творчеством».
Справедливости ради заметим, что тогда наш герой только начинал карьеру и снимал легкие комедии, на которые зрителей завлекали при помощи агрессивной рекламы. Например, его «Жара», где сыграли Кочеткова, ее экс-дружок Тимати, а еще и Чадов с Дитковските, при бюджете $1,4 млн. в прокате собрала больше $15 млн.
Но амбициозный грузин явно не собирался стать создателем фильмов из серии «посмотрел один раз и тут же забыл». Бросив Настю с маленькой дочуркой на руках и по-быстрому оформив развод, он принялся обольщать неопытную девственницу Надежду Михалкову. И уже до свадьбы сорвал невинный цветок.
Папа Наденьки Никита Сергеевич был в шоке от столь странного выбора любимой дочурки. Особенно смущала мэтра кличка будущего зятя — Бородавка. Долгое время Михалков держал оборону — не принимал Резо в свой ближний круг, куда грузин лез, выпрыгивая из штанов. В итоге по уши влюбленная Надежда ушла из дома, и молодые несколько месяцев кантовались на съемной квартире. Ситуацию несколько сгладило демонстративное венчание и появление на свет двух малышей.
ОБОЛЕНЦЕВА и ГИГИНЕИШВИЛИ — секс по расчёту. Фото: Архив пресс-служб
Уже в самом начале этого удачного брака Гигинеишвили задумал снять фильм по реальным событиям, случившимся в 1983 году в его родной Грузии. Тогда банда мажоров-отморозков захватила пассажирский ТУ-134, решив улететь за границу. Террористы не церемонились: убивали и жестоко издевались над пассажирами и экипажем, за что почти всех их потом приговорили к расстрелу. Но в 90-е эта история вдруг стала для грузин одним из культивировавшихся тогда антисоветских и антирусских символов. Какие-то подонки даже осквернили в Тбилиси мемориал погибшим летчикам, а преступников — детишек бывшей местной номенклатуры — возвели в ранг мучеников. Хотя они имели возможность спокойно уехать из СССР, но затеяли кровавый захват заложников с целью предстать перед «мировой общественностью» политическими диссидентами. Предателям на Западе хорошо платили.
Гигинеишвили уверял, что семь лет собирал материал для своего фильма «Заложники», опросил сотню очевидцев и участников трагедии, тщательно изучал архивы. Однако несмотря на это, снял грязный пасквиль на советскую действительность, представив мерзких подонков народными героями.
Знающие люди утверждают, что у него был коварный план: использовать имя тестя Никиты Михалкова как «подушку безопасности». Именно поэтому Резо на каждом углу твердил, что тот одобрил его проект и дал несколько ценных советов по созданию ленты.
— Только патриот России Никита Сергеевич, неожиданно узнав, к чему будет клонить в своей ленте Резо, возмутился до глубины души и, жестко отчитав, велел к себе больше не приближаться, — сообщил «Экспресс газете» человек из окружении семьи Михалковых. — У Нади к тому моменту отношения с мужем тоже серьезно испортились. (Надежда случайно нашла у него в смартфоне фривольные фотки другой девушки.) Поэтому она хоть и сыграла роль стюардессы в «Заложниках», но даже и не пыталась выгораживать Гигинеишвили перед отцом. На московскую премьеру классик отечественного кино демонстративно не пошел. А буквально через пару недель суд поставил точку в браке Надежды и Резо.
Знаменитого режиссёра сразу смутили бегающие глазки будущего зятя
Подлый фильм, как и следовало ожидать, в прокате с треском провалился. При бюджете в 120 млн. руб. ($2 млн.) собрал чуть больше $346 тыс. Между тем сам Резо в многочисленных интервью «медузам» и «дождям» не раз говорил, что ради съемок его сестре пришлось продать дом в Тбилиси, а сам он ходил с протянутой рукой по друзьям…
Еще летом на «Кинотавре» Гигинеишвили видели в обнимку с профессиональной светской тусовщицей Надеждой Оболенцевой. А когда та через пару месяцев развелась со своим супругом, бизнесменом Айратом Исхаковым, стало понятно, что режиссер, тоже вскоре освободившийся от семейных уз, решил действовать по излюбленной схеме — уложить дурочку в койку, а потом с ее помощью добыть «бабки» для нового фильма. Надежда ведь, по слухам, была на короткой ноге с Романом Абрамовичем и, следуя его логике, вполне могла замолвить словечко за незадачливого кинорежиссера.
— Одного глупый Резо не учел. Что Оболенцева и сама после недавнего развода в полной заднице, — расхохотался знаменитый светский фотограф, когда мы попросили его прокомментировать очередной секс-проект Гигинеишвили. — Бывшая «ит-гёрл» давно растеряла своих влиятельных друзей и теперь пытается вернуться на Олимп с помощью Абрамовича и единственной подруги, тоже брошенки, Светы Бондарчук. Да, Оболенцева действительно представила Резо Роману Аркадьевичу. Они даже ездили к нему в Лондон просить денег на кино. Но, думаю, там без мазы. Холостому олигарху гораздо интереснее и приятнее во всех смыслах сотрудничать с Юлией Пересильд — актриса и в самом деле очень талантливый человек, и проекты у нее суперкреативные.
Наш собеседник уточнил, что на недавней премьере балета Кирилла Серебренникова «Нуреев» в Большом театре Абрамович пригласил в свою вип-ложу именно Юлию, а Оболенцева оказалась на галерке, вместе с другими незадачливыми дамами полусвета. Что Надежду сильно взбесило.
— Наде стоило бы в первую очередь помочь своему отцу, который тоже, между прочим, по уши погряз в долгах, — продолжает фотограф. — Пока же Оболенцева увлечена поиском денег для Резо. Такое «продюсирование» грузина — ее единственный очевидный источник дохода. В том случае, если она где-нибудь выбьет ему бюджет, она, конечно же, отщипнет жирный кусок лично себе на жизнь. Завсегдатаи светских мероприятий столицы за глаза уже сравнивают их с ушлыми героями сказки «Буратино». Резо прямо вылитый кот Базилио с неэстетичной бородавкой на лбу, а Оболенцева — лиса Алиса. Или даже, скорее, -Стрекоза, которая лето красное пропела. Есть ли будущее у этой странной парочки? Думаю, весьма незавидное. Готов спорить на ящик «Вдовы Клико» — уже после Нового года хитрый грузин, разочарованный в Надьке, шмыгнет в койку другой, действительно состоятельной бабенки.
Портал «КиноПоиск.ru» — один из самых популярных и авторитетных сайтов, посвященных кино в русскоязычном Интернете — составил список лучших фильмов уходящего года.
В расчет брались полнометражные художественные и анимационные ленты, которые вышли в отечественный прокат с 1 января по 7 декабря и за которые проголосовали больше пяти тысяч зрителей.
По мнению пользователей сайта, топ-10 отечественных фильмов-2017 возглавила драма из жизни медиков скорой помощи «Аритмия» (7,8 балла из 10) с Александром Яценко и Ириной Горбачевой в главных ролях.
Второе место досталось еще одной драме, космической — «Салют-7» (7, 53 балла), где главные роли исполнили Владимир Вдовиченков и Павел Деревянко.
Бронзу взяла еще одна кинолента о космосе — «Время первых» (7, 52 балла) — с Евгением Мироновым и Константином Хабенским.
В топ-5 также попал чернушный фильм «Нелюбовь» Андрея Звягинцева (провалившийся в прокате, но обласканный пользователями Интернета) и самая кассовая отечественная кинокартина этого года «Последний богатырь».
Российские зрители выбрали и самые провальные отечественные премьеры. Рейтинг на основе отзывов «Кинопоиска» и мнений читателей опубликовало агентство РИА Новости. Наименее популярными лентами оказались «Защитники» Сарика Андреасяна — 3,1, «Крым» Алексея Пиманова — 2,9 и «Заложники» Резо Гигинеишвили — 2, 5 балла. Последний фильм, пропагандирующий терроризм, героизирующий откровенных убийц и подонков, кстати, вызвал волну споров о возвращении худсоветов. О нем мы сегодня поговорим отдельно.
источник
Его драма «Заложники», которая выходит сегодня в российский прокат, никак не вяжется с прошлыми романтическими комедиями «Жара» (2006), «Любовь с акцентом» (2012) и «Без границ» (2015). 34 года назад шесть молодых людей и одна девушка пытались перенаправить в Турцию самолет, летевший в Батуми, чтобы оттуда бежать на Запад. В результате операции погибло семь человек – два пилота, бортпроводница, двое пассажиров и двое захватчиков. Еще четверых угонщиков (во главе с «идейным вдохновителем» – священником) расстреляли. В живых осталась только Тинатин Петвиашвили.
Все они были из привилегированных семей. «Как и я, – говорит Резо (35). – Мой отец был успешным врачом, а мама – не только талантливым музыкантом, но и первым режиссером в моей жизни. В доме всегда царил праздник – в подвале располагался небольшой реквизиторский цех, и все гости, которые тогда к нам приходили, наряжались в костюмы, а руководила всем этим моя мама». В один из вечеров пришла мать одного из угонщиков. «Родителям расстрелянных захватчиков врали, что их дети живы, что они отбывают наказание в спецколониях, – вспоминает Резо. – И моя мама тоже говорила, что с ними все будет в порядке. Когда эта женщина ушла, моя старшая сестра спросила: «Почему ты не скажешь ей, что она зря пытается его найти?» А мама просто понимала, что именно эта надежда спасала родных от неминуемой погибели».
В 1991-м в Грузии началась гражданская война, и в 92-м семья Гигинеишвили перебралась в Москву. «Нам пришлось покинуть наш благополучный дом в статусе беженцев и начать новую жизнь. И я благодарю судьбу за то, что все трудности, которые нам приходилось преодолевать, делали нашу любовь еще крепче».
В 16 лет Гигинеишвили устроили работать на НТВ, в его обязанности входило бегать по «Останкино» и встречать гостей. «И коммуникабельность мне очень помогла», – вспоминает Резо. Тогда он только поступил во ВГИК: «И для моих родителей это было большим сюрпризом, никто никогда за меня ничего не решал. С их стороны была только поддержка и безграничная вера». Сейчас у Резо растет трое детей: дочери Мария (11) (от первого брака с Анастасией Кочетковой (29)), Нина (6) и сын Иван (4) (от Надежды Михалковой (30)). «И я как родитель понимаю, как это ценно, когда тебе пытаются дать образование и действительно любят тебя. Я благодарен маме и папе за то, что они никогда на меня не давили. Даже когда ошибался, я понимал, что это только мои ошибки».
Дальше была «9 рота» (2005) Федора Бондарчука (50), на съемках которой Гигинеишвили работал вторым режиссером. Сам Федор Сергеевич на премьере «Заложников» вспоминал, что познакомился с Резо, когда тому было всего три года: «Я сразу обратил на него внимание и подумал: какой талантливый мальчик! В следующий раз мы встретились уже в 2002 году, тогда он только начал снимать. А потом случилась «9 рота», и лучшего второго режиссера у меня никогда не было!» «Это была первая и самая счастливая экспедиция в моей жизни. Тогда я понял, что окончательно и бесповоротно влюблен в кино», – говорит Резо. «9 рота» – это Крым. Это лето. Это минимум 30 градусов. Это десятки раций, которыми ты обвешан, чтобы связываться с танками и вертолетами, и это просто титанический труд. «Но мы этим гордились. Мы щеголяли по побережью в черных футболках с названием фильма и чувствовали себя невероятно круто».
Уже через год после выхода фильма в прокат, в 2006-м, он снял «Жару» – свой первый полнометражный фильм, в котором появились уже знакомые после «Роты» Смольянинов (33), Чадов (36) и Крюков (32). «Мы сильно скучали друг по другу и решили повторить все это еще раз. Только по-новому – в летней Москве». Сейчас Резо часто спрашивают, как у него получились такие драматичные «Заложники», если он всю жизнь работал только над комедиями. «Когда я снимал «Жару», мне было всего 22 года. И было бы смешно, если бы я делал вид, что меня интересует что-то, кроме веселья, моих друзей и хорошей компании».
А чуть позже появилась «Любовь с акцентом» – «Тогда я встретил Надю и захотел показать ей, какая хорошая и красивая страна – моя Грузия и что теплый в ней не только климат, но и люди».
Резо часто рассказывает всем эту историю: когда летишь из Москвы в Тбилиси, все время встречаешь кого-то, кто решил поехать в Грузию после просмотра его фильма. «И большей похвалы для меня не существует. Я счастлив, что зритель почувствовал ту энергию, которую мы постарались передать. И если на съемочной площадке есть фальшь, то это никогда не будет работать».
Вот и на съемках «Заложников» фальши точно не было. Каждый из этих прекрасных молодых актеров готовился к работе с огромной ответственностью. «Они понимали, что это деликатная тема, и увлечены были только ею. Они были асоциальны, перед «угоном» они не общались со своими друзьями, и я старался создать им эти условия, чтобы они на себе прочувствовали то давление, которое испытывали их прототипы. Я запрещал им здороваться с соседями, просил идти домой молча, и это делало их изгоями, непонятными для общества людьми».
Эту картину в России очень ждали, а актеры и кинокритики, которые уже посмотрели ее на всевозможных предпремьерных и закрытых показах, только подогревали интерес. А после премьеры в московском Доме кино Дмитрий Быков (49) заявил: «Не побоюсь сказать, что это великое кино». И готовилось это великое кино очень долго – около семи лет Резо изучал архивные материалы и протоколы допросов, многие из которых то ли были уничтожены, то ли сгорели в пожаре во время гражданской войны в Грузии. «Мы встречались с каждым, кто был причастен к этой трагедии. Мы общались с современниками. Мой большой друг, талантливейший скульптор и художник Айдан Салахова (53), рассказывала, как они ездили в Шереметьево, слушали рев мотора самолетов и мечтали о том, что тоже когда-нибудь отсюда улетят. И я счастлив, что сегодня в нашей «хрупкой свободе» у нас как минимум есть право передвижения по Земле».
Главных судей у Резо было двое. Первая – мама одного из расстрелянных угонщиков, которая вместе с Гигинеишвили посмотрела картину в Грузии и сказала: «Я хочу, чтобы все поняли, что это могло произойти с каждым мальчиком». А вторая – бортпроводница того самого ТУ-134. Она посмотрела фильм в Москве и признала, что это страшная общая трагедия, в которой нельзя никого обвинять и оправдывать.
Гигинеишвили же пытается донести до зрителя вот что: «Горе привлекательно на сцене, а в реальной жизни оно уродливо. Я не обещаю, что картина вам понравится, но я обещаю, что она точно не оставит вас равнодушным». И он не врет. Мы проверяли.
Благодарим кафе Roasters за помощь в организации съемки.
источник
Резо Гигинеишвили снял чрезвычайно значительный фильм
Лишний раз доказано, что настоящее искусство требует профессионализма: в «Заложниках» (премьера в России запланирована на 21 сентября) нет ни одной лишней реплики, ни одного случайного кадра, стреляют все ружья — в данном случае пистолеты, — стилистика идеально соответствует истории, сухое, документальное повествование ни на миг не превращается в пир режиссерского или операторского самолюбования. Все работает на то, чтобы наилучшим способом рассказать историю, которая 34 года назад взбудоражила весь СССР: группа грузинской золотой молодежи во главе с Иосифом Церетели 18 ноября 1983 года попыталась угнать самолет, следовавший рейсом Тбилиси — Батуми — Киев — Ленинград.
Вдохновителем этой группы назначили священника Теймураза (Феодора) Чихладзе — пишу «назначили», потому что его вина как раз наименее доказана. Все материалы дела таинственным образом сгорели в Тбилиси в начале 90-х, и судить о мере его вины сложно: арестован он был уже в феврале 1984 года. Большинство участников теракта были его прихожанами. Сразу скажу, что в картине его роль довольно неприглядна: взять на себя вину ему предлагает адвокат другого обвиняемого, а после оглашения расстрельного приговора священник на этого адвоката бросается с криком: «Ты обманул меня».
Между тем есть свидетельства, что он говорил совсем иное: «Зачем вам расстреливать этих четверых? Меня расстреляйте, а они вам пригодятся». Он не виделся с остальными обвиняемыми в последние месяцы, и нет никаких доказательств, что именно ему принадлежит идея побега за границу. Вероятно, он единственный, о ком можно сказать определенно: не только расстрела, но и ареста он не заслуживал. Его даже не предупредили о готовящемся теракте.
С остальными участниками захвата все сложно, и Гигинеишвили должен был ходить по очень тонкому льду: обсуждения этой истории периодически вспыхивают в интернете и продолжают резко раскалывать читателей. Общее место: золотая молодежь, у которой и так все было, возмечтала о славе Бразинскасов и убила семерых ни в чем не повинных людей, включая двух членов экипажа.
Один из угонщиков, Герман Кобахидзе, с детства снимался в кино и на момент теракта уже отыграл половину эпизодов в картине Абуладзе «Покаяние», который снимался на «Грузия-фильме» под личным покровительством Эдуарда Шеварднадзе. Картину пришлось переснимать с другим актером, но закрыта она не была — хотя другому руководителю хватило бы участия будущего террориста для ее полного запрета.
Кобахидзе увлекался нацистской атрибутикой — это попало в грузинские газеты 1984 года. Кстати, Теймураз Чихладзе тоже один раз снялся в кино — в 19-летнем возрасте сыграл запутавшегося Самсона Келадзе в криминальной драме Георгия Калатозишвили «Смерть филателиста»; картина эта доступна, и нельзя не ужасаться тому, как все сбылось в его судьбе — загнанность, допросы… Фильм-то, кстати, о том самом — о золотой молодежи, которая не желала работать, жила праздно, не разделяла наших ценностей…
Рискну сказать, что и «Жил певчий дрозд» Иоселиани — о той же прослойке, и герой этой элегии вполне мог оказаться одним из угонщиков, если бы они его вовлекли в свою компанию. Убийцей — нет, а участником авантюры — мог. Они же и сами не убийцы — двое из академии художеств, один актер, два врача… Почему они все это натворили? Убивали пассажиров, угрожали выстрелить в годовалого ребенка? Один из них — Паата Ивериели, врач — сказал стюардессе Кундеренко: «Твоя рана серьезная. Хочешь, пристрелю, чтобы не мучиться?» (Она выжила.) Есть версия, что они были под кайфом, есть и другая — что зверствовали от отчаяния, когда все пошло не так и стало ясно, что самолет приземлился в Тбилиси.
Во время перестройки — и особенно после распада СССР — в Грузии были попытки реабилитировать всех участников теракта, Гамсахурдиа прямо называл террористов борцами с режимом и амнистировал Тинатин Петвиашвили. Ей на момент угона было 19 лет, именно на ее — отнюдь не фиктивной — свадьбе с Кобахидзе была основана вся постановка: гостья свадьбы помогла пронести оружие на борт, минуя досмотр. Изумительно корпоративной страной была Грузия в 1983 году! После выхода из тюрьмы, которым, собственно, и заканчивается картина, она эмигрировала, вышла замуж и, по некоторым сведениям, живет сейчас на Кипре.
Ия Нинидзе, наша Одри Хёпберн и небесная ласточка, опубликовала в 2013 году рассказ о том, как ее муж был в колонии с шефским спектаклем, и его там узнала Тинатин: она не знала о расстреле мужа. Она сообщила, что была беременна, но ее заставили сделать аборт. Это в картину не вошло, а то на весы истории опустился бы еще один важный аргумент. Правда и то, что сами преступники были неожиданно жестоки, и то, что расправились с ними, соответственно, с избытком: Шеварднадзе хотел оправдаться перед центром.
О том, что в Грузии фактически нет советской власти, зато совершенно распоясалась преступность, заговорили в ту пору открыто, и астафьевская нашумевшая «Ловля пескарей в Грузии» (1984) многими в Тбилиси была воспринята не как оскорбление, а как горькая и целительная правда. Ключевое слово было сказано там — «порча». Сейчас эта порча расползлась уже повсеместно.
Я понимаю, к какому «каленому клину» прикасается Гигинеишвили — человек с фамилией из Ильфа и Петрова, с репутацией поверхностного комедиографа, который вдруг одним прыжком переместился в первый ряд современной режиссуры: я солидарен с Антоном Долиным — у этой картины были бы блестящие шансы на «Оскаре», недостатков в ней я не вижу, вижу фантастическую операторскую работу Опельянца, десяток первоклассных актерских удач и врожденное чувство формы. Понимаю я и то, что соблазн назвать террористов борцами с режимом будет всегда, — я помню, как чеченских террористов во время «Норд-Оста» называли борцами за мир и утверждали, что никакой взрывчатки у них не было. (А поди знай теперь!)
Формально в картине сделан общепримиряющий вывод, отразившийся в финальном титре: смотрите, к каким чудовищным последствиям приводит больная система, запрещающая людям слушать «Битлз» и курить «Кэмел», не говоря уж про железный занавес. И это по нынешним временам довольно смелый вывод: мы все заложники этой больной системы, и опасность прежде всего в том, что не остается ни виноватых, ни правых: сегодня в самом деле ни за кем нет моральной правоты, потому что все изуродованы, критерии смещены, сплющены. Вор ворует, потому что ничего нельзя сделать по-честному. Художник и благотворитель сотрудничают с государством, потому что ничего нельзя сделать без государства. Эта больная система рано или поздно взорвется — хотя бы потому, что в результате взрыва хоть что-то встанет на места, черное станет черным, белое — белым. Но плата за такую определенность оказывается непомерно высока — как всегда после внешних войн, традиционно выводящих Россию из таких внутренних противоречий; как это бывает — наглядней всего показано у Толстого в «Анне Карениной». Вронский едет на войну в надежде найти правду (Шахназаров точно показал это) — проблема в том, что на войне нет правды, она иллюзорна.
Однако проблема гораздо глубже, и спасибо Гигинеишвили за то, что он ее хотя бы наметил. Это фильм о представителях золотой молодежи, да — хотя какая уж там она особенно золотая? Дети аппарата ЦК, как они гордо себя именовали, творили и не такое — просто это удавалось замять. Но именно на золотую молодежь в России вся надежда, потому что у них есть чувство собственного достоинства, и они не все готовы терпеть, что с ними делают. Оппозиционеры в России — традиционно из аристократов: «В Европе сапожник, чтоб барином стать, бунтует, — понятное дело! У нас революцию сделала знать: в сапожники, что ль, захотела?» Народ к революции и к революционерам относится так, как описано у Тургенева в «Нови»: сначала агитатора упоили вусмерть, потом сдали властям. Современную российскую оппозицию постоянно упрекают в том (особенно старается Владимир Соловьев), что вся она — зажравшиеся дети коррупционеров. И действительно, кому тут еще надо, кроме как зажравшимся? Всем остальным пожрать бы, а потом уж думать о свободе и правах.
Тут не только права — тут люди в грязь втоптаны, они любой кусок рассматривают как благодеяние, и власть пользуется этим с великолепным цинизмом. Ничего не поделаешь, в оппозиции находится главным образом правящий класс! Мне случается преподавать и в элитных, и в обычных школах: угадайте, где настроения оппозиционнее? Власть в России меняется не от того, что благородные элитарии свергают себя, а от того, что рушится ненадежная система или затевается верхушечный переворот; в 1917 году были элементы того и другого. Но вся надежда — только на золотую молодежь, потому что ей чего-то надо. Именно она снимала фильм «Покаяние», сделанный при застое, поскольку столь сложное кино потом было бы попросту невозможно. С «Покаянием» сегодняшний фильм Гигинеишвили срифмовался очень точно — и предсказывает нам через два-три года ничуть не менее интересные виражи.
«Балуйте детей, господа, тогда из них вырастут настоящие разбойники!» — эта фраза Шварца регулярно используется всеми сторонниками сурового воспитания. Но психолог Тамара Афанасьева справедливо заметила: обратите внимание, только у Атаманши и вырос приличный человек. Вся надежда на Маленькую разбойницу — иначе Герде не выжить. Олень-то уже притерпелся, он животное мудрое и понимает, от кого тут что-то зависит. Но у этой золотой молодежи свои пороки. Одни и те же — во все времена. Она довольно легко относится к своей и чужой жизни; она презирает — и не без основания — народ, «быдломассу», и масса (не народ!) платит ей презрением, ненавидя вместе с ней и права, и свободы, и либерализм. Это-то и есть проблема: «Чего им не хватало?!»
В России что-то нужно только тем, у кого и так все есть; это могло бы стать слоганом фильма Гигинеишвили, который и сам к этой прослойке принадлежит — муж Надежды Михалковой, младший друг Федора Бондарчука, любимец тусовки, высказавшийся вдруг совсем не по-тусовочному. Да, это тоже больная ситуация, и все в ней стоят друг друга, — но пока она сохраняется, не видать нам никаких перемен: они захлебнутся, как в девяностые.
Что делать? Примерно то, что делала в последние годы ненавистная советская власть: снимать саму оппозицию «народа» и «элиты», посильно просвещая народ. Иначе все мы так и будем заложниками. Нам нужно не покаяние — что проку в коллективных покаяниях? — а просвещение, и фильм Гигинеишвили делает серьезный шаг на этом пути. Чем больше людей посмотрит эту картину сегодня, тем меньше погибнет послезавтра.
Для любителей конспирологии и нелюбителей думать сообщаю, что Гигинеишвили не заплатил мне за пиар его фильма ни копейки. Думаю даже, эта статья совсем не понравится ему — приятностей она ему точно не сулит. Он вообще хорошо все понимает. Потому и снимал не в России, а в Грузии, не по-русски, а по-грузински, и русская речь там звучит только в устах судейских и спецназовцев — очень неслучайная деталь, за которую ему наверняка прилетит обвинение в русофобии. И у Министерства культуры, и у Фонда кино он не взял ни копейки. Просто его сестра продала дом.
источник
Креативный редактор Sobesednik.ru Дмитрий Быков поговорил с режиссером Резо Гигинеишвили о его фильме «Заложники».
Резо Гигинеишвили (известный по фильмам «ЖARA», «Любовь с акцентом») снял чрезвычайно значительный фильм. Может быть, со временем он будет вспоминаться зрителям так же, как нам – первокурсникам перестроечной эпохи – вспоминается сегодня другая грузинская картина, «Покаяние».
«Заложники» – одна из самых кровавых и таинственных историй позднего застоя. Банда – или преступная группа, или компания – золотой молодежи пыталась угнать самолет, следовавший из Тбилиси в Батуми, оттуда в Киев, а оттуда в Ленинград. Это случилось 18 ноября 1983 года. Попытка не удалась, погибли два члена экипажа и два террориста, остальных – включая священника Теймураза Чихладзе, который в теракте не участвовал вовсе, но был назначен его вдохновителем – расстреляли. К 14 годам приговорили единственную девушку – 19-летнюю невесту актера Германа Кобахидзе Тинатин Петвиашвили. В 1991 году Звиад Гамсахурдиа ее амнистировал.
Гигинеишвили снял строгую, точную и умную хронику нескольких дней перед угоном, самого захвата и суда. И вот странно: этот режиссер, ученик Хуциева и ассистент Бондарчука на «Девятой роте», младше меня на пятнадцать лет, он считался легковесным комедиографом, но одним прыжком попал в первый ряд европейской режиссуры – и я чуть ли не робею, встречаясь с ним. Прежде всего потому, что он заговорил о том, о чем я бы на его месте никогда не решился.
– Прежде всего тысяча извинений: все мы знаем, что фамилию Гигинеишвили придумали Ильф и Петров…
– Не придумали. Они где-то ее подслушали и вставили в «Золотого теленка». В конце концов, Брехт в «Кавказском меловом круге» тоже взял подлинные грузинские фамилии, немного их исказив.
– А что эта фамилия означает?
– Ничего, кроме моих страданий в школе и институте. Во всяком случае, ничего связанного с гигиеной.
– Ты принадлежал к золотой молодежи? Потому что фильм вышел о том, что ей одной чего-то нужно, хотя у нее все есть…
– Я принадлежал к тому кругу, о котором идет речь. Тбилиси – город маленький и тесный. Моя семья дружила с матерью Геги Кобахидзе, актрисой, которая разыскивала своего сына по всем зонам Грузии, это было на моих глазах. Им ведь – родителям – никто не сказал определенно, что дети расстреляны. Была пытка надеждой, и все время возникали люди – думаю, большей частью сумасшедшие, – которые якобы где-то их видели, с ними сидели, слышали о них… Как в тридцатые.
– Она не потеряла работу после этого?
– Все родители потеряли работу. И врачи, и строители, и артисты.
– Но фильм «Покаяние», где играл Герман, не был остановлен?
– Герман в нем успел отработать всего в девяти сменах, и потом картину пересняли – вместо него снялся Мераб Нинидзе, который у нас играет отца другого угонщика, Ники. Честно скажу, никакие рифмы с «Покаянием» мне не приходили в голову, хотя сейчас мне приходится слышать о таких совпадениях. Во всяком случае – о параллелях между эпохами. Но я отталкивался от другого образца: если уж усматривать чьи-то влияния, то это, наверное, фильм Годара «Банда аутсайдеров». Где сначала все время пляшут, а потом вдруг палят во всех…
– Чем ты объясняешь дикую жестокость этих вполне культурных молодых людей? Убили нескольких пассажиров, на ребенка наводили пистолет, застрелили стюардессу…
– Жестокость с обеих сторон объясняется, ты не поверишь, фантастическим советским дилетантизмом. Который проявляли и угонщики, совершенно не представлявшие, как они будут захватывать самолет, и спецслужбы до прибытия «Альфы». «Альфе» для проникновения в самолет потребовалось восемь секунд, для его захвата – восемь минут. Я примерно могу себе представить самочувствие людей в самолете, в том числе захватчиков: они, возможно, были под кайфом – есть такая версия, – но скорее всего просто осознали, что терять нечего. У этой молодежи было странное самоощущение, которое сегодняшним молодым людям просто не примерить на себя: они жили в очень искаженном мире. Мы с Тимати, делающие «ЖаRу», формально их ровесники, но между нами бездна. Все они были люди творческие – с поразительной легкостью сочинявшие музыку, рисовавшие, игравшие (священник Теймураз Чихладзе тоже успел сняться в кино, а Гега Кобахидзе был вообще кумир Грузии, солнечный мальчик). И притом профессиональные их перспективы были ничтожны, потому что талантливый человек – еще не профессия; никаких перспектив роста они для себя не видели. По автопортрету их лидера Сосо Церетели видно, как высоко они себя оценивали; он подъезжал к аэропорту в такси с отцом Лаши Бугадзе, соавтора сценария «Заложников» (видишь, как все тесно?), и сказал ему, хлопнув дверцей: ну все, жизненная миссия этого таксиста выполнена, он меня подвез.
Что касается их поведения в самолете: там все время были качели, огромная амплитуда, истерика, в сущности. Да, Паата Ивериели сказал стюардессе: ты все равно не выживешь с такой раной, хочешь – пристрелю, чтобы не мучиться? Но он же сказал одному из пассажиров: ты мне нравишься, приземлимся в Турции – я тебя вылечу. Они все время переходили от эйфории к ужасу. И конечно, они пошли на преступление не из-за сигарет и джинсов, как потом писали журналисты. Все вокруг них – и прежде всего элита, детьми которой они были – говорили: да, надо бы отсюда сбежать, но некуда и непонятно как… Они решились сделать то, о чем говорили все. Все, кто говорил: «Чего им не хватало?!» – отлично понимали, чего не хватало.
– Мне показалось, что священник Теймураз Чихладзе у тебя сделан несколько, что ли, отрицательней, чем он был в действительности. Он вроде бы на суде брал вину на себя и выгораживал остальных…
– Ему сказали, что ему ничего не будет: он за полгода до теракта перестал с ними встречаться. И когда его приговорили к расстрелу, для него это был чудовищный шок – потому он и закричал адвокату: «Ты обманул меня!» Это естественная реакция, потому что ситуация, в общем, абсурдная: он не только не был на борту, он не знал, что они собираются улетать. А насчет вдохновителя… Ну, возможно, они вели абстрактные разговоры, что хорошо бы свалить. Вообще вся эта компания была с церковью связана довольно тесно, тот же отец Лаши Бугадзе близко знал Патриарха, но Библию они не читали и подходили к вере совершенно по-неофитски, что мы и попытались показать. Вера была для них примерно такой же экзотикой и таким же знаком свободы, как «Битлз». Эта молодежь вся читала эзотерику и приобщалась к ней примерно на том же уровне, как к западным ценностям – через «Кэмел». Это были вещи одного порядка. Все они дружили с философами и диссидентами, бывали в главном тбилисском храме Сиони и общались, например, с Мерабом Мамардашвили. Так что настроения, которые они выражали, были общими – просто все говорили, а они взяли и сделали. Они были больные дети больной ситуации.
Кинематографическая семья: Резо, тесть Никита Михалков,
жена Надежда, теща Татьяна Михалкова
// Фото: Global Look Press
– Ты встречался с Тинатин, единственной избежавшей смертного приговора?
– Я слышал, она на Кипре живет?
– Нет, в Тбилиси. Я не показывал ей картину – она сказала, что не сможет ее смотреть. Она призналась мне, что каждое утро работает над тем – так и сказала: работает, – чтобы не думать обо всем этом, забыть это. И не может. Она мне много рассказывала о том, что было до и после, но ни слова о том, что было в самолете.
– Но кто-то из родственников посмотрел фильм?
– Да, мать Германа. Она была в разводе с отцом, а отец, кстати, большой мастер грузинского кино – все эти легендарные короткометражки, «Зонтик», например…
– А кто-то из судей жив?
– Я встречался с ними. И знаешь – странная история, не знаю даже, рассказывать ли… Священник этот, Теймураз Чихладзе, проклял их после приговора. И проклятие его подействовало – жизнь у многих сложилась мрачно, так скажем.
– Мне показалось, что тебя будут упрекать в русофобии, как это теперь называется. Потому что по-русски в картине говорят только судейские и спецназ, это как бы язык власти…
– Это просто язык единственных профессионалов, потому что «Альфа»-то действовала совершенно правильно. Зачем было снаружи стрелять по самолету, что это дало? Вот когда профи прилетели, тогда все и было сделано, быстро и точно. Нет, если меня и упрекают иногда, то за сцену, где два брата заигрывают с одной девушкой, русской медсестрой. Ну так она и шуганула их там, все нормально… Иное дело, что понимаешь – сложился такой стереотип: грузина хорошо воспринимают, когда он немного идиот. Немного персонаж анекдота. Когда летчик говорит: «Ларису Ивановну хочу».
– Почему этот фильм не выдвинули на «Оскара» от Грузии?
– Это Антон Долин писал сразу после показа на Берлинском фестивале, что его хорошо бы выдвинуть… Но знаешь, это здесь я грузин. А там я русский, и говорят, что картина снята на русские деньги, что неправда. Я никогда, клянусь, не ожидал такой реакции – там. И такой благожелательности здесь.
– Скажи честно: то, что Грузия так долго была «под сенью дружеских штыков» – это пошло ей на благо?
– А Советский Союз – это было хорошо или плохо? В чем-то прекрасно, в чем-то чудовищно. Да, были пять миллионов грузин в Турции – их судьба лучше или хуже сложилась? Отцы нации – Илья Чавчавадзе, Важа Пшавела – тяготели к русской культуре и широко читались в русских переводах. Ну а «Витязь в тигровой шкуре» стал бы хуже, если бы его не переводили и не печатали в миллионах экземпляров? Контрольного эксперимента нет. Большое спасибо СССР за образование, которое получили грузины.
Я одно могу сказать: Грузия сегодня сильно напугана войной 2008 года. У меня мать там была в это время, в Тбилиси. И когда российские войска вошли в Гори, она мне звонила: что делать, куда идти? А что я скажу? Армия, когда она входит в город, никогда не отличается миролюбием… Сегодня грузинская молодежь – очень умная, кстати, совершившая какой-то качественный скачок – смотрит на Запад, общается со всем миром, русского в большинстве своем не знает.
– Национальный характер все же существует?
– Существует национальная культура, уже в пятом веке очень высокая и сложная. А что касается характера – мне Патриарх сказал во время разговора: главная беда России – огромное пространство. Хорошо, сказал я, а главная беда Грузии? Он ответил: гордыня. Гордыня – это как бы дурной извод чести, ее мрачная изнанка. И этой гордыни было много, и именно она была причиной порчи всего в последние годы советской власти, когда Грузию буквально разъедало самодовольство и воровство.
– Как ты относишься к Саакашвили? От грузинской интеллигенции трудно услышать о нем доброе слово.
– Начнем с того, что от меня трудно услышать доброе слово о «грузинской интеллигенции» как абстрактном понятии. И вообще о любой социальной группе или профессиональном союзе. Я не люблю прослойки, не люблю тех, кто скрывается за коллективной безответственностью, – люблю личностей.
– Ну, что я буду перечислять? Отар Иоселиани. Александр Рехвиашвили. Я личностями интересуюсь, а не творческими союзами. Сталин создал творческие союзы, чтобы масса давила гениев.
Что касается Саакашвили: он одержимый, конечно, есть в нем фанатизм, но благодаря ему Грузия совершила огромный скачок. Иное дело, что Шеварднадзе, потерпев поражение, нашел в себе силы отойти в сторону – а он не нашел, и то, что с ним происходит теперь, выглядит не очень красиво. Он пересидел на посту, превратился в очень жесткого политика. Думаю, на Украине у него никаких шансов нет. И все-таки следует помнить, какую страну он принял – и какую сделал.
– А нынешняя Грузия – она сильно откатилась назад?
– В чем-то сильно: скажем, слово «либерал» там сделалось ругательным, и можно даже услышать про «либерастов». Вот этого я уже совсем не понимаю: господа, Илья Чавчавадзе, чьим именем вы клянетесь, был классическим либералом! Да вся грузинская культура взошла на этих дрожжах.
– После такой удачи снимать следующую картину будет очень трудно.
– Далеко не все ее считают удачей, я слышал разные мнения – в том числе про то, что «Заложники» сделаны вопреки законам ремесла. Но мне интересно только то, что делается помимо ремесла и между жанрами, может быть.
– Кстати, Никита Сергеевич Михалков видел фильм?
– Нет. Его брат Андрей Сергеевич видел.
– А когда ты сказал Никите Сергеевичу, что собираешься жениться на его дочери, как он реагировал? Ведь ты как бы похитил принцессу…
– Ты даже не представляешь, насколько она – психологически – не принцесса. Говорю не только как муж, но как режиссер, в чьем фильме она выпадает из тормозящего самолета.
– Прокат у картины будет?
– 370 копий, довольно прилично по нынешним временам. А как ее будут воспринимать за границей, я не знаю. Например, в Штатах многим было непонятно, почему новобрачные после свадьбы просыпаются в квартире матери. Как это – они же отделились?
– Ну а все-таки ты грузин в России или русский в Грузии?
– У меня самая некомфортная и самая плодотворная, по-моему, позиция: я нигде. И могу позволить себе не быть ни на чьей стороне, когда снимаю античную трагедию. В этом жанре я и хотел работать: трагедия рока. Медея – она хорошая? Мы можем брать пример с Медеи? Мы можем предложить ее как образец для нашей молодежи? Что она своих детей убила – это вообще как? Но весь мир смотрит трагедию про Медею, и все актрисы хотят ее играть, и все мы, глядя на нее, переживаем высокие чувства. А что еще надо, я не понимаю?!
1982 – родился 19 марта в Тбилиси
2002 – снялся в популярном сериале «Ледниковый период»
2005 – работал вторым режиссером на съемках блокбастера «Девятая рота» Бондарчука
2006 – снял два первых своих фильма «9 месяцев» и «ЖARA»
2010 – женился на дочери Никиты Михалкова Надежде
Материал вышел в издании «Собеседник» №37-2017.
источник