Которую ночь где-то в недрах огромного дома кричит женщина. Я слушаю этот подхриповатый, безэмоциональный, протяжный и далекий вой в пространство: «Саааашааа!Саашаааа, Люююсяя, ааааа, сволааачиии. Ааааа. ягадаааа-малииинаааа, лаааа— аааа» домашние спят, а я лежу слушаю. Деменция в стадии распада личности. А, может Альцгеймер у пожилой женщины. Без препаратов. Я хорошо знаю такой крик. Слушаю и думаю о близких этой женщины.
Чаще всего родственники оставшись один на один с подобным заболеванием теряются. Потому, что не ясно что теперь делать и как жить. Интернатов и клиник, занимающихся больными данного профиля очень мало, и они очень недешевы. Чаще всего именно на родных ложится вся нагрузка по уходу за больным.
Пробую сформулировать список основных правил для родственников, чьи близкие имеют нейродегенеративные заболевания.
На ранних стадиях отследить эти заболевания крайне сложно.Ну, нервозность у пожилого человека, ну, забывает, что-то и путает с кем не бывает? А потом происходит какой-то экстраординарный случай и вы понимаете, что это уже не просто забывчивость мамы-папы-бабушки или дедушки. Например, приходите домой и обнаруживаете свою пожилую маму разводящей в пищевых тарелках собственный кал. Объяснение этого действия, например такое: «я хочу цветы полить! Я что отчитываться должна. » или просто: «так надо!». Или папа (бабушка-дедушка) увлеченно стрижет ножницами шторы в гостинной. На мелкие, мелкие кусочки. Или берется красить окно и закрашивает его вместе со стеклом.
Сначала вы пытаетесь доказать, что он (она) ошибается. Что так нельзя, что шторы были новые, что стекло от краски вам теперь сложно отмыть. вобщем, пытаетесь образумить, доказываете, может ругаетесь или кричите. Пытаетесь пробиться к тому, здоровому человеку, которым мы помните свего близкого. На этом этапе постарайтесь осознать свою внутреннюю панику и ужас от грядущих перспектив. Страх и неуверенность в будущем, заставляют вас гневаться. Чувство беспомощности перед лицом болезни. Это то, что испытывает большинство людей при столкновении с заболеваниями такого ряда. Посмотрите этим чувствам в лицо. Если они в вас есть, то они вполне адекватны неадекватной внешней ситуации. Не корите себя за них! А, теперь осознав и приняв их в себе можно и нужно начинать действовать.
а) найдите и сохраните себе номер психиатрической неотложки. Запишите своего близкого на прием к районному психиатру. Привести к нему больного будет непросто, но вести его туда нужно. Другого пути нет. Точнее, он есть, но он тупиковый для всех.Это путь «ничегонеделания»
Только психиатр может выписать вам спектр препаратов, которые вам теперь придется все время покупать и следить, что бы заболевший принимал их. Если препаратов принимать ваш близкий не будет то вас ждет очень страшный период. Вот с такими криками ночи напролет, с агрессией, с истериками и требованиями «отпусти домой!». Больные идут «домой» упорно, невзирая на время суток, препятствия и количество этажей за окном. С поеданием несъедобных предметов, с попытками воткнуть во врага ножницы (а вы станете мучителем и врагом, как бы вы не старались угодить). Поэтому препараты обязательны и психиатр ваша поддержка. На часть препаратов можно получить бесплатные рецепты, и это будет огромной помощью! Придется побегать с бумажками, но не стоит отказываться. Средняя стоимость глиатилина в Москве от 700 до 1600р. 14 стандартных ампул. Это меньше недели приема. И это только один из препаратов.
Психиатр и невролог дадут направление на МРТ.
б) нет, вы не предатель-гад-мерзавец-шакал, который родную мать (отца) сдает в лапы психиатра. Вы ищите пути облегчения ситуации и для близкого и для себя.
в) напишите десятки тканевых бирочек (имя, фамилия, год рождения и адрес болеющего) эти бирки нашиваются на все халаты и куртки. Или много бумажек с такой же информацией раскладываете по всем карманам болеющего. Эти бумажки могут спасти жизнь вашему родственнику если он уйдет в неизвестном направлении.
г) соберите семейный совет. Если есть такая возможность — распределите обязанности между членами семьи. Кто когда сидит в квартире с болеющим родственником. Оставлять его (ее) в одиночестве будет опасно и для него (нее) и для дома, который болеющий может спалить, залить соседей, шагнуть из окна. Распределите между собой финансовую нагрузку, это сложно, но это нужно. Впереди у всех вас долгий и непростой период. Непростой и финансово, и психологически. Возможно, посоветовавшись вы решите пригласить сиделку на время рабочего дня.
д) учитесь делать психиатрические вязки. К сожалению на одном из этапов болезни близкого они вам могут пригодится. Это 3-5 метров обычной фланели шириной 60-80 см. Зависит от габаритов заболевшего. Ее можно даже не сшивать, просто купить отрез ткани.
е) в случае получения, подтверждающего деменцию или болезнь Альцгеймера, диагноза посоветуйтесь с районным психиатром о том лишать ли болеющего через суд дееспособности. На каком-то этапе вам придется это делать.
ж) телевизор для больного. я бы его вообще не включала, если честно. Слишком много там динамичных и агрессивных образов, шоу с накалом отрицательных эмоций. Ничего хорошего для больного в таком наборе образов нет.
По сути ТВ это введение зрителя в транс. С закладкой информации в бессознательное. Такой поток картинок и звуков и здоровый мозг не всегда может выдержать.
Лучше включать музыку. Релакс фм, какой-нибудь. Или старые советские песни. Детское радио.
з) пищевое поведение заболевшего сильно изменяется. Вам придется придерживаться режима питания иначе могут появится проблемы. либо больной ест все время, без остановки, давится, поскольку чувство голода уже деформированно, либо периодами вообще не ест. Либо ест только какой-то один вид пищи. Сладкое, например, которое он ищет и находит везде. Начинаются резкие колебания веса. Один больной может резко похудеть, другой начнет критически набирать вес. Учтите, что скоро вам придется поднимать больного на руки, что бы посадить в ванну. С очень грузным человеком делать это сложно.
И, да, однажды вам понадобятся памперсы для взрослых, непромокаемые пеленки и кормление больного с ложки. Санитарные навыки человек теряет.
Чувства, которые будут сопровождать вас в ближайшие к событию несколько лет. Чувство гнева, несправедливости, вины, тоски и бессилия (от усталости), ощущение тупика. Иногда острое чувство жалости к беспомощному близкому, иногда обиды на весь тот информационный мусор, который, к сожалению, болеющий человек будет произносить. Напоминайте себе, что близкий ваш болен и то, что он произносит — бред больного воображения.
Проведите ревизию своих внутренних ресурсов. В очень тяжелых буднях вам будет необходима отдушина. Хорошо, если это хобби или какая-то деятельность вне дома (тут и нужна будет помощь родственников или сиделки, что бы хоть иногда отрываться от ухода за больным).
источник
В России больше 1,5 миллиона человек живут с диагнозом «болезнь Альцгеймера». Ее принято считать недугом пожилых, но масштабы серьезнее: вот и участвующий в оскаровской гонке фильм «Все еще Элис» рассказывает историю раннего угасания. «Город» поговорил с людьми, чьих родных коснулась эта болезнь.
Что такое болезнь Альцгеймера
Самое распространенное нейродегенеративное заболевание у людей старше 65 лет. Начинается с проблем с кратковременной памятью, затем у человека начинаются проблемы с речью и письмом, он перестает узнавать знакомые лица и места, ему сложно восстановить последовательность событий. Меняется настроение и зрительное восприятие.
Болезнь Альцгеймера в цифрах
По состоянию на 2006 год в мире насчитывалось 24 миллиона людей с деменциями. В России страдают более 1,5 миллиона людей, но болезнь Альцгеймера у нас чаще называют маразмом, старческим слабоумием или склерозом. По данным Alzheimer’s Assosiation, признаки болезни выявляются у каждого восьмого человека после 65 лет и у каждого второго старше 85 лет. Причем многие не воспринимают болезнь Альцгеймера как патологическое состояние, и в волонтерские центры чаще всего приходят дети пациентов, в трети случаев — их пожилые супруги.
Кто находится в зоне риска
Определенных факторов риска не существует, среди возможных — пожилой возраст, генетика, черепно-мозговые травмы, сердечно-сосудистые заболевания, курение, избыточный вес и повышенный холестерин.
На данный момент идут исследования возможности определять деменции по анализу крови, но однозначных результатов все еще нет. Считается, что умственная деятельность определенно способствует снижению рисков, обратное доказывает то, что жертвами Альцгеймера становятся ученые, писатели и политики, например, Маргарет Тэтчер, Рональд Рейган и Айрис Мердок. Средняя продолжительность жизни после постановки диагноза — около восьми лет.
Почему планирование важно
В фильме «Все еще Элис» героиня Джулианны Мур, находясь в здравом уме, составляет для себя пошаговую видеоинструкцию о том, как покончить с собой, когда ее состояние регрессирует. На самом деле, сейчас принято заранее планировать качество собственной жизни: можно заранее продумать и метод управления делами и финансами (образец финансовой доверенности можно посмотреть, например, здесь), и договориться с родственниками о системе ухода.
Джулиана Мур номинирована на «Оскар» за главную роль в фильме «Все еще Элис» о профессоре лингвистики Элис Хауленд, которая внезапно начинает забывать слова: у Элис — генетически обусловленная болезнь Альцгеймера, начавшаяся слишком рано
Виктория, Минск (Имя изменено. – Прим. ред.): «Началось все с того, что мама начала теряться во времени, а потом и в пространстве. Она и раньше любила поспать днем, а тут начала делать это регулярно и, просыпаясь, не понимала, утро сейчас или вечер. Дальше стало еще хуже — я вообще не могла переубедить ее, что завтрак готовить не нужно, и сейчас мы должны поужинать. За вечер она высыпалась и ночами бродила по комнатам, а потом засыпала на табуретке в кухне и могла даже упасть. Потом у нее начались проблемы с ориентацией в пространстве. Ее постоянно клонило в горизонтальное положение, это было похоже на радикулит — походит-походит и ложится, говорит, спина болит. Когда это затянулось на месяцы, я начала переживать. Мама про свои симптомы не могла толком ничего рассказать и на вопрос «Что с тобой?» отвечала либо «Не знаю», либо «Мне плохо». Мы вызвали врача на дом, она ничего не объяснила, сказала только, что «будет еще хуже».
Потом мама стала забывать слова. Начнет говорить фразу, забудет одно слово, но не останавливается, а заменяет его на любое другое, которое помнит, и получается белиберда. Это было самое страшное время в моей жизни. Осознавать необратимость процесса, видеть, как деградирует твой любимый человек, твоя мама — это хуже всего. Я всю жизнь думала, что рак — это самая страшная болезнь, но оказалось, что нет.
Мое отношение к маме не изменилось, изменилась я. Я жалела ее, иногда не выдерживала, и слезы лились ручьями, особенно когда у мамы были некие «проблески» и она начинала осознавать, что с нею, сама начинала плакать, понимая, сколько мучений она мне доставила.
Я забыла про все свои женские радости и удовольствия: косметика, уход за собой — все это перестало для меня существовать. Мои подруги обо всем знали и уже давно перестали звать меня с собой в бары и ночные клубы, хотя не перестали быть близкими людьми, звонили, сочувствовали. Но реальную помощь никто не предлагал. О няне-сиделке не могло быть и речи: эти услуги у нас стоят столько, что дешевле было бы уволиться с работы и сидеть с мамой самой.
Пока мама ходила, она могла забыть выключить газ на кухне, могла выйти на улицу в домашней одежде и потеряться. Я поменяла все входные замки и закрывала ее на ключ, уходя на работу, а она ругалась, что я не даю ей выйти. Очень скоро она перестала меня узнавать, называла Олей. Я для нее была всего лишь медсестрой, которых у нее было якобы несметное количество.
Однажды она упала и сломала шейку бедра — и больше уже не встала. Чтобы понять, как жить дальше, я взяла отпуск. Врачи сказали, чего нельзя делать (почти все), а что можно — не сказали. Я взяла няню и отдавала ей всю свою зарплату — не хотела терять работу. При мне мама все время кричала, звала меня, хотя я и так была рядом. Думаю, она осознавала, что с ней, и ей было страшно, что я ее брошу и она останется одна.
Я читала, что личность человека с Альцгеймером меняется. Да, больной многое забывает, но моя мама почти не изменилась. Она всегда была доброй, милой и хорошей женщиной, для меня она навсегда такой и осталась».
Михаил, Москва: «Моей жене было 54, когда я узнал, что она больна. Сам отвел ее к врачу, потому что стал замечать странности: она задавала одни и те же вопросы, забывала о наших с ней договоренностях. Почитал про болезнь, прогнозы были неутешительные. Я все время думал: «Ну за что?» Я любил ее и был, наверное, единственным среди моих бизнес-партнеров, кто по-прежнему жил с первой женой, — у остальных давно уже появились длинноногие любовницы, которые, как известно, приходят вместе с деньгами. Ее болезнь развивалась стремительно, и очень скоро она мало что могла делать сама. Однажды, когда я собирал чемодан в ответственную командировку, сиделка-казашка получила звонок из дома, ей нужно было срочно уйти. Позвонил дочке — она не могла приехать. Сын был не в России. Что делать? Отвез ее в пансионат для пожилых в Подмосковье. Там приличный такой особняк в лесу и условия как в гостинице, плюс постоянный надзор. Через неделю приехал забирать, а она уже закрутила роман с каким-то местным старикашкой! Не реальный, я думаю, но ходила с ним за ручку, обсуждала скорую свадьбу. Я растерялся, честно говоря. Жена, а вернее то, что от нее осталось, довольна, а мне какая с ней жизнь — ни поговорить, ни в ресторан сходить. Звучит жестоко, но она уже ничего не понимала, стала другим человеком, если человеком вообще. Обсудил с родственниками, все согласились, что в пансионате ей будет лучше. Сейчас навещаю иногда из чувства долга. И завел наконец любовницу».
Артем, Белгород (Имя изменено. – Прим. ред.): «Первой в нашей семье заболела бабушка. Сначала мы не называли это Альцгеймером, а пользовались популярным в народе словом «склероз». Это было в 2011 году. На тот момент ей было 72 года, и она до сих пор уверена, что ей 72.
Самая большая проблема была в том, что она не ела. Тут, как нам объяснили, есть два варианта: человек или забывает, что не поел, или забывает, что поел. У нас был первый вариант. Поэтому кто-то постоянно должен был следить, чтобы она приняла пищу и лекарства.
Одно время бабушка с дедушкой жили с нами, я, правда, тогда был в армии. На тот момент болезнь была еще не слишком запущенной — она много чего помнила, но забывала, что произошло только что. Мама нервничала, потому что не могла заставить ее поесть, и бабушка худела на глазах.
Внезапно то же самое началось у дедушки. Тогда он еще преподавал в вузе, но, узнав о диагнозе, вышел на пенсию. Однажды он пропал, и мы искали его три дня. Нашли около университета. Я предположил, что он пошел на работу «по старой памяти».
У дедушки постепенно отнималась речь — он забывал слова и просто что-то бормотал. Год назад он умер. Бабушка жива, но не помнит, кто я такой, не помнит даже мою маму: видя нас, радуется, но не узнает. Очень обидно, что мы никак не можем облегчить ее страдания, а она сама помогать себе не хочет. А надо почаще выводить человека на улицу, общаться с ним. Задавать вопросы по поводу прошлого и настоящего — как бы тренировать мозг. Нанять сиделку, чтобы обязательно был присмотр. Сложно, не все выдерживают, когда пожилой человек превращается в 3-летнего ребенка. Но надо стараться помочь». (Сегодня стало известно, что бабушка Артема умерла. — Прим.ред.)
Рауза, Самара: «Сначала у меня заболела свекровь, через четыре года — мама. Я думаю, что толчком послужили потеря зрения и сильный стресс из-за конфликта с родственниками. Я стала замечать, что она придумывает небылицы, хотя все остальное оставалось по-прежнему. Через какое-то время мама стала апатичной, у нее нарушился сон, иногда были галлюцинации. Основная нагрузка в то время была на папе, но через год его не стало, и всю заботу о маме мне пришлось взять на себя. Сначала трудно осознать, что близкий болен, и, когда он ведет себя неадекватно, тебе начинает казаться, что он просто издевается над тобой. Только четыре года промучившись со свекровью и начав ухаживать за мамой, я осознала, что это уже другой человек и ей бесполезно что-то доказывать.
Начались бессонные ночи, потому что такие больные невменяемы — могут без причины начать рыдать или смеяться, вдобавок у них нарушается сон. Постоянно приходилось стирать и мыть полы, так как со временем у мамы развилось недержание. Осложнились отношения с соседями, они реагировали на запахи, шум, который доносился из квартиры, стали предвзято относиться ко мне. В такой ситуации появляется отчаяние, ведь болезнь длится годами и нет никакой возможности хоть как-то помочь человеку.
Постепенно мы поменялись местами. Теперь уже я ощущала себя старше мамы и ухаживала за ней, как за ребенком. На тот момент самым главным для меня было, чтобы мама не выходила из себя. Если что-то ее не устраивало, ее трудно было успокоить, она сразу же начинала нервничать, плакать или скандалить. Мы обтянули матрац полиэтиленовой пленкой, на окно поставили решетку. До этого мама несколько раз забиралась на подоконник и свешивалась из форточки.
От этой болезни нет лекарств, а те, которые выписывал врач, помогают только кое-как удерживать больного в рамках. Ты оказываешься изолированным от всего мира. Обычный терапевт помочь не может, направляют в психдиспансер. В таком состоянии маму везти туда было невозможно, а по закону, как выяснилось позже, психиатр может прийти домой только по решению суда. Предлагали вариант: вызвать бригаду и отправить маму на месяц в психбольницу. Но как ее можно было туда отправить, если она ничего не видела?
Мы полгода мучились, а потом уговорили одного врача приехать на дом. Так узнали, как действовать дальше, поняли, что нужно идти в суд, чтобы признать маму недееспособной. Только в таком случае можно было оформить опекунство и первую группу инвалидности. Три месяца ушло на оформление разных справок, не описать, какой стресс я испытала, когда пришлось идти в суд и подтверждать, что мама недееспособна. После суда казалось, что все страхи, унижения остались позади. И тут выяснилось, что мне еще нужно доказать, что я могу быть опекуном. Пришлось брать справки из психдиспансера, наркодиспансера, от терапевта на себя.
Близким заболевших я бы посоветовала сохранять спокойствие, потому что ваше состояние передается больному, будьте внимательным и терпеливым и в то же время помните о себе. Самое главное самому оставаться здоровым, иначе и больному не поможешь. Найти какое-то хобби, чтобы выжить в этой ситуации. Хотя бы раз в год на неделю куда-то уезжать, чтобы хоть как-то восстановиться, нанять сиделку или попросить кого-то из близких заменить вас. Важно понимать, что ваш близкий — это уже другой человек, хотя внешне остается прежним».
Ирина, Челябинск: «Моя мама болеет вот уже 10 лет, ей сейчас 74 года. В 2005 году пришлось переехать к ней со всей семьей из другого города. Тогда мама толком уже не могла готовить, варила суп из всего, что попадало в кастрюлю, много забывала, поэтому папа попросил нас приехать. Мама меня узнала, вроде бы обрадовалась нашему приезду, но через час уже считала меня захватчицей жилплощади и денег. Каждое утро у нее начиналось с поиска по всей квартире этих денег. Когда находила их, перепрятывала, потом их было не найти и тем более не забрать — в ее глазах я была воровка. Еще ей постоянно нужно было на улицу, оттуда она с гордостью притаскивала с помойки какие-то вещи. Поэтому у двери я проводила строгий досмотр, и случались жуткие обиды, если я заворочивала то, что она принесла.
Летом 2007-го мама потерялась, ее искали 10 дней и после этого сразу оформили инвалидность по психиатрии. Сейчас, по прошествии всех лет, скажу, что первые пять были просто цветочками по сравнению со следующими тремя-четырьмя годами. Вот тут я стала загнанным механизмом, я ненавидела всех и злилась — эти два чувства стали основными спутниками моей жизни. Какая там семья: детям, можно сказать, с панталыку выбрали техникум, а сейчас пожинаем плоды вот такого подхода, а точнее — неподхода к сыновьям. Надо отдать им должное — никто из них никогда не корил нас за такую жизнь.
Пару лет назад у мамы началась сильная агрессия, она кидалась на меня, сильно злилась и орала, поэтому психиатр выписал нейролептик. Она пропила его с полгода, и самое лучшее, что свершилось, — вернулась любовь к моей мамочке. Я уже ничего не боюсь, смотрю на прожитые 10 лет не с досадой, а с ощущением, что мне дано быть рядом, оберегать и заботиться, что так и должно быть».
Главная и самая авторитетная зарубежная ассоциация предоставляет информацию о последних исследованиях, лучших специалистах и собственных благотворительных инициативах. Русскоязычная версия сайта предлагает единственную опцию — разобраться в основах работы мозга и тех процессах, которые в нем происходят под влиянием деменций.
Единственная в России некоммерческая организация, созданная для помощи пациентам с болезнью Альцгеймера и их семьям. Кроме информационной поддержки и библиотеки полезных ссылок, проводит семинедельные занятия с родственниками больных, объясняя, как помогать близким и справляться самим.
Разработанный учеными из Университета Огайо 15-минутный тест на проверку угасания функций мозга. Провести тест можно дома, распечатав четыре листа с 22 вопросами и заданиями.
источник
Я прячусь за диваном в зале, вся вспотевшая от напряжения, верчу в руке телефон.
«Где ты, маленький воришка?» — кричит отец, спускаясь по лестнице. «Я тебя сейчас убью, ты понял?» Он входит в комнату, и я вижу, что у него в руках разделочный нож. Вдруг раздается стук в дверь, и он идет открывать. Пришла соседка.
«Привет! Все в порядке?» — нервно спрашивает она. «Привет, дорогуша! — голос отца мягкий и теплый, в нем нет ноток сумасшествия и жестокости. — Чем я могу вам помочь?»
«Ну, мы услышали шум и решили проверить, все ли у вас нормально. А почему у вас нож в руке?»
«Знаете, это смешно, но ко мне в дом залез вор, поэтому сейчас я пытаюсь этого хорька выкурить»,— с гордостью в голосе говорит папа, хотя вместо слова «хорек» он использует более сильное выражение.
Я чувствую, что соседка напугана, но она продолжает вести с ним разговор. Я крадусь к черному ходу, бегу через сад и перепрыгиваю через забор. Я подхожу к дому моей подруги Кейт. Она открывает дверь. Мое лицо в слезах, ноги замерзшие и босые.
Мой папа — Дэвид Коулс — был очаровательным и эрудированным человеком. Он работал инженером-строителем и занимался строительством электростанций по всему миру. Он носил бороду и усы и не менял свой стиль несколько десятков лет. Я его просто боготворила.
Папа вышел на пенсию, когда ему было под 60. Моя мама Марджери продолжала работать в местном благотворительном магазинчике. Они жили в городе Понтипул, в Уэльсе. Я переехала в Лондон, когда поступила в университет Ройал Холлоуэй. Получив диплом, я осталась в столице и нашла работу закупщика в индустрии моды. Когда мне исполнилось 24, мама сказала, что у папы диагностировали болезнь Альцгеймера. Год спустя я переехала к родителям, чтобы помогать маме.
«Пап, ты надел свой джемпер наизнанку», — сказала я ему однажды, вернувшись с мамой из магазина.
«Исчезни», — ответил он, использовав вместо этого глагола нецензурное слово.
«Не разговаривай так с дочерью!» — не сдержалась мама.
«Ты тоже исчезни», — парировал он.
Иногда казалось бессмысленным разговаривать с папой, потому что он был очень обидчивым. Он часто вел себя агрессивно или настороженно со мной и мамой, но при этом с моим старшим братом Гаретом он был обходительным.
Папа всегда любил рассказать небылицы, но, по мере того как угасала его память, он начал просто придумывать события, чтобы восполнять провалы. Это вполне могло быть и «Да, я выпил лекарство» или «Я на ужин съел рыбу». Его поведение тоже стало непредсказуемым.
В другой раз он позвонил маме, когда она покупала продукты, и спросил ее, где лежит его паспорт. «Дорогой, ты куда-то собрался поехать?» — пошутила она. Он повесил трубку. Когда мама вернулась домой, все было разбросано. В зале повсюду валялась бумага, на кухне все шкафчики были выдвинуты. В спальне были открыты дверцы комода, а его содержимое валялось на полу. Папа лежал в кровати и рыдал. Потом он починил шкафчики и забыл об этом инциденте, но мама забыть так и не смогла.
Впрочем, не все было так мрачно. Однажды я увидела маму в магазине. На ней был ее большой пышный кардиган с блестками и изображением цветов. Я побежала к ней — и лишь тогда поняла, что это папа. Помимо кардигана, он надел зеленые вельветовые штаны и туристические ботинки. Он беззастенчиво со всеми здоровался.
Зачастую ухаживать за папой было грустно и очень неловко. Мне было жутко стыдно за это чувство, я сама себе была противна. Я говорила себе, что это не его вина, что он болен. Несмотря ни на что, я ни на секунду не жалела, что забочусь о нем, и у меня не возникало мысли уехать.
Через неделю после случая с паспортом папа ушел на прогулку и не вернулся. Мы обошли все местные пабы и позвонили в полицию. Его нашли в больнице. Прохожие увидели его лежащим в канаве с большим порезом на голове. Мама поехала в больницу, чтобы его забрать, и ей показалось, что его состояние еще больше ухудшилось.
«Конечно, я по-прежнему его люблю в каком-то смысле, — как-то откровенно сказала мне она. — Но это не тот человек, в которого я влюбилась; это не тот мужчина, за которого я выходила замуж».
Через два месяца после моего переезда у мамы диагностировали рак кожи. При этом папа совершенно не отдавал себе отчета в том, что происходит. В день ее операции он рассказывал в нашем почтовом отделении, что она решила увеличить грудь. Мне хотелось стукнуть его газетой. Но когда он пришел навестить ее в больнице, мне кажется, он осознал происходящее, потому что после этого не хотел уходить.
«Вернись ко мне, любовь моя, пожалуйста, вернись поскорее», — тихо стонал он, поглаживая ее руку. Когда мы вернулись домой, он спросил, куда подевалась мама. «Почему она до сих пор не вернулась с работы? Она что — уехала?»— спрашивал он. Я сказала, что у нее рак, и она в больнице.
«Очень жаль, я хотел погулять с ней в парке», — ответил он.
Несмотря на химиотерапию, мамина опухоль росла, и через два месяца нам сообщили, что рак на последней стадии. Папа не понимал смысла этого. Он повторял, как заведенный, что они с мамой прекрасно пожили, у них двое детей и вообще отличная жизнь. Иногда ему казалось, что у мамы расстройство желудка или что она на работе, хотя на самом деле она отдыхала на втором этаже дома.
Мама умерла дома. Семья собралась, чтобы с ней попрощаться. Она сказала брату и мне, чтобы мы заботились друг о друге. Она жалела, что нам придется заботиться о папе без ее помощи. Несмотря на ужас ситуации, я хотела, чтобы тот момент длился вечно. Я поднялась наверх и увидела, что папа почистил 5 кг картошки. Мы очень долго потом ели картофельное пюре.
На похороны мы пригласили волынщика, чтобы он играл, когда тело мамы вносили в церковь. В конце церемонии он исполнил тему из фильма «Из Африки», чтобы ознаменовать путешествия мамы и папы. Я с тревогой следила за папой весь день, но он вел себя тихо и был послушен. На поминках он забыл, где находится, и подумал, что люди собрались, чтобы отпраздновать его выход на пенсию. Когда я вышла поговорить по телефону, он попытался построить людей в паровозик для танца. Когда я узнала, я чуть не разрыдалась от смеха.
После моего побега было решено, что мне небезопасно возвращаться назад, и за папой начал ухаживать только брат. Спустя две недели мы решили перевести его в клинику. Мы с братом посещали его, одна ходить к нему я боялась. Иногда он ничего не говорил и очень сердился, если я пыталась его обнять, а иногда он улыбался и казался счастливым, хотя ничего и не говорил. Брат очень разозлился, когда медработник сбрил усы и бороду папы, чтобы он лучше выглядел.
Спустя несколько месяцев папа заболел пневмонией. Он очень исхудал. Я навсегда запомню, как он стонал, беззубый, неспособный питаться и ходить без посторонней помощи.
Я могла лишь сидеть с ним рядом, держать его за руку и говорить, что я люблю его. Он умер через пять месяцев после мамы.
Мне печально, что мама и папа не узнали, что их сын нашел свою избранницу, и у них родился собственный сын, а дочь вышла замуж (к алтарю меня вел брат). Было непросто, когда они умерли, но в моих мыслях они остались здоровыми и счастливыми — в самом расцвете сил.
Мы продали дом вскоре после смерти папы, и в один прекрасный летний день мы отправились в горы, с которых хорошо видно город. Мы поднялись на самую высокую точку, взяли по погребальной урне и бросили прах родителей высоко вверх.
Робин Холлингуорт — автор книги «Мой сумасшедший папа: дневник распутанного сознания».
Другие истории людей, которые ухаживают за родственниками со старческим слабоумием, читайте здесь.
источник
«У большинства дементоров напрочь пропадают сострадание и интерес к близким»
14.03.2017 в 18:14, просмотров: 196678
Это может случиться с каждым — независимо от пола, профессии и возраста. Старческая деменция (слабоумие) входит в пятерку заболеваний, которые чаще всего безвременно уносят жизни людей на всей планете. Но страшна не только смерть сама по себе: главный ужас этой болезни в том, что она отбирает нормальную жизнь и силы у близких больного. Уход за дементором не похож на заботу о человеке с любым другим серьезным заболеванием: деменция часто превращает человека в монстра, громящего квартиру и бросающегося на самых родных людей.
При этом государство совершенно не стремится принимать в бесплатные учреждения таких больных. Спасение утопающих, то есть родственников дементоров, становится исключительно их собственной проблемой.
«Моя бабушка была хорошим психиатром, поэтому поняла, что болезнь Альцгеймера, пациентов с которой она много лет наблюдала, настигла и ее саму. Она стала готовиться к худшему. Я не понимала, что происходит, думала, на старости лет бабушка чудит. Под ее руководством дедуля сделал стул с дыркой, она запаслась спиртом, огромными кусками полиэтилена, закупила упаковок 100 женских прокладок. Месяца через три я поняла, для чего это все нужно, болезнь развивалась стремительно. Очень быстро она практически перестала ходить и узнавать всех нас. Стул очень спасал, почти биотуалет с ведром, естественно, пригодился и полиэтилен с прокладками, памперсов в те годы еще не было. Так продолжалось два года, потом бабуля тихо ушла от нас во сне», — поделилась своей историей внучка больной деменцией.
Большая часть проявлений старческого слабоумия приходится на болезнь Альцгеймера. Известие о заболевании становится неожиданным для семьи больного, потому что большинство россиян считают, что серьезные проблемы с памятью — нормальное состояние пожилого человека. В результате первые звоночки деменции остаются незамеченными, а бить во все колокола родственники начинают лишь тогда, когда человек полностью теряет память, а то и вовсе превращается в монстра.
Деменция — это приобретенное слабоумие, чаще всего проявляющееся в пожилом возрасте, связанное с утратой человеком всех знаний и практических навыков, приобретенных в течение жизни. По данным ВОЗ, во всем мире насчитывается более 46 миллионов людей с деменцией. По прогнозам ученых, к 2050 году количество людей, страдающих этим заболеванием, может увеличиться в 3 раза. Болезнь Альцгеймера составляет более половины всех случаев старческого слабоумия. Свое название это расстройство мозга получило в честь немецкого врача Алоиза Альцгеймера, впервые описавшего его в 1906 году.
Специалисты говорят, что потеря памяти и другие существенные изменения в мозге не считаются нормой для старости, а говорят о наличии заболевания. Болезнь Альцгеймера неизлечима, однако правильно подобранные лекарства и грамотный уход способны значительно облегчить состояние больного. В среднем после постановки диагноза больной живет около 7 лет, но бывают случаи, когда родственникам приходится ухаживать за дементорами по 15–20 лет. Иногда больным старикам удается пережить своих детей и даже внуков, организм которых не выдерживает стресса от жизни бок о бок с дементором.
Некуда бежать
Главная проблема деменции в том, что эта болезнь разрушает не только больного, но и жизнь его родных. При нынешнем ритме жизни, стрессовых ситуациях, жилищных и финансовых проблемах наличие в семье дементора для многих становится настоящей катастрофой.
— Когда заболела моя мать, нам пришлось забрать ее из деревни в двушку в хрущевке, где жили мы с мужем и двумя детьми-подростками, — рассказывает Екатерина, 8 лет ухаживающая за матерью с болезнью Альцгеймера. — Все друзья и дальние родственники исчезли из моей жизни за несколько месяцев. А через три года не выдержал и ушел муж. Дети считают, что из-за моей прихоти держать больную мать дома у них не было нормальной юности.
Родственники больных говорят и о том, что первое время тяжелее всего от отсутствия информации, как элементарно выжить рядом с дементором. Доктора практически всегда лишь поверхностно информируют родственников о заболевании, не сообщая, как в реальности будет со временем вести себя больной и как сильно изменится их собственная жизнь. Большинство форумов и СМИ если и касаются этой проблемы, то в основном только с точки зрения медицины.
— Я потеряла здоровье, дошла практически до нервного срыва, прежде чем поняла, как правильно вести себя с больной сестрой и при этом сохранить свою семью, — вспоминает Елизавета Михайловна, ухаживающая за дементором пятый год. — Самое страшное не в том, что многие больные люди превращаются в животных, размазывают экскременты по всей квартире, крушат мебель, выкидывают вещи из окна, пытаются сбежать из дома. Все эти проблемы решаются с помощью надежных замков, ограничения пространства. Страшно, что больные деменцией пытаются выпить все соки из близких, которые ухаживают за ними. И очень сложно понять, как сделать так, чтобы построить вокруг себя психологическую защиту и не поддаваться на провокации.
Как выжить рядом с дементором
Поведение и реакции больных деменцией очень непредсказуемы и индивидуальны, есть общие правила, как правильно ухаживать за такими пациентами в домашних условиях и при этом самому не сломаться и не потерять здоровье. Жизнь 46-летней Веры сложилась так, что на протяжении 17 лет ей пришлось заботиться сначала о бабушке, а потом и о маме, заболевших болезнью Альцгеймера. Она поделилась своим опытом, как жить дальше, если твоему близкому поставили диагноз «деменция».
— Дементоры похожи на детей, только их время течет в обратную сторону, вместо того чтобы развиваться, они со временем теряют все навыки, приобретенные в жизни, — объясняет Вера. — Близким в первую очередь нужно принять ситуацию, как она есть, не пытаться думать, в чем они виноваты и за что на них пала такая ноша. Первым делом, если вы замечаете серьезные странности в поведении близкого, нужно не затягивать и обращаться к врачу в районный ПНД, ставить его на учет.
Далее, если анализы и специалисты подтверждают развитие деменции, родственникам уже на начальном этапе нужно заняться обустройством комнаты, где будет проживать больной. Пол лучше всего застелить сплошным куском линолеума, который практически не впитывает запахи и легко моется. В помещении должен остаться минимум вещей, необходимо убрать все колющие, режущие и бьющиеся предметы, врезать во входную дверь замок. На определенном этапе почти все больные склонны проявлять агрессию по отношению к своим близким и заниматься вандализмом в квартире. Деньги и важные документы стоит спрятать таким образом, чтобы больной не смог найти их, выкинуть или уничтожить. Кроме того, нужно помнить, что на начальной стадии дементоры любят раздавать средства незнакомым людям или покупать на них сомнительные товары — именно они являются главной аудиторией у разного рода проходимцев.
Вера советует заняться и моральной подготовкой к серьезным психологическим и физическим нагрузкам. Ни в коем случае не стоит замыкаться в себе. Ухаживающий же имеет право отдыхать, по мере возможности встречаться с друзьями, сохранять свое личное пространство:
— Нужно так расставить приоритеты, чтобы хозяевами в доме были здоровые люди, а не дементор, который будет всячески к этому стремиться из-за особенностей течения болезни, — объясняет Вера. — Больной не должен решать, выходить ли ему из квартиры или нет, сидеть ли в своей комнате или беспрепятственно передвигаться по квартире. Он должен научиться жить по правилам близких, которые за ним ухаживают. При этом пытаться вести конструктивные беседы с такими больными абсолютно бесполезно, они, если и смогут что-то понять в моменты просветления, очень скоро обо всем позабудут. Никакой логики в поведении дементоров нет, и чем раньше близкие перестанут ее пытаться найти, тем проще им будет реагировать на выходки больного. Несовершеннолетних детей по возможности нужно всячески ограждать от общения с дементорами, для неокрепшей психики это очень неполезно.
Спасительная психбольница
В идеале такие больные должны находиться в специализированных заведениях. Но у подавляющего количества людей нет возможности отдать родственника в частный интернат — это стоит очень больших денег. Государственные же учреждения, по мнению многих, напоминают концлагеря, но даже в них получить место не так-то просто.
— Таких бабушек и дедушек приходится брать к себе, — объясняет еще одна участница форума, испытавшая на себе тяготы ухода за дементором. — А это может быть и 1-комнатная квартира, где проживает семья из 3–4 человек. И дети будут по невнимательности падать, поскользнувшись на луже. Выходных больше вообще не будет. Не будет праздников, гостей и сил даже на прогулку в парке. В этой атмосфере дети растут нервными и циничными.
Платные заведения по уходу за больными людьми в столице стоят от 50 тысяч рублей в месяц. Очереди в бесплатные учреждения иногда приходится ждать до двух лет.
При многих схожих признаках старческая деменция у каждого проявляется индивидуально. Нередки случаи, когда в состоянии агрессии дементор становится по-настоящему опасным для своих близких. В таком случае спасти домашних может лишь немедленное помещение больного в психиатрическую клинику.
— Мой папа всю жизнь был спокойным и добрым, — рассказывает 40-летняя Алена. — Болезнь у него стала отчетливо проявляться после смерти мамы. Память у него исчезала, а проявления физического желания становились все острее. Через некоторое время он стал домогаться меня сексуально. К тому моменту он уже напрочь забыл, что я его дочь, и воспринимал как умершую маму. Я всеми силами пыталась сгладить ситуацию и успокоить его. Кончилось это тем, что, когда муж был в командировке, папа ночью напал на меня, стал душить и пытаться изнасиловать, мне еле удалось отбиться. После этого мы с мужем приняли решение определять отца в платный интернат. Там правильный уход и подобранные лекарства делают свое дело, несколько раз он даже называл меня доченькой.
Женщины, больные деменцией, намного реже ведут себя агрессивно в сексуальном плане. Намного чаще они сочиняют и бесконечно рассказывают окружающим небылицы о мифических женихах и готовящейся свадьбе. Однако случаются и более малоприятные для близких отклонения в поведении.
«Моя мама в 82 года норовила постоянно оголяться перед 13-летним правнуком, — рассказывает Елена. — Причем ни на кого другого подобной реакции у нее не проявлялось. Также у нее появилась жуткая манера засовывать себе в памперс все подряд: от вставной челюсти до моего мобильного телефона…
Материальный вопрос
Люди, столкнувшиеся с деменцией у своих близких, настоятельно советуют при малейших признаках серьезных проблем с памятью срочно решать все юридические вопросы. В случае если у больного человека есть собственность, нужно всеми правдами и неправдами уговорить его оформить дарственную или подписать доверенность на управление имуществом.
— В некоторых случаях ухудшение состояния больного происходит стремительно, — рассказывает Мария, мать которой страдает болезнью Альцгеймера. — Я повела маму к нотариусу почти сразу, как стало очевидно, что она больна. За неделю до этого она нормально писала и читала. Но в кабинете у юриста уже не смогла даже поставить свою подпись под доверенностью, а меня назвала не дочерью, а сестрой. Мне пришлось идти по длинному пути и оформлять опекунство, а в нашем государстве это процедура крайне непростая, даже если больной согласен на это. А если он еще и против, то проблемы будут подкарауливать на каждом шагу. Пускать все на самотек тоже опасно, немало случаев, когда неожиданно оказывалось, что все имущество дементора оказывается отписанным какому-нибудь неизвестному дяде или религиозной организации.
По сути, человек с деменцией еще задолго до последней стадии перестает контролировать свои действия и здраво управлять имуществом и деньгами. Но по нашему законодательству для установления опеки требуется согласие самого больного на экспертизу, получить которое нередко просто невозможно. А сотрудники ПНД и эксперты помогать в такой ситуации, как правило, не спешат. Хуже всего, если у ухаживающего и больного нет никаких родственных отношений с точки зрения закона. Это касается в первую очередь гражданских супругов.
«Ничего нельзя оставлять на потом, — рассказывает Екатерина Ивановна. — Мой брат прожил 25 лет с женщиной в гражданском браке. Отношения у них были идеальными, поэтому он ей полностью доверял и спокойно относился к тому, что их квартира оформлена на ее имя. Частично она была куплена и на его средства, полученные от продажи дома в другом городе, но доказать это документально сейчас уже невозможно. После 60 лет у жены брата начались проблемы с памятью, стал резко портиться характер, из любимого человека он превратился для нее в злейшего врага. Я обратила внимание, что у большинства дементоров уже в начале заболевания напрочь пропадают сострадание и интерес к близким людям. Когда брат заикнулся о своих правах на имущество и попросил составить на него завещание, она просто выгнала его из квартиры — добиться правды и доказать, что она больна, нам не удалось.
Во многих случаях деменция влияет на больных людей таким образом, что они превращаются в скупердяев, постоянно подозревают своих близких в желании их обокрасть, выгнать из квартиры и даже убить. При этом совершенно посторонним людям они могут отдать всю пенсию или купить на нее сомнительный товар.
«Когда мой отец заболел, он буквально помешался на накоплении средств, — рассказывает Алена. — Каждый божий день перепрятывал свою заначку, потом не мог обнаружить ее и скандалил, что мы его обворовали. В один прекрасный момент, когда нас не было дома, его по телефону развели на покупку каких-то БАДов, и он отдал мошенникам все свои богатства в размере 160 тысяч рублей. Мы с мамой в этот момент еле концы с концами сводили — я училась, а ей пришлось бросить работу, чтобы ухаживать за отцом. Проблему удалось решить только после оформления опекунства, когда все папины деньги стали переводить на мамину карточку».
Нажива на трагедии
Десятки лет ученые всего мира пытаются разгадать тайну старческой деменции, найти лекарство от болезни, которая без разбора уносит сначала память, а потом и жизнь миллионов людей по всей планете. Тем не менее на данный момент болезнь Альцгеймера официально считается неизлечимой. Безусловно, в случаях, когда этот недуг выявляется на ранних стадиях, с помощью специальных препаратов развитие болезни можно существенно замедлить. Но в России у большинства людей отсутствуют даже базовые знания о старческом слабоумии, и большинство из нас списывает тревожные звоночки в поведении своих престарелых близких на естественное проявление старости.
Таким положением вещей с удовольствием пользуются шарлатаны всех мастей, от псевдоэскулапов до колдунов и магов. Они убеждают, что деменция не приговор. Несите ваши денежки, и мы все исправим. Тысячи родственников больных болезнью Альцгеймера покупаются на эти предложения и в результате теряют последние деньги, которые можно было потратить на сиделку или средства ухода.
Наше государство фактически отстранилось от проблемы старческой деменции и свело всю помощь к выдаче памперсов и мизерной добавки к пенсии больного по инвалидности.
Комментарий специалиста:
Андрей КАРАСЕВ, психиатр, много лет работающий с пациентами, страдающими деменцией, составил для ухаживающих свод базовых правил, как правильно вести себя с подобными больными:
— Ругать дементора абсолютно бесполезно, его не исправишь, он болен. Поэтому, если вы нашли в его одежде бутерброд двухнедельной давности или обнаружили пропавшие деньги в бачке от унитаза, относитесь к этому спокойно. Больные деменцией живут в мире, непонятном здоровым людям, они могут считать, что сейчас, например, война и нужно прятать все ценное от врагов. Если вы изымете его сокровища, то спровоцируете лишь усиление агрессии.
— Эти больные, несмотря на проблемы с памятью, очень хитры. Дементоры любыми способами пытаются замаскировать свою забывчивость, поэтому часто обвиняют близких или соседей в воровстве вещей, которые потеряли. Не нужно спорить с больным, лучший вариант — это вместе искать пропавшие вещи или переключить его внимание на что-то другое.
— Больные деменцией забывают все, что им сказали, уже через 15–20 минут, поэтому вам придется повторять все десятки раз за день. Всегда говорите ясно и четко, тогда больному легче будет выполнить ваши команды. Например: «Привет! Я Петя, твой сын. Сейчас ты пойдешь в душ, я помогу тебе помыться».
— Ухаживать за больными очень непросто, но чтобы сохранить свои нервы и здоровье, нужно воспринимать их как маленьких трудных детей. Мы же не ругаем детей за то, что они писают мимо горшка и размазывают еду по столу. Наоборот, бесконечно на собственном примере показываем им, как держать ложку, как правильно одеваться и т.д. Примерно так же на определенной стадии заболевания придется вести себя и с больным деменцией.
Как устроить больного деменцией в бесплатный интернат без его добровольного согласия пожизненно:
• Поставить больного на учет в психоневрологический диспансер.
• Обратиться в суд с заявлением о признании больного недееспособным и назначении его опекуном одного из родственников, доставить больного для судебно-психиатрической экспертизы.
• В случае признания больного недееспособным обратиться в органы опеки и написать отказ от назначения опекуном.
• Орган опеки обратится в органы социальной защиты за путевкой в интернат. После снятия опеки с родственников больного до его смерти все имущество больного будет находиться в управлении администрации интерната. Если у больного есть квартира или доля в квартире, интернат имеет право ее сдавать. После смерти больного имущество переходит законным наследникам.
Заголовок в газете: В квартире с монстром
Опубликован в газете «Московский комсомолец» №27345 от 15 марта 2017 Тэги: Смерть, Пенсии, Суд, Дети , Лекарства, Медицина, Клиники Места: Россия
источник
Которую ночь где-то в недрах огромного дома кричит женщина. Я слушаю этот подхриповатый, безэмоциональный, протяжный и далекий вой в пространство: «Саааашааа!Саашаааа, Люююсяя, ааааа, сволааачиии. Ааааа. ягадаааа-малииинаааа, лаааа— аааа» домашние спят, а я лежу слушаю. Деменция в стадии распада личности. А, может Альцгеймер у пожилой женщины. Без препаратов. Я хорошо знаю такой крик. Слушаю и думаю о близких этой женщины.
Чаще всего родственники оставшись один на один с подобным заболеванием теряются. Потому, что не ясно что теперь делать и как жить. Интернатов и клиник, занимающихся больными данного профиля очень мало, и они очень недешевы. Чаще всего именно на родных ложится вся нагрузка по уходу за больным.
Пробую сформулировать список основных правил для родственников, чьи близкие имеют нейродегенеративные заболевания.
На ранних стадиях отследить эти заболевания крайне сложно.Ну, нервозность у пожилого человека, ну, забывает, что-то и путает с кем не бывает? А потом происходит какой-то экстраординарный случай и вы понимаете, что это уже не просто забывчивость мамы-папы-бабушки или дедушки. Например, приходите домой и обнаруживаете свою пожилую маму разводящей в пищевых тарелках собственный кал. Объяснение этого действия, например такое: «я хочу цветы полить! Я что отчитываться должна. » или просто: «так надо!». Или папа (бабушка-дедушка) увлеченно стрижет ножницами шторы в гостинной. На мелкие, мелкие кусочки. Или берется красить окно и закрашивает его вместе со стеклом.
Сначала вы пытаетесь доказать, что он (она) ошибается. Что так нельзя, что шторы были новые, что стекло от краски вам теперь сложно отмыть. вобщем, пытаетесь образумить, доказываете, может ругаетесь или кричите. Пытаетесь пробиться к тому, здоровому человеку, которым мы помните свего близкого. На этом этапе постарайтесь осознать свою внутреннюю панику и ужас от грядущих перспектив. Страх и неуверенность в будущем, заставляют вас гневаться. Чувство беспомощности перед лицом болезни. Это то, что испытывает большинство людей при столкновении с заболеваниями такого ряда. Посмотрите этим чувствам в лицо. Если они в вас есть, то они вполне адекватны неадекватной внешней ситуации. Не корите себя за них! А, теперь осознав и приняв их в себе можно и нужно начинать действовать.
а) найдите и сохраните себе номер психиатрической неотложки. Запишите своего близкого на прием к районному психиатру. Привести к нему больного будет непросто, но вести его туда нужно. Другого пути нет. Точнее, он есть, но он тупиковый для всех.Это путь «ничегонеделания»
Только психиатр может выписать вам спектр препаратов, которые вам теперь придется все время покупать и следить, что бы заболевший принимал их. Если препаратов принимать ваш близкий не будет то вас ждет очень страшный период. Вот с такими криками ночи напролет, с агрессией, с истериками и требованиями «отпусти домой!». Больные идут «домой» упорно, невзирая на время суток, препятствия и количество этажей за окном. С поеданием несъедобных предметов, с попытками воткнуть во врага ножницы (а вы станете мучителем и врагом, как бы вы не старались угодить). Поэтому препараты обязательны и психиатр ваша поддержка. На часть препаратов можно получить бесплатные рецепты, и это будет огромной помощью! Придется побегать с бумажками, но не стоит отказываться. Средняя стоимость глиатилина в Москве от 700 до 1600р. 14 стандартных ампул. Это меньше недели приема. И это только один из препаратов.
Психиатр и невролог дадут направление на МРТ.
б) нет, вы не предатель-гад-мерзавец-шакал, который родную мать (отца) сдает в лапы психиатра. Вы ищите пути облегчения ситуации и для близкого и для себя.
в) напишите десятки тканевых бирочек (имя, фамилия, год рождения и адрес болеющего) эти бирки нашиваются на все халаты и куртки. Или много бумажек с такой же информацией раскладываете по всем карманам болеющего. Эти бумажки могут спасти жизнь вашему родственнику если он уйдет в неизвестном направлении.
г) соберите семейный совет. Если есть такая возможность — распределите обязанности между членами семьи. Кто когда сидит в квартире с болеющим родственником. Оставлять его (ее) в одиночестве будет опасно и для него (нее) и для дома, который болеющий может спалить, залить соседей, шагнуть из окна. Распределите между собой финансовую нагрузку, это сложно, но это нужно. Впереди у всех вас долгий и непростой период. Непростой и финансово, и психологически. Возможно, посоветовавшись вы решите пригласить сиделку на время рабочего дня.
д) учитесь делать психиатрические вязки. К сожалению на одном из этапов болезни близкого они вам могут пригодится. Это 3-5 метров обычной фланели шириной 60-80 см. Зависит от габаритов заболевшего. Ее можно даже не сшивать, просто купить отрез ткани.
е) в случае получения, подтверждающего деменцию или болезнь Альцгеймера, диагноза посоветуйтесь с районным психиатром о том лишать ли болеющего через суд дееспособности. На каком-то этапе вам придется это делать.
ж) телевизор для больного. я бы его вообще не включала, если честно. Слишком много там динамичных и агрессивных образов, шоу с накалом отрицательных эмоций. Ничего хорошего для больного в таком наборе образов нет.
По сути ТВ это введение зрителя в транс. С закладкой информации в бессознательное. Такой поток картинок и звуков и здоровый мозг не всегда может выдержать.
Лучше включать музыку. Релакс фм, какой-нибудь. Или старые советские песни. Детское радио.
з) пищевое поведение заболевшего сильно изменяется. Вам придется придерживаться режима питания иначе могут появится проблемы. либо больной ест все время, без остановки, давится, поскольку чувство голода уже деформированно, либо периодами вообще не ест. Либо ест только какой-то один вид пищи. Сладкое, например, которое он ищет и находит везде. Начинаются резкие колебания веса. Один больной может резко похудеть, другой начнет критически набирать вес. Учтите, что скоро вам придется поднимать больного на руки, что бы посадить в ванну. С очень грузным человеком делать это сложно.
И, да, однажды вам понадобятся памперсы для взрослых, непромокаемые пеленки и кормление больного с ложки. Санитарные навыки человек теряет.
Чувства, которые будут сопровождать вас в ближайшие к событию несколько лет. Чувство гнева, несправедливости, вины, тоски и бессилия (от усталости), ощущение тупика. Иногда острое чувство жалости к беспомощному близкому, иногда обиды на весь тот информационный мусор, который, к сожалению, болеющий человек будет произносить. Напоминайте себе, что близкий ваш болен и то, что он произносит — бред больного воображения.
Проведите ревизию своих внутренних ресурсов. В очень тяжелых буднях вам будет необходима отдушина. Хорошо, если это хобби или какая-то деятельность вне дома (тут и нужна будет помощь родственников или сиделки, что бы хоть иногда отрываться от ухода за больным).
источник
Анонсы свежих номеров газеты «Моя Семья». Обсуждение публикаций. Прямая связь с редакцией
Техническая поддержка сайта moya-semya.ru и форума. Вопросы к администраторам и модераторам
Официальный и гражданский брак. Свадьбы, разводы. Супружеская измена. Отношения внутри семьи
Близкие и дальние родственники. Друзья, знакомые
Мальчишки и девчонки, а также их родители
Вопросы религии, необъяснимые явления, астрология, сны
Удивительные истории, которые случились с вами и вашими знакомыми
О деньгах и о том, что они делают с людьми. Начальники и подчиненные. Работа и учеба. Квартирный вопрос
О зверях, которые живут рядом с нами
Товары и покупки. Бытовые проблемы. Компьютеры. Туризм и отдых
Кулинарный техникум. Вкусная и невкусная еда. Лучшие рецепты. Экзотические блюда
Секреты красоты и здоровья
Увлечения и хобби. Интерактивные игры
Литература и искусство. Наука и философия. Телевидение и шоу-бизнес. Спорт. Богемная жизнь
Политика, экономика и состояние общества
Для любых тем, не вошедших в прочие рубрики
Здесь можно публиковать ссылки на интересные ресурсы, найденные в сети. Порнография и реклама запрещены
Горячие темы, которые обсуждаются на форуме прямо сейчас
источник
Сегодня, 21 сентября, международный день распространения информации о болезни Альцгеймера, одной из причин старческой деменции. Кто-то считает это заболевание хорошей темой для анекдотов, кто-то предпочитает о нём не задумываться, а некоторые годами отказываются признать, что в их семье кто-то страдает этим заболеванием, и обратиться к врачу. Между тем, с каждым годом в мире становится всё больше стариков (и даже сравнительно молодых людей) с деменцией, к 2030 году их будет пятьдесят девять миллионов, и уже скоро это может привести к настоящей катастрофе. Юлия Дудкина рассказывает, как живётся людям с болезнью Альцгеймера, из-за чего ещё может начаться деменция и можно ли от всего этого спастись.
Когда Мария зашла в мамину квартиру, там было пусто. Куртка висела на месте, тёплая кофта, которую мама всегда надевала перед выходом на улицу, тоже. А вот ботинок не было. Мария побежала в соседнюю квартиру — туда, где она сама живёт вместе с сыном и мужем. Сын был дома: он рассказал, что заходил покормить бабушку обедом, но она исчезла, а дозвониться до кого-нибудь из родных он не смог. Это был уже не первый раз, когда мама пропадала. Мария кинулась на улицу и стала расспрашивать соседей. Выяснилось, что они видели её маму сегодня днём на скамейке во дворе, но потом она зашла в подъезд, как будто собиралась домой. Что с ней стало после этого, никто не знал. В ближайшем отделении полиции тоже никто ничего не слышал, но сотрудники показали запись с видеокамеры у двери подъезда: около трёх часов дня мама вышла оттуда одна и ушла в неизвестном направлении. Вместе с сыном Мария отправилась туда, где мама нашлась в прошлый раз, два года назад, но там никого не было. Тогда они поехали в ближайшую поликлинику — в последнее время пенсионерка бывала регулярно только там, может, и теперь пошла по привычке. Но ни на одном из этажей её не было. Не поступала она ни в скорую помощь, ни в бюро несчастных случаев. В конце концов Мария вместе с сыном отправились на автобусе к ближайшему метро. Мама была там — в домашней одежде, без денег и социальной карты. Ответить на вопрос, как она тут оказалась, пенсионерка толком не смогла: сначала утверждала, что поехала к стоматологу, потом вдруг стала говорить, что пошла по магазинам. С тех пор её начали запирать дома: конечно, неприятно держать родного человека под замком, но если она снова потеряется, будет ещё хуже.
— Я поняла, что с мамой что-то не так, примерно три года назад, — рассказывает Мария. — Когда она пошла отнести листочки с показаниями счётчиков в РЭУ и не вернулась. Её привела поздно ночью сотрудница конторы — замёрзшую и несчастную. Вообще-то теперь я понимаю, что насторожиться нужно было раньше — когда она полюбила рассказывать всякие истории про то, как она, например, ходила в парк, встретила там женщину с ребёнком и целый день с ними общалась. Она упоминала столько подробностей, что эти рассказы казались вполне реальными. А потом по каким-то признакам мы вычислили, что она всё придумывает. Но у неё всегда было очень хорошо с фантазией, и нам казалось, что нет ничего плохого в том, что она сочиняет небылицы. Даже называли её в шутку «Наш Андерсен». Ещё в какой-то момент она стала очень обидчивой, уходила в свою комнату, запиралась. А ведь раньше всегда была такой доброй, покладистой. И внука очень любила, ушла на пенсию, чтобы с ним сидеть, когда он родился. А теперь вдруг стала говорить, что он у неё что-то ворует — то ключи, то зубные протезы. Теперь, когда я знаю, что у неё болезнь Альцгеймера, я пытаюсь объяснить ему, что бабушка это делает не со зла, что она на самом деле по-прежнему любит его, просто у неё такая болезнь. Но он, конечно, всё равно переживает.
Раньше, до того, как маме поставили диагноз, Мария не понимала, как реагировать на небылицы, которые та сочиняет: пыталась спорить, доказывать, что на самом деле всё было по-другому. Теперь она жалеет, что столько времени и сил потратила впустую.
Как объясняет психиатр Светлана Кременицкая, болезнь Альцгеймера — это всего лишь одна из многих причин деменции, то есть снижения интеллекта и нарушения памяти. Некоторые ещё называют такое состояние маразмом или старческим слабоумием. Когда болезнь находится в начальной стадии, пациенты действительно часто бывают раздражительными и обидчивыми: они чувствуют, что с ними что-то не так, что они стали всё забывать и хуже справляться с повседневными делами, и начинают злиться и переживать из-за этого.— Вообще-то деменция начинается с нарушений речи, — объясняет Светлана Кременицкая. — Однако часто это бывает заметно только профессионалам, а родственники чувствуют неладное, когда у человека уже появляются серьёзные проблемы с памятью. Причём пациенты могут запросто рассказать о том, что происходило с ними двадцать лет назад, а вот что было вчера — забыть. Это как школьная доска: когда она новая, мел хорошо пишет, и на ней всё видно. Но постепенно, с годами, поверхность портится, и на ней уже невозможно оставить внятную надпись, только какие-то странные пятна. Но другие слова, те, которые были на ней давно, всё ещё остаются видны.
Деменция может быть обратимой: например, если она началась из-за проблем с кровоснабжением, интоксикации или нехватки питательных веществ. Тогда, если вовремя заметить и устранить первичную проблему, можно восстановить функции мозга — если не полностью, то хотя бы частично. Но бывает и необратимая деменция — например, вызванная болезнью Альцгеймера. Мозговая ткань начинает разрушаться, сам мозг атрофируется и становится похож на сухой грецкий орех.
Как объясняет психиатр, даже такую деменцию можно затормозить, сделать так, чтобы болезнь протекала легче. Но для этого надо вовремя заметить её первые признаки — и чтобы это сделать, есть много специальных тестов. Только вот большинство людей считают, что, если их родители или бабушки с дедушками начали вести себя странно, это просто старческие причуды, и пытаться лечить их бессмысленно.
Почти каждая новая болезнь вызывает эпидемию — из-за недостатка информации люди не могут вовремя насторожиться и сдать нужные анализы. В 80-е годы в США люди массово умирали от СПИДа, а теперь многие доживают до старости, если им удаётся обнаружить у себя ВИЧ и начать принимать медикаменты. Рак груди у женщин в 46% случаев достигает опасных форм из-за того, что пациентки не информированы о болезни и слишком поздно обращаются к врачу.— К сожалению, в России деменция — это проблема, о которой не говорят, — считает Кременицкая. — Люди отказываются признавать, что их родные больны, и не идут за квалифицированной помощью. Как будто это что-то стыдное. А ведь в старости от деменции страдали и Маргарет Тэтчер, и Уинстон Черчилль. Это не связано с происхождением человека, его финансовым благополучием.
— Как-то раз в 2012 году мне позвонила подруга и сказала: «Приезжай, твоя мама абсолютно не в себе», — вспоминает Ольга. — Я тут же села на поезд и примчалась. Мама сидела на кухне, вся замотанная в платки, и отказывалась заходить в комнату — говорила, что соседи пускают к ней отравленный газ через розетки. Ещё она ничего не ела — еда якобы тоже была отравлена. К тому же она уверяла, что по ночам к ней вламываются какие-то люди и насилуют её. А я ведь тогда совсем ничего не знала про деменцию и болезнь Альцгеймера.
Когда Ольга рассказывает про маму, она изо всех сил старается не заплакать. С самого начала, когда заболевание ещё не стало явным, она верила в мамины истории о том, как к ней в дом проникают воры. Специально ездила к ней менять дверь. Когда стало очевидно, что пенсионерка больна, её госпитализировали на несколько месяцев.— В её городе всего одна психиатрическая больница, — продолжает Ольга. — И там нет геронтологического отделения. Так что вокруг были люди с шизофренией, а бытовые условия оставляли желать лучшего. Когда маме стали помогать нейролептики и она немного успокоилась, я забрала её сюда, в Москву. Примерно тогда я стала узнавать про мамину болезнь, но информации всё ещё не хватало. От таблеток она стала хуже ходить, и я почему-то решила, не советуясь с доктором, сама их отменить. Какое-то время всё было как будто в порядке, она даже самостоятельно выбиралась на прогулки, закрывала дверь. Но потом стала рассказывать какие-то странные вещи: будто бы она встретила каких-то своих земляков и просила увезти их домой, но у неё не было с собой паспорта… А однажды вечером вдруг попыталась уйти из квартиры: ломилась в дверь, стучала палкой по стенам, кричала, что её бьют и насилуют.
Пришлось вызвать психиатрическую бригаду, а потом опять увезти маму в родной город для госпитализации. Когда Ольга приходила навещать её в больницу, мама часто не узнавала её: говорила, будто бы это не её дочь, а какая-то женщина, которую наняли на деньги, чтобы ей навредить. Ещё пыталась написать письмо в передачу «Жди меня», чтобы там ей помогли найти её настоящую дочь и избавиться от самозванки. — Сейчас мама опять живёт здесь, у меня, — говорит Ольга. — Больше я уже не отменяю нейролептики. Помощи ждать особо не от кого, мы с ней один на один. И самое страшное, что я часто не узнаю в ней родного человека, который меня вырастил. Как будто и выражение лица, и взгляд другой.
И мне очень страшно, когда я чувствую к ней как будто бы ненависть или думаю: «Поскорее бы это уже всё закончилось, тогда у меня начнётся настоящая жизнь».
Наверное, это ужасно — так думать, и я виню себя за это. Деменция может доконать не только того, кто ею страдает, но и его родных. Практически свести с ума. И всё-таки мне её очень жаль. И ещё бывает страшно: что будет со мной, если я стану такая же? Как поступят со мной мои дети? Я, конечно, буду с мамой до конца — мне кажется, это мой долг. А может, это называется любовью. Можно временами ненавидеть человека, биться в истерике, но всё-таки продолжать о нём заботиться.
Иногда мама Ольги как будто бы немного приходит в себя. Она вспоминает, что накануне толкнула дочь или схватила за волосы, но не может припомнить, что именно произошло. В такие моменты она подолгу молчит, думает. Или вдруг говорит: «Знаешь, я хочу превратиться в птичку и улететь. Или сесть в машину, чтобы меня куда-то везли. Долго-долго. Всегда». А сама Ольга каждый день, выходя с работы, старается поскорее попасть домой — страшно целый день думать о том, в каком состоянии будет мама, когда она вернётся.— Жаль, что в России мало врачей-геронтологов, и они все платные, — вздыхает Ольга. — Да и вообще никто ни о чём не знает. Может, если бы я чуть больше разбиралась в этом, я могла бы начать лечить маму раньше, и сейчас было бы намного легче. В последнее время я часто бываю на сайте Memini.ru — там собираются люди с такой же проблемой. Я вдруг поняла, что таких очень много, это ужасное одиночество немного отступило. Я постоянно общаюсь там с кем-то, мы просим друг у друга совета, поддерживаем. А вот многие мои прежние друзья, узнав, что случилось с моей мамой, как-то незаметно исчезли из моей жизни. У нас ведь принято быть сильным, успешным. Про это говорят в кино и рекламе. А если случается горе и ты говоришь о нём, то ты становишься как будто прокажённым.
Летом 2016 года британский студент Ли Пенг создал шлем, с помощью которого любой молодой человек может почувствовать себя стариком с деменцией. Этот шлем сделан из полупрозрачного матового пластика, пропускающего свет, а внутри есть экран, наушники и устройство, которое приглушает окружающие звуки. На экране человек видит картинку, которая перед этим проходит компьютерную обработку: всё вокруг расплывается, и даже знакомого человека не получается узнать. Звук тоже меняется: тот, кто надел шлем, слышит совсем не то, что говорят окружающие, а ещё не получается произнести внятно ни одной фразы.
Создавая этот шлем Ли Пенг хотел показать молодым людям, какое это мучение — страдать деменцией, сделать так, чтобы его ровесники задумались о пенсионерах, отнеслись к ним с состраданием, а не с иронией.
Как объясняет психиатр Светлана Кременицкая, задумываться о таких вещах в молодости действительно стоит. Шансы человека заболеть деменцией примерно на 50% зависят от образа жизни. Полностью обезопасить себя невозможно, но, если не запускать серьёзные болезни вроде сахарного диабета и правильно их лечить, не злоупотреблять алкоголем, стараться постоянно быть активным и умственно, и физически, это может снизить риск.
Для тех, в чьей семье есть пожилые люди с деменцией, Светлана проводит бесплатные лекции: она рассказывает, как вовремя заметить болезнь и какие тесты нужно пройти пациенту, чтобы определить стадию деменции, куда обращаться за помощью и как лучше себя вести. На одной из таких лекций я познакомилась с Еленой. Она — одна из тех, кому повезло заметить проблему пусть и не сразу, но тогда, когда ещё не стало слишком поздно.— Сначала я думала, что у неё какая-то болезнь, не связанная с психикой, может быть, даже рак, — рассказывает мне Елена. — Мама за полгода очень сильно похудела, почти на десять килограмм. Я стала водить её по врачам, но они ничего не нашли. Тогда обратилась к психиатру. Мама часто жаловалась, что ей очень тоскливо, так что я подумала, что у неё могла начаться депрессия — это часто бывает в пожилом возрасте. Врач подтвердил мои догадки и выписал какие-то травки, но они не помогали.
Постепенно Елена заметила, что мама стала какой-то неряшливой. Всегда педантичная и аккуратная, теперь она могла во время уборки оставить мусор по углам или надеть на себя рваную одежду, которая велика ей на несколько размеров и болтается. Ещё она стала зачем-то покупать еду про запас и хранить в холодильнике, пока продукты не испортятся. При этом себе она ничего не готовила.— Некоторые люди ведут себя так по жизни, — рассуждает Елена. — И для них это нормально. Не всем же быть разумными аккуратистами. Но моя мама всю жизнь проработала учительницей в школе, она привыкла к порядку и всегда одевалась с иголочки. Это было настолько на неё не похоже, что напугало меня. А прошлым летом пошли странные телефонные разговоры. Я говорю ей: «Привет, мам, это Лена». Она долго молчит, как будто собирает в уме какой-то пазл, и только потом обрадовано отвечает: «А-а, Лена». Со временем паузы стали длиннее, и я даже начала на всякий случай говорить: «Это Лена, твоя дочь». И ещё она часто по несколько раз спрашивала меня об одном и том же. Да она и сама как-то призналась, что ей кажется, будто бы она теряет память.
Мама Елены сейчас на начальной стадии деменции — она может запутаться в днях недели, но потом всё-таки сориентироваться по календарю. Её почерк стал менее разборчивым, но у неё получается разгадывать кроссворды, хоть иногда и приходится просить помощи у дочери. Конечно, такой же аккуратной и жизнерадостной, как раньше, она уже вряд ли станет. Зато теперь, когда мама Елены начала пить лекарства, она стала хоть немного больше есть.— Хоть образ жизни и может повлиять на эту болезнь, на 35% она всё же зависит от наследственности, — рассказывает Светлана Кременицкая. — При этом благодаря развитию медицины продолжительность жизни увеличивается. А после шестидесяти пяти лет риск заболеть деменцией начинает увеличиваться в геометрической прогрессии. При этом из-за экологии и нехватки витаминов генетика у нас гораздо хуже, чем у наших родителей и бабушек с дедушками.
источник